Стальная петля - Роман Глушков

И в-третьих, кабина пилота… Похоже, что ее и вовсе не было. Или все-таки была, но предназначалась она, по всем признакам, не для пилота-человека. Глубокие симметричные вмятины, изменившаяся конфигурация стекол, жабровидные прорези, напоминающие ноздри нашлепки на носу… Прямо не кабина, а… крокодилий череп с надетыми на него модными солнцезащитными очками! Вот только при взгляде на него смеяться совсем не хочется. А хочется немедля задать стрекача и спрятаться так, чтобы эта летучая тварь вовек тебя не отыскала.

Впрочем, бегство и прятки – совсем не то, что мне и Жорику в настоящий момент необходимо. Некуда нам бежать, да и прятаться, в общем-то, тоже негде. Боты планомерно подбирались к нам все ближе и ближе, но и смерч находился от нас теперь всего в полутора сотнях шагов. И если бы не этот проклятый дракон!..

Будь у меня в эту минуту время на ностальгические воспоминания, я, безусловно, отметил бы, что мы очутились примерно на том месте, куда пилоту потерпевшего крушение вертолета Хомякову предстояло приземлиться на парашюте после катапультирования. Однако ж! И впрямь, было бы очень символично погибнуть именно там, где шесть лет назад мне чудесным образом посчастливилось избежать смерти.

Что есть сие: кармическая неизбежность, гримаса фортуны или просто-напросто роковое стечение обстоятельств? Да хрен бы их знал! Мысли, которые роились сейчас у меня в голове, касались отнюдь не символики и глупых предрассудков, а нарисовавшегося у нас на пути монстра. Который и впрямь грозил не на шутку подпортить мне карму, если я срочно не изобрету какой-нибудь финт и не запудрю им драконьи мозги.

Увы, не изобрел. Даже мало-мальски сносной идейки в голову не пришло. Пытаться ошеломить дракона, рванув врассыпную, означало отправить Дюймового на верную погибель. Без моего зоркого алмазного глаза он был в этом лазерно-дымовом хаосе потенциальным покойником. Да и не станет винтокрылый охотник терзаться дилеммой, кого из нас преследовать. Слишком сильно отличались мы с братом Георгием, чтобы перепутать шустрого и жилистого носителя алмазов с неуклюжим увальнем, ценность коего для Ипата была равна нулю.

Неужто придется распрощаться со своей надеждой вернуться к нормальной человеческой жизни и спасаться самому, бросив компаньона на произвол судьбы? Не знаю, как от вертолета, но от ботов я в одиночку наверняка улизну…

Хотя нет, не все еще потеряно ни для меня, ни для знатока местонахождения Священного Грааля. Есть менее рисковый путь, по которому мы можем прорваться к «тамбуру» даже под огнем дракона. Нельзя, правда, назвать его прямым, но это не беда. Если моя уловка сработает, Сосновый Бор будет сегодня нами взят!..

– Что с вами, Геннадий Валерьевич? Вы… меня слышите? – обеспокоенно поинтересовался брат Георгий. Взмокший, чумазый и запыхавшийся, он устало прислонился к стене и смотрел на меня так, словно я вдруг начал превращаться в бота.

– И слышу, и вижу, хотя радости мне от этого никакой, – ответил я и, в свою очередь, осведомился: – А в чем, собственно, дело?

– Да нет, уже ни в чем, – отмахнулся компаньон. Явно с облегчением. Кажется, до этого он действительно заметил за мной нечто странное и встревожился. – Просто вы смотрели на дракона так, словно он вас загипнотизировал. И тогда, днем, когда я вам о нем рассказывал, у вас тоже взгляд был такой… немного бешеный. Я даже испугался, все ли с вами в порядке.

– Со мной – да. Ты лучше за собой приглядывай, а то влечет тебя ко всяким помойкам, как муху на дерьмо! – огрызнулся я, после чего скомандовал: – Ладно, вперед! На сей раз отстанешь – ждать не буду!

И припустил к лежащей неподалеку от нас гигантской кирпичной трубе. Она не развалилась при падении, как многие здания в кратере, и была настолько широкой, что по ней можно было пробежать из конца в конец, не сбавляя скорости и даже не пригибая головы. Жаль только, грохнулась эта громадина не туда, куда нам хотелось бы. Упади она точно на запад, и ее вершина угодила бы аккурат в смерч, а мы получили бы в свое распоряжение превосходную дорогу к «тамбуру». Но труба завалилась намного южнее, нацелившись дальним концом на корпуса научного центра – такие же незыблемые, как и в тот злополучный день, когда я впервые увидел Курчатовский кратер.

Чтобы засечь в дыму две бегущие человеческие фигуры, развернуться и ринуться в погоню, дракону потребовалось секунд восемь. На то, чтобы добежать до трубы, мы потратили на три секунды больше. И когда я и Жорик юркнули под свод этого стихийно возникшего тоннеля, дракон уже шел на бреющем полете и вовсю поливал по нам из носовой скорострельной пушки.

