Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти революционеры, по словам Ленина, «потерпели, невидимому, полное поражение. На деле именно они были великими деятелями той эпохи, и, чем дальше мы отходим от нее, тем яснее нам их величие, тем очевиднее мизерность, убожество тогдашних либеральных реформистов»[343].
7. Н.А. Добролюбов.
Борьба революционно-демократической и либеральной тенденций в общественном движении
С именем Н.Г. Чернышевского неразрывно связано имя Н.А. Добролюбова. Они идейно возглавляли революционно-демократический лагерь России на рубеже 50-х и 60-х годов.
Николай Александрович Добролюбов родился 24 января 1836 г. в Нижнем Новгороде, в семье священника. После обучения в духовном училище и семинарии он поступил в 1853 г. на историко-филологический факультет Главного педагогического института в Петербурге. В годы студенчества окончательно сформировалось мировоззрение Добролюбова как воинствующего материалиста и атеиста, как непримиримого революционера и демократа с очень яркими социалистическими стремлениями. Уже в 1855 г. в выпускавшейся им рукописной студенческой газете «Слухи» Добролюбов высказал убеждение, что «нужно сломать все гнилое здание нынешней администрации», а для этого надо действовать на «низший класс народа», «раскрывать ему глаза на настоящее положение дел», возбуждать его спящие силы, внушать ему понятия о достоинстве человека, об «истинном добре и зле»[344]. В 1856 г. состоялось знакомство Добролюбова с Чернышевским и началось его сотрудничество в «Современнике», а со следующего года он стал принимать уже постоянное участие в журнале, возглавив критический отдел.
В духовном развитии Добролюбова большую роль сыграли произведения Белинского и Герцена, а также работы видных представителей передовой западноевропейской мысли, в частности Фейербаха. Особенно велика роль Чернышевского, как учителя и друга Добролюбова. В одном из своих писем в августе 1856 г. сам Добролюбов писал о значении для него Чернышевского: с Чернышевским «толкуем не только о литературе, но и о философии, и я вспоминаю при этом, как Станкевич и Герцен учили Белинского, Белинский – Некрасова, Грановский – Забелина и т.п.»[345] Вместе с Чернышевским, непосредственно вслед за Белинским и Герценом, Добролюбов явился одним из самых выдающихся представителей русской материалистической философии. Философское творчество Добролюбова неотделимо от его борьбы за освобождение трудящихся масс от социального и политического гнета, неотделимо от всей системы его революционно-демократических взглядов. Важные элементы диалектики, которыми были проникнуты воззрения Добролюбова, укрепляли боевой, наступательный дух его философской пропаганды. Добролюбову принадлежат гигантские заслуги в деле идейно-теоретического просвещения прогрессивных слоев русского общества, в борьбе против идеализма, религии, мистики, в разгроме духовных устоев старого, крепостническо-монархического строя.
Общеизвестно значение Добролюбова в истории русской литературы как одного из главных обоснователей демократической и материалистической эстетики, поборника идейного служения искусства народу, как проникновеннейшего критика. Добролюбов вписал одну из самых славных страниц в богатую историю русской демократической публицистики. Страстным политическим публицистом-бойцом он оставался во всех своих статьях, обзорах, рецензиях, каких бы тем они непосредственно ни касались.
Добролюбову недолго пришлось поработать на пользу русской культуры и русской революции. 17 ноября 1861 г., через четыре года после окончания Главного педагогического института и начала широкой литературно-публицистической деятельности, Добролюбов умер от чахотки. В некрологе на смерть Добролюбова Чернышевский писал: «Ему было только 25 лет. Но уже 4 года он стоял во главе русской литературы, – нет, не только русской литературы, – во главе всего развития русской мысли… Невознаградима его потеря для народа, любовью к которому горел и так рано сгорел он»[346].
Круг проблем, охватываемых публицистикой Добролюбова, чрезвычайно обширен. В поле зрения писателя находились многие существенные вопросы социального развития человечества. Но прежде всего, разумеется, его публицистика имела в виду задачи борьбы за всестороннее раскрепощение родной страны. В неимоверно трудных цензурных условиях Добролюбову удавалось с огромной силой обличать режим угнетения и произвола, господствовавший в России. В его лице «темное царство» самодержавия и крепостничества встретило непримиримого и опасного врага. Все это царство он имел в виду, когда писал в 1859 г.: «Это мир затаенной, тихо вздыхающей скорби, мир тупой, ноющей боли, мир тюремного, гробового безмолвия… Нет ни света, ни тепла, ни простора; гнилью и сыростью веет темная и тесная тюрьма»[347]. Главной жертвой произвола и насилия, царивших в этой тюрьме, было трудящееся крестьянство, защите интересов которого и была посвящена в первую очередь деятельность Добролюбова. Несмотря на забитость и политическую несознательность народной массы, Добролюбов глубоко верил в ее неизбежное пробуждение, в ее потенциальные революционные возможности. Недаром он в начале 1860 г. заявлял в столь часто цитируемом исторической литературой письме к сотруднику «Современника» С.Т. Славутинскому: «Мы знаем (и Вы тоже), что современная путаница не может быть разрешена иначе, как самобытным воздействием народной жизни»[348]. «Самобытным воздействием» Добролюбов считал именно революционное вмешательство народа в ход событий.
Запись в дневнике, сделанная Добролюбовым в июне 1859 г. под впечатлением известия о выступлении Герцена против него и всей группы «Современника», показывает, что он вполне определенно и сознательно рассматривал свою литературную работу как подготовку умов к революции. «Однако, – писал Добролюбов, – хороши наши передовые люди! Успели уж пришибить в себе чутье, которым прежде чуяли призыв к революции, где бы он ни слышался и в каких бы формах ни являлся»[349].
Добролюбов был замечательным представителем и одним из идейных руководителей разночинно-демократического поколения, всеми своими помыслами и стремлениями кровно связанного с угнетенной крестьянской массой, отражавшего интересы и чаяния многомиллионного крестьянства. От имени молодой революционной демократии он выступал не только против царского самодержавия, но и против либералов, обличая их неспособность к серьезному общественному делу и крайний оппортунизм. «Мы говорили и говорим, не обращая внимания на старые авторитеты, – писал Добролюбов, – потому единственно, что считаем свои мнения отголоском того живого слова, которое ясно и твердо произносится молодою жизнью нашего общества. Может быть, мы ошибаемся, считая себя способными к правильному истолкованию живых, свежих стремлений русской жизни; время решит это. Но во всяком случае – мы не ошибемся, ежели скажем, что стремления молодых и живых людей русского общества
