Август 91-го. Был ли заговор? - Анатолий Лукьянов

Отец и его товарищи, на мой взгляд, делали все от них зависящее, чтобы минимизировать ущерб, наносимый населению либеральными реформами. Но сегодня Дума превратилась в штамповальную машину, звонко рапортующую о принятии законопроектов, приходящих со Старой площади. Но это не значит, что надо сложить руки. Борьба — это судьба любой оппозиции. И я, безусловно, буду делать все, что могу, для ее продолжения. Предвыборная программа моего отца — это н е набор популистских заявлений, а стратегическая программная линия партии.

Как относитесь к появившимся в России династиям политиков?

Профессиональные династии — это здорово. Но политика — не тот случай. Если бы не события 1991 года, я никогда бы не пришла в политику. Из всех членов семей, арестованных по делу так называемого «ГКЧП», я оказалась единственным юристом. Процесс был абсолютно неправовой и неправосудный. Летом 1992 года меня попросили выступить экспертом в Конституционном Суде по делу КПСС. А дальше мое участие в политике диктовала логика, вернее, антилогика развития событий в стране.

Сегодня я избирательный адвокат, специалист по законодательному процессу. К сожалению, если меня изберут депутатом, от адвокатской деятельности придется отказаться.

Снова вопрос к А.И. Лукьянову… Анатолий Иванович, в 1991 году в «Матросской тишине» родился поэт Анатолий Лукьянов, потеснивший своих предшественников Осенева и Днепрова. Сейчас у вас опубликовано более 20 поэтических сборников. Но этого мало, вы собираете и публикуете литературные произведения в исполнении авторов.

Я начал собирать голоса поэтов и прозаиков в 48-м году. Тогда в проезде Художественного театра можно было купить и Гумилева, и Ахматову, и Бунина. Старые пластинки, записи с валиков фонографа, магнитофонных лент. Потом искал голоса литераторов по всему миру. В 2002 году вышел комплект из 10 дисков: «Сто поэтов за сто лет». От Бунина и Блока до Рубцова и Татьяны Глушковой. Книга стихов и голоса их авторов. Недавно увидело свет второе издание.

Сейчас заканчиваю фонотеку записей голосов ста прозаиков XX века: Лев Толстой, Куприн, Леонид Андреев, Вересаев, Ремизов… Если хватит сил, сделаю несколько дисков с голосами зарубежных литераторов — Экзюпери, Хемингуэя, Арагона, Рабиндраната Тагора, Пабло Неруды и других.

Моя цель и мечта — передать коллекцию людям.

Елена, а для вас, судя по всему, из всех искусств важнейшим остается кино? Вы — директор-распорядитель Круглого стола международного кинофестиваля «Новое кино. XXI век».

Важнейшим для меня является настоящее искусство. Я люблю хорошие книги, хорошую живопись, хорошую музыку. Что же касается кино, работа на кинофестивале «Новое кино. XXI век» — часть того большого дела, которым сегодня просто необходимо заниматься. Ведь разрушение СССР — это и разрушение многонационального культурного пространства, в том числе кинематографического и кинопрокатного. Именно восстановление единого кинопроката стран СНГ является главной целью нашего кинофестиваля.

Часть 6

На что поменяли Советскую власть

Сегодня практически любое указание президента беспрекословно выполняется думским большинством…

Анатолий Лукьянов в студии радио «Свобода»

ВЛАДИМИР БАБУРИН (ведущий): Сегодня у нас в гостях председатель Верховного совета СССР последнего созыва, председатель Центрального консультативного совета при ЦК КПРФ Анатолий Лукьянов.

Вопросы будут задавать Виктор Тимошенко, московский корреспондент газеты «Голос Украины», и Олег Пташкин, телекомпания НТВ.

Первый вопрос. Насколько я знаю, вы один из авторов законопроекта о гарантиях оппозиционной деятельности в Российской Федерации. На сколько вы сегодня оцениваете возможность оппозиции, реальной оппозиции заниматься оппозиционной деятельностью?

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: С оппозицией идет постоянная борьба. Насколько я знаю, сейчас проект такого же закона готовится «Справедливой Россией» под руководством Миронова. Насколько я знаю, приняла Рада украинская закон об оппозиции. Правда, совсем другой — быстрее о расстановке политических сил внутри Рады. Мы закон об оппозиции выдвигали еще в 1996 году, и он был принят в первом и втором чтении, а потом заторможен. Поэтому мы многократно, коммунисты, вносили этот закон, и сейчас, насколько я знаю, вторично направлен он был в Совет министров, чтобы получить заключение, и вроде бы господин Грызлов говорил о том, что мы будем рассматривать его. Хотя при той расстановке сил, которая сейчас есть в Думе, шансов на то, что этот закон будет принят (а без оппозиции вообще никакого парламента нет, с моей точки зрения), не очень много.