Прежде она являла собой стандартное импульсное орудие калибра тридцать миллиметров. Чем оно заряжалось ныне, неизвестно, но слабее и медленнее стрелять точно не стало. Нас неумолимо настигал стелющийся по земле, грохочущий вихрь. Он раскалывал и расшвыривал на своем пути камни, обращал в крошево руины и взрывал грунт не хуже траншеекопателя. Вихрь не просто несся вперед – он еще змеился из стороны в сторону на случай, если мы кинемся от него врассыпную. Но мы добежали до трубы и, не останавливаясь, помчались по ней дальше, стараясь поскорее убраться от опасного входа.

Достигнув тоннеля, вихрь в ярости искромсал его жерло так, словно надкусил вафельную трубочку, после чего стрельба сразу прекратилась. Последние снаряды отгремели по покатому боку трубы, но пробить ее из носового орудия дракону не удалось. Немудрено – будь это обычная кирпичная кладка, она развалилась бы еще при падении громадины. Но те аномальные силы, что закалили ее до неимоверной прочности, не позволяли дырявить ее даже такому мощному «ИПК», как вертолетный.

К несчастью, у дракона имелась не только эта пушка. Помимо нее, монстр, как и в бытность его «Пустельгой», нес на борту и куда более разрушительное оружие. Едва по нашей крыше отбарабанил пулевой град, как до нас донеслась череда пронзительных и хлестких шипений. Так, будто некий исполин взялся яростно стегать по воздуху плетью величиной с ванту Живописного моста. Причем, когда раздалось последнее – шестое или седьмое – раскатистое «вж-ж-жих!», первое еще не стихло. И теперь эти протяжные шумы звучали в унисон, не предвещая абсолютно ничего хорошего.

Ракетная атака! Быстро шпарит, дьявольское отродье, – обычный «Ка-85» с его плазменными ракетами так не мог. Впрочем, не думаю, что подчиняющийся мнемотехнику дракон станет жечь нас плазмой. Она превратит эту часть кратера и все, что здесь находится, в кипящее, расплавленное море. Которое потом застынет и образует монолитную плиту площадью в несколько гектаров. Как думаете, сколько времени понадобится Ипату, чтобы раздолбить ее в крошки, затем их просеять и отыскать среди них мои алмазы? Нет, плазменная граната при охоте на Мангуста – еще куда ни шло, но ракета – явный перебор. А тем более полдюжины таких свирепых малышек.

– Стой! – приказал я бегущему за мной Дюймовому и сам замер на месте как вкопанный. Мы углубились в трубу шагов на двадцать, но я и не собирался идти дальше, а тем более добегать до ее противоположного края. Этот маневр был всего лишь уловкой, рассчитанной на продвинутый, но все же предсказуемый интеллект биомеха. – Давай назад! И как выскочишь наружу – сразу за укрытие, а то…

Я не договорил, потому что мои слова потонули в сотрясшем трубу грохоте. Метрах в десяти впереди кирпичная кладка разлетелась в обломки, свод тоннеля рухнул, и в пробой ударило пламя. Обычное – плазма сверкнула бы подобно солнцу. Похоже, выпущенные по нам ракеты были старинного образца, какие повсеместно сняли с вертолетного вооружения сразу после введения импульсных орудий, лазерных установок и плазменных ракетно-ударных комплексов.

Где дракон разжился этими раритетами? В Узле, конечно, где ж еще! Мне доводилось видеть превращенные в бронезавров танки, чей возраст исчислялся сотней лет. Я видел носорогов, сотворенных из автомобилей, безнадежно устаревших еще во времена моего отца. Я даже видел одного дракона, выродившегося из вертолета «Ми-8», который доселе встречался мне лишь в музеях. Так что навешанные на нашего винтокрылого преследователя допотопные НАРы и ПТУРы не являлись здесь чем-то из ряда вон выходящим.

Как и когда подобный антиквариат попал в Узел? Кто-то наверняка знал разгадку сей страшной тайны, но мне она была неведома. В Пятизонье полным-полно всяческих тайн, и эта являлась далеко не самой удивительной из них…

Взрывы я видел лишь краем глаза, поскольку мы с Жориком во весь опор неслись в обратном направлении. Уже на выходе нам в спины ударила упругая волна пронесшегося по трубе горячего воздуха. Нас обоих сбило с ног, и мы со всего маху плюхнулись ниц в проделанные вертолетной пушкой глубокие выбоины. А затем были накрыты вырвавшейся вслед за нами из тоннеля тучей дыма и пыли.

Хороший дракоша! Разозлился, разбушевался, но меня не подвел. Все рассчитал правильно и логично: учел скорость, с которой мы вбежали в трубу, и прилежно расстрелял ее там, где мы, по его мнению, должны были очутиться на момент попадания ракет. Одного только не учел – того, что это не бегство, а фортель, но тут уже биомех не виноват. Пилот-человек наверняка смекнул бы, что беглецы могут его дурачить, и повременил бы открывать огонь вслепую, до тех пор, пока снова не обнаружит цель. Интеллект машины, каким бы модернизациям он ни подвергся в Узле, на такое нестандартное мышление был неспособен. Да, дракон стал метче стрелять и виртуознее маневрировать, но без пилота-человека многие нестандартные тактические задачи были ему не по зубам.