Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

— Что–то есть во мне такое, с чем я должен научиться жить. Она боится меня? — лицо его нахмурилось. Он спрашивал не девушку, но самого себя, и Тирта хорошо это понимала. — Но в ней много Силы, её всегда можно ощутить. А я не Мудрый. Но кто я тогда? — снова он обратился к Тирте. — Ты видела таких, как я? Мне многое рассказывали об Эсткарпе. Там сохраняется старинное знание, которое здесь Древние давно позабыли.

Тирта занялась своими седельными сумками.

— До сих пор я не видела мужчины, который обладал бы Силой. Колдуньи, которые правят на севере, говорят, что это противоестественно и потому связано со Тьмой.

Алон одним гибким движением вскочил на ноги и застыл, глядя на неё широко раскрытыми глазами.

— Я не… — протест его был быстрым и резким.

— Думаешь, я не знаю? Тьма не может скрыться от людей с нашей кровью. К тому же есть и мужчина, Симон Трегарт, обладающий Даром. Но он не нашей крови, он чужак, пришедший через Врата. Правда и то, что два его сына обладают необычными способностями. Вместе со своей волшебницей–сестрой они ушли на восток, в Эскор, чтобы очистить эту землю от зла и снова открыть её для людей.

Но мира это не принесло, потому что там давно укоренилось зло, и теперь они с ним воюют. Те люди Древней расы, которые ответили на призыв Трегартов и пошли на восток, встретились со многими опасностями Тьмы. За последние годы многое рассказывали, может, искажая, как часто бывает. Но мы слышали о выигранных и проигранных сражениях, о стране, раздираемой на части существами, ничем не похожими на человека. И, может, из Эскора они проникли и сюда, на запад, — Тирта сидела, сжав руки, и задумчиво разглядывала Алона.

— Ты говорил, что ты сын человека, которого знал этот Парлан, — продолжала она.

— Я говорил, что так мне сказали, — быстро поправил мальчик. — Правда в том, что Яхне принесла меня в клан Парлана и рассказала эту историю. И меня приняли, потому что человек, которого она назвала моим отцом, был братом Парлана по клятве меча, и он действительно погиб, а его жена исчезла после битвы, и считалось, что она была убита во время отступления, — он глубоко вздохнул. — Так говорила Яхне, но можно ли верить её рассказу? Существуют Врата. Я слышал, что через них пришёл Трегарт. И когда–то ими воспользовались колдеры, чтобы проникнуть в наш мир и захватить его. Может, я такой же чужак?

Глаза его широко распахнулись, и на лице было то же напряжённое ожидание, как в тот вечер, когда она сама просила помощи в своём видении.

— Внешне ты выглядишь как человек Древнего народа, — заметила Тирта. — Но у тебя есть Дар, и величину его я не могу определить. У меня самой он совсем небольшой. Я немного умею лечить; в состоянии транса могу видеть многое; вижу сны. Я не твоя Яхне. И я не хочу идти навстречу опасности, которой не понимаю.

— Но ты должна идти к Дому Ястреба, — промолвил он медленно, и Тирте не нужна была способность читать мысли, чтобы понять, что он хочет спросить её о причине.

Но ещё более странное чувство она испытала, потому что впервые в жизни захотела поделиться своей тайной. Как будто этот маленький мальчик, со своей странно взрослой речью и неоспоримым пониманием сути вещей, имел полное право знать, что влекло её все эти годы. Но время для этого ещё не пришло, хотя она и готова была нарушить осторожное молчание многих лет, потому что в лагерь быстрым шагом вернулся фальконер, неся в когте фляжки с водой, а в здоровой руке сжимая рукоять ружья–игольника.

— Выступаем, — он прошёл мимо них к лошадям, ясно давая понять, что следует поторопиться. Тирта и Алон не стали задавать вопросов, они принялись седлать своих лошадей. Поехав впереди, фальконер повернул на север, оставив ручей, и повёл пони рысью — лучшим ходом в такой пересечённой местности.

Тирта поравнялась с ним.

— Что ты увидел?

— Возможно, нас не заметили, — он снова надел шлем, а сокол поднялся в воздух и полетел расширяющимися кругами. — Но на другом берегу ручья свежие следы.

Девушка напряжённо думала. Что она сделала, когда вовлекла их в свой поиск вчера вечером? Если поблизости бродил кто–то, наделённый хотя бы слабым Даром, он мгновенно насторожится, так, словно она оставила ясный след к их лагерю. Возможно, её поступок был опрометчивым, безрассудным.

— Разбойники? — спросила она. Разумеется, здесь прежде всего следует ожидать людей с равнин, а не тех, кто обладает Даром. Эти люди могли появиться здесь случайно.

Он пожал плечами.

— Что можно понять по следам в грязи? Две крупные подкованные лошади, остальные — пони. Я бы сказал, отряд из шести человек. Направлялись на юго–восток.

Юго–восток — направление, куда и они должны двигаться. В своём трансе Тирта почувствовала, что её цель не очень далеко. Возможно, хребет с чёрной полосой всего в дне пути. Однако если придётся делать обходы, путь намного удлинится, а припасов у них очень мало, да и просто нет времени, чтобы охотиться или собирать свежие съедобные ростки.

— Как ты думаешь, давно они проехали?

— На рассвете.

Его короткий ответ принёс некоторое облегчение. Можно ли рассчитывать, что её ночное путешествие не имеет никакой связи с этой случайной встречей? Этот след мог свидетельствовать о том, что поблизости другой лагерь. Или о том, что их ищут. Этот Джерик — зачем ему преследовать их? Тирта могла подумать только об одной приманке — Алон. Если бы разбойники догадались, что человек Древней расы, обладающий необычными способностями, уцелел от бойни, достаточно ли этого, чтобы заинтересовать их? Кто такой этот Джерик? Разбойник? Или человек какого–то честолюбивого лорда, который теперь сражается за остатки богатств Карстена? Она помахала Алону, и все трое поехали рядом.

— Кто такой Джерик? Кто–нибудь стоит за ним? — она задавала вопросы быстро и увидела, что фальконер повернул голову. Он как будто понимал направление её мыслей.

— Он разбойник, — медленно ответил Алон, — и только в прошлом году появился в этих местах. Его люди, они… — лицо мальчика побледнело, он кончиком языка облизал губы. Тирта хорошо понимала, что возвращает его к воспоминаниям, которые он оставил за собой. Но они должны узнать, что возможно.

— Его люди… — Алон выпрямился в большом седле. Одну руку он положил на шею торгианцу, как будто в прикосновении к животному черпал силу и храбрость. — Они… — он повернул голову и прямо посмотрел на Тирту и фальконера. — Теперь я знаю… — голос его дрогнул, — я считал, что они те, кого Парлан называл сбродом: щиты без девиза, которым никакой лорд не позволяет встать под свои знамёна, убийцы и тому подобное. Но теперь я понимаю — среди них был настоящий Тёмный!