Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Классическая проза » Целомудрие - Николай Крашенинников

Целомудрие - Николай Крашенинников

Читать онлайн Целомудрие - Николай Крашенинников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 187
Перейти на страницу:

— А я руку обрезал, — покраснев от стыда, сообщил Павлик.

Все дети бросили свои работы и снова придвинулись к Павлику, смотря на него с интересом. А Степан Степаныч размотал суконку и, нахмурив брови, спросил:

— Как же это тебя чернилами угораздило?

— Мне нянька велела… нянька! — всхлипнул Павлик и потупился. Руку действительно стало сильно дергать, и таким одиноким и заброшенным показался он себе.

— Нет, это черт знает что такое! — закричал Степан Степаныч. Подбородок его два раза встряхнулся; он имел очень недовольный вид. — Экое невежество, ведь так можно остаться и без руки.

В это время в классную заглянула тетя Фима.

— Все нянька глупая! — сказала она и пошла за спиртом и йодом. Она сама оттирала Павлику зачерненную руку, сама же прижгла рану йодом, и хотя было больно, но Павлик не плакал, — ведь гак близко были эти чудесные внимательные глаза!

После операции заговорили о Павлике, о его подготовке.

— Математика хромает, словесность в порядке, — резюмировал Степан Степаныч. — В общем же к городскому училищу вполне подойдет.

Так и решено было еще при маме Павлика: если репетитор найдет Павла годным для городской школы, он будет ходить туда вместе с Катей, Леной и Стасиком.

Так и случилось. Через неделю Павлик отправился в училище к мадам Коловратко в сопровождении репетитора и троих младших: Стасика, Кати и Лены.

За спиною его болтался новенький, совсем гимназический ранец.

44

Едва они вошли в здание училища, как Павлика охватило чувство смущения и неприязни. В классной комнате что-то размеренно кричали, и при этом точно топали или маршировали десятки ног.

Удивленный, он вошел в дверь классной вслед за Катей и Леной и увидел очень полную, черную с сединой даму в пенсне, с крупным носом, ртом и глазами, с усами и маленькой кудрявой бородкой, вившейся у шеи. Дама маршировала по комнате военным шагом и свирепо размахивала линейкой, как саблей, а все учащиеся голосили размеренно, четко, осипшими голосами:

Дважды два четыре!Дважды три шесть!Дважды четыре — восемь!Дважды пять — десять!

Увидев вошедших, она кивнула головой репетитору, но не прекратила занятий. Девочки и Стасик сейчас же сели на свои места, а Павлика Степан Степаныч задержал, ухватив за воротник куртки, и тот дожидался, пока учительница не кончит, и со страхом следил за ее линейкой. Вот мадам Коловратко замаршировала в другую сторону, все с той же силой размахивая линейкой, — и ученики заголосили:

— Девятью девять — восемьдесят один!

— Девятью десять — девяносто!

— Десятью десять? — зловеще проговорила учительница уже соло, и ученики рявкнули:

— Сто!

— Баста! — возгласила мадам Коловратко, и таблица умножения кончилась.

Степан Степаныч подвел упиравшегося Павлика к учительнице.

— Вот этот самый! — сказал он.

— А! Хорошо, хорошо! Я уже слышала, — медленно, в нос проговорила мадам Коловратко и, поискав глазами на партах пустое место, определила: — Ты будешь сидеть рядом с Ниной Федюк!

В это время поднялась пришедшая с ним в школу Катя и попросила:

— Позвольте ему сидеть со мною, Агриппина Даниловна! Моя пара захворала надолго, и место свободное.

Учительница ловким движением сбила с носа пенсне и посмотрела на маленькую Катю.

— Ты хочешь сидеть рядом с братом? Хорошо, позволяется. Только смотри за ним, чтобы он не шалил.

Счастливый, пошел Павлик к парте Кати и поглядел на нее признательными глазами. Он не знал и не заметил, кто такая Нина Федюк, но уже самая фамилия Федюк казалась ему неприятной. Теперь же он будет сидеть с кузиной.

Он вынул из ранца книжки, разложил тетради и приготовился слушать. Но учительница уже наводила на него свое страшное блещущее пенсне.

— Да вот мы сразу и определим твои успехи, Павел Ленев, — сказала она и вызвала его к доске.

Под внимательными взглядами учеников прошел Павлик между рядами парт к черной классной доске и остановился. Сердце его билось.

— Возьми мел и пиши! — приказала мадам Коловратко и громко продиктовала: — «Вдруг подуло с полуночи, и мой садик занесло».

Так сразу проговорила она много слов, что Павлик заторопился и в поспешности первое же слово написал: «В друг».

Ученики рассмеялись, Павлик обиженно огляделся, и то, что среди мальчиков было много девчонок, хохотавших над ним, заставило его покраснеть.

— Однако правописание твое не на высоте! — сказала Агриппина Даниловна, и так как репетитора уже не было, то продолжала разъяснять: — Ни одна девица моего заведения не напишет слова «вдруг» отдельно; ты, наверное, учился в деревне, где за тобой не следили.

