Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-первых, оказывается, Лидии Васильевне было сказано, что я отказался от дальнейшего участия адвоката в моём деле. Учитывая вынесенный приговор, это нисколько её не удивило. Во-вторых, столь внезапная перемена отношения ко мне Председательствующей Судьи объяснялась тем, что за полчаса до вынесения приговора в совещательную комнату вошли двое в штатском (а это категорически запрещено Законом) и долго оттуда не выходили — именно поэтому более чем на час задержалось продолжение судебного заседания.
Лидия Васильевна, как порядочный человек, позднее добилась признания у Судьи, и та поведала, что её навестили сотрудники Комитета Госбезопасности, которые нашли соответствующие «аргументы» и «убедили» её признать меня виновным, а ослушаться их она конечно же никак не могла.
Тем не менее мне, оказывается, нужно было ещё и благодарить её: сотрудники КГБ заставляли вынести мне приговор по максимуму, то есть осудить меня на пять лет, но на сей раз Судья проявила твёрдость и осудила меня на минимальный срок лишения свободы по данной статье…
Почему-то с горечью вспомнилось, что во время гадания «на срок» на костяшках домино мне выпал дупель один-один, то есть два года лишения свободы. Вот и не верь после этого в мистические совпадения…
Написав эти строки, заглянул в пожелтевшие листки тетради, в которую в то время я записывал свои мысли и которую всеми правдами и неправдами мне удалось протащить через все «прогоны» и сохранить, несмотря ни на что! А это, можете мне поверить на слово, было дьявольски или, как говорил наш лысый Вождь, «Архислож-но, батенька!». И вот перед вами мои мысли из 1974 года…
Мне кажется, что и сейчас, по прошествии сорока пяти лет, они не утратили своей актуальности.
А как думаете вы?..
Мои мысли
…В истории всё бывало: бунты, восстания, революции… А что, в сущности, изменилось в нашей стране — в нашей великой Стране Советов? Господа остались господами, богатые — богатыми, а рабы — рабами… Разве что называться стали по-иному…
Да, так есть и так будет! Это связано с тем, что среди людей всегда существует (и будет существовать) неравенство: материальное, интеллектуальное, нравственное, социальное, физическое и так далее и тому подобное. И пока это неравенство сохраняется, слабые будут подминаться сильными! Глупые — управляться умными! Богатые — диктовать свою волю бедным. Небольшое количество таких людей всегда будет управлять толпами, людскими массами, точно также, как баран ведёт за собой всё стадо послушных овец, даже на бойне, когда все погибнут под ножом, сам же баран останется в живых…
Именно тогда и родилось у меня стихотворение, которое наиболее точно раскрывает моё состояние в то время:
Мысли о себе
С эшафота видно всё на свете,
Через годы, дали и туман…
У меня сегодня на примете
Бед моих глупейший караван.
Их причины прячутся куда-то,
А куда — я вижу только сам…
Вереницею мелькают годы, даты,
Сказочных воспоминаний хлам.
Жил, работал — тунеядцем не был,
Жопу сильным не привык лизать,
Коль за это покарало небо —
Нецензурно хочется сказать!
Видно, жил совсем не так, как надо,
Не успел от жизни много взять,
Поздно понял — жизнь не столь нарядна
И придётся посмотреть назад.
Ну а если оступился где-то
И ломают шпагу надо мной —
Значит, не бродить по белу свету
В лютый холод или летний зной!..
Как бы там ни было, но я отправил кассационную жалобу и принялся терпеливо ожидать ответа, уверенный, что успею получить его в Бутырской тюрьме. Но… человек предполагает, а Бог располагает! Через несколько дней рано утром раздался зубодробильный скрежет дверных петель камеры и мерзопакостный голос громко проблеял:
— Доценко! С вещами!..
— Как с вещами? Куда с вещами? — спросонья переспросил я, но тем не менее вскочил со шконки и принялся собирать свои нехитрые пожитки.
— Скорее всего, на пересылку, на Красную Пресню! — задумчиво проговорил мой сосед Сиплый, пожилой уголовник со стажем, занявший место Юрия после его ухода из камеры.
— Но мне же ответ на кассатку ещё не пришёл, — несколько растерянно напомнил я.
— Там и получишь… — пожал плечами Сиплый и стал помогать мне собираться.
Когда вещи были собраны, ко мне кто-то обратился:
— Слушай, Режиссёр…
Обернувшись, я увидел перед собой Фёдора, проживавшего в каком-то небольшом подмосковном городке, а попавшегося на краже на вокзале в Москве. Именно поэтому он и находился в Бутырской тюрьме — подмосковные жители обычно сидели в «Матросской тишине». О своём «преступлении» Фёдор рассказывал так: шёл как-то по Казанскому вокзалу, смотрит, стоит прямо посредине зала спортивная сумка, огляделся, никто за ней не приглядывает. Взял в руки, снова осмотрелся: никто вроде бы не возражает.
У него и в мыслях не было присвоить эту сумку. Просто пошёл в сторону дежурного администратора, чтобы отдать её, а тут крик какой-то бабы.
— Обокрали! Обокрали! Сумку украли… Держи вора! — во весь голос вопила она.
На несчастье Фёдора, в этот момент милиционер проходил мимо, и она указала на него. Скрутили, не слушая никаких его объяснений. А через пару дней пребывания в КПЗ отвезли в Бутырку.
Фёдор был один из немногих, кого почти никогда не было слышно, этакий молчун и похуист: никогда ничем не интересовавшийся и ни во что не вмешивающийся.
— Я тут «маляву» набросал кое-кому… — проговорил он, а в его глазах было столько смущения, что я даже решил подбодрить его.
— Написал, кому и куда закинуть? — спросил его.
— Написал…
— В таком случае не волнуйся: найду способ доставить по назначению. — Я подмигнул ему и дружески стукнул по плечу.
По его смущению я сразу догадался, что речь идёт о представительнице женского пола. И конечно же оказался прав, но об этом — в следующей главе…
Глава 6
Я — на пересылке
Если б я повстречался с тобой
Не в тюрьме, а на пляже, у моря,
Нас бы вместе водой голубой
Заливало б и лежа и стоя…
Я б тебя виноградом кормил,
Подавая ягодки в кубке,
И нарзаном с ладони
