Стальная петля - Роман Глушков

Алмазный паразит не выедал изнутри мое тело, но мало-помалу вытягивал мои жизненные силы. Мое здоровье нисколько не улучшалось. Покамест мне еще удавалось держаться на ногах, но, боюсь, скоро эта непреходящая слабость меня доконает.

Наверняка врачам был известен приблизительный срок моей кончины, с которым они ознакомили и главных претендентов на мое сверкающее наследство. И сейчас они всего лишь милостиво позволяли страдальцу дожить свой земной век. В награду, так сказать, за будущий щедрый и безвозмездный дар государству. Ну, а если я вдруг не откину копыта согласно врачебным прогнозам, мне устроят внезапный сердечный приступ, и дело с концом. Уверен: тот, кому в итоге достанутся мои алмазы, уже разработал в отношении их далеко идущие планы.

Я обречен на смерть и на свободе, и здесь. Но в стенах госпиталя мне была предоставлена хоть какая-то отсрочка. Только как использовать ее с максимальной выгодой, если я понятия не имею, что вообще на этом свете может меня спасти?

Сидя в изоляции, я не испытывал недостатка в поступающей из внешнего мира информации: смотрел телепередачи, читал газеты и журналы, слушал новости, которые рассказывала в часы посещений жена. Был только по описанным выше причинам лишен доступа в Интернет. Хотя сомневаюсь, что мне его предоставили бы, даже не ломайся в моих руках компьютеры и прочие средства связи. А вдруг меня угораздит загнать свое драгоценное тело на каком-нибудь виртуальном аукционе и обеспечить тем самым свою семью деньгами на пару поколений вперед? Впрочем, и без Интернета я не ощущал себя отрезанным от всемирного информационного поля.

Наиболее пристально я следил за сведениями, которые касались Пятизонья и всего, что вокруг него творилось. Несмотря на исходящую оттуда угрозу, жизнь там бурлила могучим гейзером. Чуть ли не ежедневно за Барьеры уходили военные рейды и научные экспедиции. Репортажи оттуда казались стилизованными под документалистику киноужастиками. Ожившая и подвергшаяся невероятным мутациям техника! Взбесившиеся нанороботы, которые объединялись в колонии и отстраивали из подножного материала целые фортификации – так называемые городища. Смертоносные энергетические сгустки, появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда. Непрекращающиеся смерчи, бушующие в центрах пяти огромных территорий и засоряющие их всякой аномальной дрянью, как полвека назад химические комбинаты засоряли своими выбросами воздух и водоемы…

Но сделанные под барьерными куполами сног-сшибательные находки вынуждали ученых презреть страх и вновь отправляться навстречу опасностям ради очередных «открытий чудных».

Открытия эти интересовали, однако, не только служителей науки. В первых же теленовостях, которые я увидел после того, как пришел в сознание, уже вовсю обсуждалась проблема так называемых сталкеров – лихих искателей приключений и легкой наживы, неистово рвущихся за Барьеры сквозь армейские кордоны.

Постоянно говорилось и о буйно расцветшей на почве этого явления мафии. Она помогала чокнутым экстремалам проникнуть в Пятизонье за процент с будущей добычи. А также снабжала их оружием и боевыми имплантами, облегчающими выживание в тех диких краях.

И кто только туда ни рвался! Опьяненные историями о несметных богатствах, которые в Зоне валяются прямо под ногами, безумцы всех мастей превращали себя в киборгов. Они шли на любые имплантации, лишь бы гарантированно вернуться из рейда с победой и с кучей уникальных трофеев! Что ни говори, а риск в современном мире стал не только благородным, но еще и весьма дорогостоящим делом.

И все бы ничего, но все сталкерские импланты подвергались за Барьерами тем же мутациям, какие претерпела в Зоне вырвавшаяся из-под контроля техника. Пришедшие подзаработать на жизнь охотники за сокровищами становились заложниками Пятизонья, ибо не могли теперь безболезненно его покинуть. Намертво прирастающие к организму видоизмененные импланты было невозможно удалить, а в нормальном мире они функционировали крайне нестабильно. Да еще и подвергали своего носителя жутким мучениям.

Завлекающая в свой бизнес толпы легковерных, мафия уверяла их, что военные нарочно распускают подобные слухи, чтобы отвадить от Зоны желающих стать сталкерами. А военные всячески предостерегали их от необдуманных действий, чреватых трагическими последствиями. Кандидаты в сталкеры предпочитали верить первым, потому что мафия встречала своих протеже с распростертыми объятьями и сулила им золотые горы. А солдаты стреляли по приближающимся к Барьеру нарушителям из пулеметов.