— Да, в деревне, — ответил Павлик дерзко и снова покраснел. — Но за мной следили, а это я написал по ошибке, потому что торопился.

Учительница внимательно посмотрела на него, сняла пенсне, протерла его, опять надела и опять посмотрела.

— Посмотрим, посмотрим, — медленно проговорила она. — Ну-ка напиши еще: «Уж мы ли не мыли ему головы»… Гм, написал верно, соображение развито. Теперь еще скажи, что такое имя существительное нарицательное…

Начались обычные школьные вопросы, и хотя учительница покачивала головою, но должна была признаться, что в деревне не так плохо учили, как ей представилось сначала.

Опять в арифметике вышли заминки, но когда учительница заставила Павлика прочесть стихотворение, заинтересовался весь класс: так читал он спокойно и просто и так выразительно, что Катя шепнула ему, когда он кончил:

— А знаешь, ты, наверное, будешь сочинителем.

В конце занятий в классы явился длинный и тощий батюшка с унылым беззубым лицом и тонкой гусиной шеей в синих жилах. У него была привычка все ходить и причесываться старой жесткой щеткой, похожей на скребницу, и во время ответов ученических что-то подпевать про себя. Павлика он встретил ласково, потрепал по щеке, назвал красавчиком и спросил, когда он последний раз исповедовался во грехах. Познания Павла по закону божию были слишком достаточны, и дебютный день прошел благополучно.

В общем учение в городской школе очень походило на деревенское, и Павлик скоро в него втянулся. И только одна неприятность случилась в первые дни его хождения к мадам Коловратко. К Павлику подошла хорошенькая барышня, оказавшаяся Ниной Федюк, и облила ему голову холодным чаем.

— Это за то, что ты не хотел сидеть рядом со мною, — сказала она.

45

Побежали дни за днями; Павлик привыкал и к школе и к жизни в семье тети Фимы. И там и здесь жизнь шла очень размеренно и просто, и уже через неделю Павлику показалось, что он живет среди этой семьи целый год.

Утром вставали рано, выслушивали ворчания бабки, пили чай со скупо выдаваемыми сухарями. Бабка теперь уж нисколько не стеснялась перед новеньким и звала всех детей одинаково «архаровцами», к чему порою прибавляла название «собаки», «оголтелые», но ни Павлик, ни другие дети этими прозвищами не тяготились.

Уходили в школу, возвращались, обедали, потом бежали на «задний двор», где играли и дрались. «Задний двор» был огромное огороженное высокой кирпичной стеной место, все заросшее подорожником, как в деревне, даже ветлы кое-где росли по двору. В глубине его стояли старые-престарые службы, полные досок, ломаных колес, кресел и столов. Тут же, прислоняясь к стене, тянулся длинный деревянный амбар, где хранились запасы из имения: мука, крупа, овес для лошадей, а наверху сено.

Службы были такие ветхие, что входить под их заплесневевшие крыши было небезопасно. Однако, несмотря на это, все мальчики, под предводительством Олега, лазали не только по всякой рухляди, наполнявшей сараи, но и по крыше, которая тряслась и скрипела. Забирался туда и Павлик: уж очень интересно было глядеть оттуда на город, на соседские дворы. Порою они привязывали кирпичи на веревки и спускали их в соседские трубы для развлечения. Олег хотя и считал себя взрослым, но, разойдясь, начинал так баловаться, что нельзя было его остановить. Он любил дразнить, забравшись на крышу, одну соседку-чиновницу, про которую говорили, что она «не в уме». Она постоянно сажала в песке детские туфельки и поливала их из кофейника. Олег бросал иногда в ее садик с крыши дохлых воробьев и кричал, что она «старая каракуля»; этих слов больная почему-то не выносила и приходила в неистовство. Павлик тотчас же смущался и уходил, а Олег и Стасик смеялись и показывали сумасшедшей носы.

В среде своей дети жили довольно дружно; не обходилось, конечно, без ссор, и зачинщиками нередко бывали девочки, но до больших столкновений дело не доходило; всегда являлась с полотенцем грозная бабка, и доставалось одинаково и правым и виновным.

С маленькой Катей Павлик еще с первого дня дружил; Леночка была крошка, она была ничего себе, но не нравилась ему потому, что любила целоваться. Этого Павлик терпеть не мог: он считал приличным целоваться лишь с мамой и лишь изредка, в особо торжественных случаях, с тетками. С девочками же этак совсем не полагалось… Немало смеялась над этим старшая, Нелли. С ней у Павлика и вообще отношения были натянутые. Собственно, настоящее ее имя было Лиза, но почему-то все в доме называли ее Нелли, а бабка Прасковья — Нюркой. Нравилось ли ей самой так называть себя или имя это дал ей кто-нибудь в шутку, только оно за ней укрепилось, и младшая была Лена, а старшая Нелли.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 187
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Целомудрие - Николай Крашенинников торрент бесплатно.
Комментарии