Поцелуев мост - Наталия Романова

не стал, заявив, что на Анапском пляже можно не только подхватить какую-нибудь редкую бациллу, но и напороться на битое стекло задницей, и это в лучшем случае!

А с четвёртого угла я искренне не понимала, каким образом люди, расставшись после бурного романа — а у них-то точно был самый настоящий роман, в отличие от наших с Федосом отношений, — остались приятелями, а то и друзьями.

Высокие отношения… Мне совсем непонятные. И неприятные, чего греха таить.

Мы расселись на кожаных диванах вокруг деревянного стола в зале паба — на улице похолодало, а после целого дня у воды хотелось побыть в тепле. На столе стояло огромное блюдо с закусками к пиву: гренки, кольца кальмаров в кляре, картофель фри, куриные крылья, копчёные колбаски и филе фиш. Перед каждым стояло блюдо по желанию, у некоторых по два. У Федоса, ожидаемо, три.

Мы — это Артемон, который на поверку оказался Нелей. Пьеро — Василий, спутник Нелли, кем они приходились друг другу, было непонятно, а спросить я постеснялась, решила — пойму по ходу вечера. Алиса и Кот Базилио были мужем и женой. Алису так и звали — Алиса, а Базилио представился Камилем, поколебав своими русыми волосами и веснушками мои представления о Камилях.

Болтали громко, живо и совершенно ни о чём, во всяком случае, я нить разговора потеряла довольно быстро. Возможно тому виной пинта вишнёвого эля, которую я заглотила почти сразу, не отрывая рта от кромки бокала, в надежде пережить свой шок от встречи с бывшей почти женой Федоса.

— Фёдор, — вдруг услышала я в гвалте голосов Нелю. — Где ты откопал такое сокровище? — Артемон показывала на меня рукой, при этом глаза её горели каким-то нездоровым, пугающим азартом.

Если бы я не знала, что Нелли — бывшая Фёдора, а он — ходячая тестостероновая машина, решила бы, что Артемон подалась в сексуальные меньшинства и, по нелепой случайности, выбрала меня объектом воздыхания.

— Конфета — она такая, — кивнул Федос и прижал меня к себе, довольно улыбаясь.

— Вась, ты только посмотри, посмотри! — протягивала Неля телефон Василию, одновременно увеличивая и сужая одну из моих фотографий, которые сделала на фестивале и позднее, когда мы дружной компанией добирались в паб.

— Да-а-а, — задумчиво бубнил Вася, теребя бусины в бороде. — Ты, знаешь, стоит попробовать…

— Надо! Необходимо попробовать! — провозгласила Нелли.

Я же придвинулась поближе к Федосу, с опаской поглядывая, как меня без меня же женят… или что они делали прямо сейчас, на моих же глазах, меня же не спросив. Вдруг я выдвину решительный протест?

— Белый лист! Бесподобно! Послушай, Илва, — обратилась ко мне Неля. — Имя у тебя редкое, где-то я его уже слышала… — перебила она сама себя, уставившись на меня так, словно я обязана вспомнить, где она слышала не характерное для наших краёв имя.

— Илва Хетман, — вставил Василий.

— Точно! — восторженно воскликнула Неля. — Илва, ты не думала стать моделью?

— Кем? — поёрзала я на деревянной скамье, с сомнением глядя на говорящую.

С тем, что передо мной бывшая Федоса, я ещё могла смириться, но что сумасшедшая — вряд ли. Вполне вероятно, Артемон был совсем не опасен. Может быть, он не стал бы кидаться на окружающих со столовым ножом, пытаться совершить акт самосожжения, но кто мог дать гарантии? Мало ли, что нашепчут голоса в голове? Вот, например, предложить мне податься в модели…

— Понимаю, понимаю, звучит неожиданно, но подумай, — тут же запричитала и истово закивала Нелли.

— А что думать-то?

Я демонстративно встала, обвела себя рукой с ног до головы, как бы показывая всю глубину её ошибки, если вдруг до этого она не заметила и мой рост, едва доходящий Федосу до подмышки, и всё остальное тоже — привычно бледное и немощное.

— О, боже! — всплеснула руками Нелли, словно ей надоело отвечать на один и тот же вопрос в тысяча первый раз. — Существует понятие «маленькая модель», есть «парт-модели» — это такие модели, которые предоставляют для съёмок отдельные части тела. Руки, ноги, спину… что угодно, в общем. Я — скаут, знаю, о чём говорю.

Интересно, какое отношение всемирное добровольное образовательное молодёжное движение имеет к конечностям «парт-моделей» вообще и ко мне в частности? — подумала я, но промолчала, лишь на всякий случай покосилась на Федоса.

— Скаут — это человек, специализирующийся на поиске новых лиц, которые в будущем могут стать профессиональными моделями, — пояснила Неля.

— Спасибо, не надо, — отрезала я.

Профессиональным художником я уже стала, тратить время на ещё более бесполезное занятие не собиралась. Бровист — вот мой шанс на безбедную жизнь, а не модель, неважно, «маленькая» или «парт».

— Я не говорю о профессиональной карьере, — почти взвыла Неля, я рефлекторно придвинулась ближе к Федосу. — Совсем чуть-чуть, и ты перешагнёшь в категорию «возрастной модели». Поздновато начинать, хотя с таким данными… — нервно бормотала скаут от моделинга. — Один заказ, всего один заказ и можешь быть свободна, как ветер в поле, — резюмировала Нелли.

— Зачем ей это сдалось? — Федос уставился на бывшую почти жену с очень недружелюбным выражением лица.

— Деньги, конечно, — ответила Неля. — Деньги, Фёдор, де-е-еньги! У нас клиент весь мозг съел, выжрал чайной ложкой. Подавай ему новое, свежее лицо, «похожее на эльфа»! Какую девочку не покажем — ответ один: «Кобыла, а не эльф!». Орёт на весь офис, спрашивает, какими гормонами роста кормят этих «жеребих», что у них руки больше чем его ноги… Комплексы у мужика, понимаешь? — хихикнула скаут от модельного бизнеса. — Но клиент есть клиент, всегда прав. А здесь твоя Конфета — вылитый эльф, и руки точно меньше чем его ноги, и вообще… Василий, подтверди?!

— Подтверждаю! — громогласно заявил Василий.

Деньги… Деньги стали аргументом даже для будущего высокооплачиваемого бровиста.

— А сколько ваш клиент готов заплатить, если я соглашусь? — решилась я прицениться.

— В случае, если подойдёшь… — и Нелли озвучила сумму, после которой все мои принципы, если они и были, а также предубеждения, комплексы, сомнения и планы стать лучшим бровистом современности канули в лету, не успев пустить и пару пузырей на поверхность. На смену им пришла воинствующая феминистка, убеждённая, что женщина сама может, а главное — должна зарабатывать себе на хлеб с маслом и чёрной икрой.

Ничего