Зло сверкало дружелюбной улыбкой, добро огрызалось свинцом… Ничего нового под солнцем.

Но ни пули, ни трехкратная гравитация Барьеров не останавливали рвущихся в Зону современных «джентльменов удачи». Сами либо с помощью работающих на мафию проводников они находили лазейки, о которых военные и не подозревали. Изрезанная тектоническими разломами, загроможденная руинами карантинная территория позволила бы при желании провести через нее незаметно даже слона. Вот и стекались в Пятизонье сталкеры со всех концов России, Украины и соседних с ними стран, а затем – и со всего остального мира…

С особым любопытством я внимал историям о людях, которые пережили Катастрофу и все дальнейшие перипетии, находясь в радиусе поражения. Этих счастливчиков осталось не более одной сотой процента от того населения, которое угодило под удар стихии, – вот почему у нас с Баграмовым и не получилось их тогда отыскать. В основном они представляли собой молодых, крепких мужчин и женщин, следовавших за модой и носивших в себе всевозможные импланты. Но не ультрасовременная техника, а отменное здоровье и нахождение в момент катаклизма глубоко под землей – в метро и подвальных помещениях – стали для этих людей спасительными факторами. Которых, увы, оказались лишены прочие миллионы погибших.

Что же испытали они в тот злополучный день, когда это произошло?

Выбравшиеся из-за Барьера беженцы утверждали, что в минуту Катастрофы на них ни с того ни с сего вдруг навалилась неимоверная тяжесть. После чего все они не удержались на ногах, будучи не в силах ни сопротивляться, ни закричать. А тяжесть продолжала расплющивать, казалось, каждую клетку их тел, вынудив в конце концов даже самых стойких своих жертв лишиться сознания.

Очнулись они нескоро, в кромешной тьме, среди уже начавших разлагаться трупов (куда бесследно испарились мертвые тела, оставшиеся наверху, никто тогда не ведал). Некоторые сошли с ума и погибли еще до того, как выбрались из-под земли на поверхность. Многие стали жертвами порожденных Узлом биомехов и скоргов. Кое-кого убил Барьер. Но те выжившие, которые сумели вырваться из Зоны, становились потом благодаря средствам массовой информации настоящими звездами.

И когда часть из них внезапно объединилась и решила возвратиться в Зону, их эпатажный и громкий поступок породил даже не волну, а целое цунами последовавших за ними сталкеров.

Вел эту команду храбрецов сталкер Семен Пожарский по прозвищу Мерлин – талантливый программист и бывший директор довольно известной фирмы по производству компьютерного обеспечения.

Катастрофа едва не похоронила Пожарского в подземном гараже его рухнувшего многоэтажного офиса. Семен выбрался оттуда лишь через пять суток, пролежав все это время без сознания в своей заваленной обломками машине. Лишившись в одночасье практически всего, Мерлин, однако, не впал в отчаянье и вновь проявил себя истинным, несгибаемым лидером. Прежде чем выдвигаться к Барьеру, он собрал вокруг себя всех выживших, кого сумел отыскать, вооружил их, разграбив какой-то охотничий магазин, оснастил водой и припасами и только потом выступил в дорогу. Возглавляемая Пожарским группа из двадцати человек потеряла в пути всего трех своих членов и спустя два дня с боем прорвалась к Барьеру, где ей незамедлительно пришли на помощь патрулирующие территорию военные.

Пресса, телевидение и Интернет превратили Пожарского в известного на весь мир народного героя. На волне своей популярности он мог бы организовать новый бизнес и за счет мощной саморекламы быстро покрыть все понесенные убытки. Но Семен рассудил иначе и вознамерился круто изменить собственную жизнь, отчего обрел еще большую известность. А зарождающееся сталкерское сообщество Пятизонья и вовсе присвоило Мерлину культовый статус, сделав своим кумиром.

Что двигало тогда Семеном? Желание еще больше прославиться? Или, может, это Зона призвала его к себе, пометив неким клеймом, как и всех, кому довелось с ней соприкоснуться? Я склонен полагать, и то и другое. А также стремление получше узнать ту силу, которая отобрала у Пожарского друзей, и отомстить ей. Но отомстить без слепой, самоубийственной злобы, а так, чтобы потомки извлекли для себя из этого урок. И заодно получили в свое распоряжение действенное оружие и тактику для борьбы с этой угрозой.