ВЛАДИМИР БАБУРИН: Я понимаю, что вы не слишком высоко оцениваете время Бориса Ельцина. Тем не менее все-таки следует признать, что при Ельцине была вполне реальная оппозиция, и Ельцин до конца никогда не уничтожал своих политических противников. Вы, выйдя из тюрьмы, сумели избраться в Государственную Думу, и никто не давал указаний Геннадию Зюганову не включать Анатолия Лукьянова в список КПРФ или в список одномандатников. Второй пример: Александр Руцкой смог избраться губернатором Курской области. Не думаю, что это сильно нравилось господину Ельцину. Как, например, не сильно ему нравилось и избрание господина Лебедя губернатором Красноярского края или избрание господина Коржакова депутатом Государственной Думы. Сейчас ситуация такая, что нынешняя власть дает оппозиции выбор, извините, от Краснокаменска до Лондона или между Краснокаменском и Лондоном.

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: Во-первых, должен уточнить, Ельцин с оппозицией расправился так, как никто в мире не расправился. Он расстрелял парламент. Такого не было никогда. И оппозиция тогда составляла целый парламент. Был такой пример в Чили, там был просто президентский дворец. А здесь был целый парламент.

ВЛАДИМИР БАБУРИН: Анатолий Иванович, но никто из парламентариев при этом расстрелян не был.

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: Они подверглись таким издевательствам, что один из них умер, а вообще, по тем данным, которые есть, которые были опубликованы, скажем, в «Независимой газете», жертв было, по крайней мере, более 500. Вот что такое позиция и его отношение к этому делу. Во-вторых, что касается того, что он согласился на амнистию в какой-то степени, а меня избирали, когда я был еще под судом, избрали депутатом Государственной Думы, то здесь у Ельцина было мало возможностей затормозить этот процесс. Он потом многократно говорил о том, что ему не дали, вовремя приняла решение Дума, которая была как раз оппозиционной, потому что первая Дума была действительно оппозиционной по отношению к Ельцину. Другое дело, что теперь такой оппозиции нет. Но Ельцин оппозицию не открывал. Оппозицию открыл фактически… Ну, я не буду говорить о первых годах советской власти, когда оппозиция была совершенно открытая, до 1922 года, и были левые эсеры, и меньшевики, и максималисты, были все.

ВЛАДИМИР БАБУРИН: И там-то как раз оппозиция потом была реально расстреляна.

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: Ничего подобного! Если кто-нибудь расстрелял оппозицию и Учредительное собрание, то расстреляли «белые» как раз, Врангель. Это вот соответствует действительности. А что касается того, как относились к оппозиции, то оппозиция возникла при Коммунистической партии, возникла Межрегиональная депутатская группа, и мне с ней пришлось очень много работать, в частности, встречаясь неоднократно с академиком Сахаровым.

ОЛЕГ ПТАШКИН: Анатолий Иванович, скажите, пожалуйста, а зачем, в принципе, парламентарии принимают закон об оппозиции? Почему оппозиционные партии не могут самостоятельно работать и препятствовать монополизации власти «Единой Россией», которая сейчас представляет единого монополиста? И еще такой момент. Хотелось бы узнать у вас как у человека, прожившего достаточно яркую жизнь, на какие грабли сегодня наступает «Единая Россия», если сравнивать ее с КПСС?

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: Я думаю, во-первых, что оппозиция — это необходимая часть парламентской работы. Если оппозиции нет или, как заявил недавно председатель Государственной Думы Грызлов, Дума существует не для споров и дискуссий, здесь нечего делать дискуссиям, то мне тогда все ясно. Дело в том, что оппозиция позволяет делать настоящий закон. Во-вторых, оппозиция — это отражение определенных интересов населения, если тесно связаны. Поэтому никаких вопросов о том, что оппозиция нужна, у меня нет. Я недавно был в Греции и видел, как принят был закон об оппозиции, и там он действует.

ОЛЕГ ПТАШКИН: Я прошу прощения, у меня вопрос просто немножко в другом русле. Я говорю о том, почему не могут оппозиционные партии просто действовать на благо народа, отстаивать какие-то народные интересы, а не декларировать свои намерения о действиях путем принятия законов об оппозиции?