Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко

довольно хлопотным и опасным: стоит ментам застукать тебя при посылке «коня», моментально последует наказание. Либо лишат свидания, либо «магазина», либо, если дежурит наиболее свирепая смена, можно и в карцере «на сутках» оказаться.

Едва ли не в первый вечер на меня «клюнула» одна из «красавиц» камеры сверху. Здесь нужно заметить, что «любовные страсти» разгорались нешуточные, со всевозможными вариациями. Иногда доходило даже до настоящего мордобоя. Сейчас, вспоминая о тех любовных перипетиях, я думаю, что это был своеобразный прообраз современного Интернета. Переписываясь с «заочницами», ни дама, ни её адресат никогда не видели друг друга и довольствовались лишь собственными описаниями. И уж конечно, эти описания были столь выразительными, что их обладатели вполне могли бы участвовать в конкурсе красоты, если бы они соответствовали истине.

Правда, находились и «счастливчики», которым удавалось переговариваться по «телефону». Тюремный телефон — это действительно сказка: общение происходит с помощью отопительной системы и кружки. Условным стуком, обговорённым при помощи «коня», вызываешь свою «любовь», а когда она отзывается, подаёшь сигнал «слушай». Затем приставляешь кружку дном к трубе и говоришь прямо в кружку. Закончив говорить, подаёшь сигнал «слушаю», после чего переворачиваешь кружку дном кверху и приставляешь к нему ухо. Надо заметить, что слышимость не хуже, чем по обыкновенному телефону.

Страсти действительно разгорались нешуточные. И связано это было не только с ревностью, но и с меркантильными соображениями. Как ни странно, но женские камеры снабжались гораздо лучше и питанием, и нитками, и канцелярскими товарами. И естественно, если тебе удалось заморочить голову какой-то «невесте», то рано или поздно на тебя начинали сыпаться подарки. Лично мне с помощью складных историй и собственных стихов удалось получить несколько авторучек, пару симпатичных кисетов, связанных собственноручно моими «любимыми», а иногда доставались и настоящая копчёная колбаска, сыр, лук, чеснок, то есть то, что особенно ценится «в местах лишения свободы».

Самое интересное, что тогда всерьёз думалось, что пройдёт время — и мы действительно встретимся. От этой мысли кровь приливала к голове и стучала в висках, настолько живописно расписывала «любимая», как она будет тебя ласкать и к каким местам станет прикасаться своими «прохладными, нетерпеливыми губами». Конечно, иногда приходило в голову, что, вполне возможно, твоя «любимая» — настоящая уродина или старуха лет за пятьдесят, но эти мысли гнались прочь: каждому хотелось сказки…

Кстати, едва не забыл… Благодаря своему «почётному» положению у окна мне удалось едва ли не в первый день выполнить просьбу Фёдора, попросившего переправить его послание некой Светлане Марченко, с которой, как оказалось, он познакомился ещё в КПЗ и закрутил настоящий роман.

Получив весточку от Фёдора, Светлана прислала ответ — на случай, если удастся повидаться с Фёдором, а ещё она написала письмо для меня. В нём подробно поведала о том, как познакомилась с Фёдором, как он, заплатив довольно большую сумму вертухаю КПЗ, сумел выторговать у него два раза по два часа личного свидания в свободной камере, где они трахались до самозабвения.

Ай да Фёдор! Ай да молчун! Я позавидовал ему белой завистью, даже если это была выдумка Светланы…

На этой фразе пришлось прервать повествование, несколько дней я просто не в силах был писать. Случилось то, что невозможно было себе представить. Америку взорвал международный терроризм. Я включил телевизор, чтобы немного отвлечься от работы над рукописью, и вдруг увидел кадры, типичные для американского фильма-катастрофы. Подумалось, что нечто подобное я то ли видел, то ли читал. Как-то в голове не укладывалось, что это происходит наяву, и особенно одновременно с самой телетрансляцией. Услышав взволнованный голос диктора и осознав, что это происходит в действительности, я был потрясён.

Несколько лет назад мы с Наташей, моей женой, летали в Америку и побывали на самом верху одной из башен-близнецов. И сейчас видеть, как в них врезаются огромные воздушные лайнеры, видеть, как испуганно машут из окон люди, было невыносимо больно и до животного страха жутко. Представились те несчастные, которые погибли при столкновении самолёта с башней. Через несколько минут второй самолёт врезался во вторую башню. Куда уж больше? Даже на мгновение не приходило в голову, что может случиться что-то ещё более страшное.

Я, не мигая, уставился в экран и молился всем богам, чтобы оставшихся несчастных спасли. Но прошло совсем немного времени, и вдруг одна из огромных башен-близнецов начала складываться, словно была слеплена из картона. Я подумал о несчастных людях, только что махавших из окон башни, призывая спасти их. Помнится, промелькнула мысль: неужели и вторая башня рухнет? Не успел я подумать об этом, как и вторая рухнула в считаные секунды.

Говорят, если из жизни уходит один близнец, второй долго не задерживается и следует за своим братом или сестрой. Вот и не верь народным предсказаниям! Судьба этих башен, прозванных в народе «близнецами», подтвердила народную истину…

Господи, какими же нужно быть недочеловеками, чтобы пойти на такую бессмысленную жестокость? И я нисколько не удивлюсь, более того, всем сердцем поддержу, если Америка решит наказать этих подонков, совершивших такое страшное злодеяние. Мне кажется, это не месть, это будет справедливое наказание, возмездие за совершенное зло.

Может быть, и кощунственно так говорить, но когда в нашей стране под взрывами домов погибли люди, Америка рьяно защищала чеченских террористов и сетовала по поводу нарушения прав человека в России. Нужен был такой страшный урок самой Америке, чтобы американский народ понял, что терроризм не имеет ни национальности, ни границ, терроризм — международное понятие, и с ним нужно бороться всем миром.

Прошло несколько дней, и вдруг я понял, почему кадры рушащихся башен-близнецов мне показались знакомыми. Я бросился к своим архивным записям и довольно быстро отыскал то, что искал. В записях, датированных маем 1999 года, то есть более двух лет назад, я сфантазировал сюжет одной из будущих книг, написал, что мой герой Бешеный во сне увидел, как от взрыва рушатся башни-близнецы, как из окон, спасаясь от пламени, выпрыгивают обезумевшие люди и как газеты всего мира пестрят заголовками:

«Чеченские террористы добрались до Америки!»

В придуманном мною сюжете чеченские террористы при помощи нескольких тонн бензина, завезённого в башни-близнецы Нью-Йорка, взрывают их.

Этот сон, по моему замыслу, был послан Савелию его Учителем, и Савелий оповестил об этом американские спецслужбы. Ему никто не верил до тех пор, пока в одной из башен не обнаружили бензин, залитый в ёмкости для красок…

Этот сюжет уместился на одном листочке, и о нём я рассказывал нескольким людям. Но все едва ли не в один голос твердили, что