Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Тирта нашла свою цель. Теперь она сознательно ослабляет свою волю — волю, которая по–прежнему влечёт её к руинам. Идти дальше нет смысла.

Удар произвёл такое впечатление, как будто её обнажённой выбросили из дома посреди ледяного зимнего бурана. Глубокий, сковывающий холод охватил девушку. Тирта не думала, что в своём нынешнем состоянии способна испытывать такую боль. Но как неверно оценило её это существо ниоткуда! Тирта ожесточённо сражалась, пытаясь освободиться от цепенящего ледяного ужаса, который пытался захватить её в плен. «Пора, — завопила её воля, — пора, если вы меня слышите, чувствуете; помогите мне, используйте свои Силы, чтобы вытащить меня!»

Последовали ли те двое за нею, знают ли они, что на неё напали? Если ей не помогут, она погибла, потому что холод отнимал у неё волю, разрывал на части, как сильный ветер облака.

«Придите!»

Она не могла произнести это вслух, но вложила всю волю и силу в этот призыв. Неужели её унесёт в тот ад, в котором они нашли Алона?

Тепло, ощущение слабого тепла. Холод тоже усилился, но тепло сражается с ним, и Тирта каким–то образом вбирает в себя это тепло, запасает его, отдаляет от себя холод и смерть. Тепло тоже усиливается, укрепляется.

Холод тянется к ней, пытается утащить к развалинам. Он начал действовать именно в тот момент, когда она попыталась разорвать принуждение, которое привело её сюда. Холод хотел, чтобы она вошла в крепость. Она дрогнула — если только внутренняя сущность может дрогнуть. Холод продолжал вливаться в неё, он отгонял тепло. Но воля девушки очнулась от первого ошеломляющего удара. Назад! Она сосредоточивается не на Доме Ястреба, а на их лагере.

Стоило подумать об Алоне — тепло усиливается! О фальконере — она становится свободнее и сильнее. Фальконер — теперь его лицо заполнило все её мысли. Лицо, невероятно сосредоточенное, словно поверх внешности человека, которого она знает как своего спутника, легла маска. Горят в глазах жёлтые искорки. Она видит только эти глаза и искорки в них, и от них исходит тепло. Тепло сражается с тем, ДРУГИМ, который тянет её к Дому Ястреба и хочет использовать. Да, тепло!

Огонь окружает её; языки синего пламени создают защитную стену. Неожиданно нападение холода сникло. Огонь ещё ненадолго задерживается, гаснет, и она снова в темноте.

Дождь… она лежала под дождём… вода текла по лицу, затекала в открытый рот. Она услышала частое дыхание, торопливое, поверхностное. Так дышит бегун на исходе сил. Открыла глаза — в них ударил свет, и она быстро закрыла их снова. Ей показалось, что её что–то захватило, и она никогда больше не сможет вырваться и освободиться.

— Тирта, Тирта! — призыв, вначале слабый, потом всё сильнее. Она снова осознаёт своё тело, чувствует боль и оцепенение. Тепло, которое помогло ей вырваться, медленно охватывает тело.

— Тирта!

Она снова решилась открыть глаза. Лицо Алона, сбоку освещенное странным голубым огнём. В глазах его страх. Но вот страх растаял, мальчик улыбнулся и рассмеялся, как будто избавился от огромной тяжести.

Тирта увидела рядом фальконера, тот держал в руках меч, рукоятка которого ярко сверкала, и голубое сияние окутывало её с головы до ног. Вместе с теплом возвращались и силы, заполняя пустоту. Тирта даже не осознавала, что в ней такая пустота, пока та не заполнилась. Она осторожно приподняла голову. И тут же рука оказалась у неё под головой, помогла приподняться. На мгновение она ощутила прикосновение к щеке железного когтя.

Алон сидел на корточках прямо перед девушкой и внимательно наблюдал за ней. Фальконера она теперь не видела: он её поддерживал. Воин отложил меч в сторону. Поток энергии, исходивший из него, слабел: теперь оружие лишь слегка светилось.

— Я… вернулась… — губы с трудом произнесли слова. Она еле–еле расслышала собственный голос. — Вы меня вернули.

Потому что именно от них двоих (нет, троих: она не должна забывать пернатого брата; она чувствовала, что и он принимал участие в её спасении) пришло это тепло и помогло ей победить в схватке с тем, что ждёт её в Доме Ястреба.

Ждёт? Тирта впервые почувствовала, что может ясно мыслить. Она нашла не только развалины. В них поселился неведомый ужас. Чего он добивается? Того, что ищет, но по–прежнему не может назвать? Логика говорит, что так должно быть. Итак…

Тирта повернула голову, пошевелила плечами, хотя ещё не пыталась освободиться от поддержки фальконера. Ей нужна была эта сильная рука, она напоминала, что девушка должна сказать этим двоим. Она должна принять решение, и тогда у неё не будет выбора — ради чести Ястреба.

— Ты нашла дорогу? — Алон задал вопрос, ещё прежде чем она смогла заговорить.

— Нашла.

— Тогда мы можем идти, — мальчик оглянулся через плечо, словно собирался немедленно седлать лошадь и выступать.

— Не «мы», — Тирта наконец–то полностью овладела собой. — Это только мой поиск, — она посмотрела прямо на фальконера. — Я освобождаю тебя. Возьми с собой Алона. За горами есть кому дать ему приют. Трегарты. Они знают, что Сила не всегда следует одними и теми же путями. Отсюда я поеду одна.

Но воин разглядывал её тем же ровным гневным взглядом, каким смотрел, когда она впервые захотела разорвать их договор.

— Двадцать дней — не меньше.

Тирта села прямо, и он спокойно отодвинулся от неё. Сокол негромко крикнул и спланировал ему на запястье с когтем.

— Я никого не поведу туда… — резко заявила девушка, намеренная на этот раз добиться своего.

Глава десятая

Но хоть Тирта и считала себя сильной и независимой, своего она не добилась. Фальконер упрямо твердил, что выполнит свою часть договора. Она дважды приказывала ему выполнить свой долг и отвезти Алона через горы, клялась, что она удовлетворена, что он ей ничего больше не должен, но он просто монотонно отказывался. Тирта подумала было ускользнуть тайком от своих спутников, но потом решила, что этот упрямец всё равно последует за ней. А на следующее утро Алон подтвердил её подозрения, когда они остались одни. Фальконер пошёл за водой к ручью.

— Он упрям, — заметил Алон. — Эти птичьи люди привыкли выполнять то, что считают своим долгом. Так что он последует за тобой до конца. Ты от нас не избавишься, леди, — и он улыбнулся.

Тирта не хотела испытывать чувство вины.

— В Доме Ястреба ждёт опасность. Она уже обрушилась на меня.

— А разве ты её не победила? — прервал её мальчик.

— Да, опасность ждёт, но ты не отступила перед ней. И этот мастер меча не позволит предчувствию помешать ему, — он помолчал немного и добавил: — И я не позволю, — он коснулся рукой груди, прижал ладонь к мятой ткани рубашки, которую Тирта выстирала в ручье.