Целомудрие - Николай Крашенинников

Крашенинников Н.А

Целомудрие

Подготовка текста Н. Н. Крашенинникова

ЛЮБОВЬ, ЧИСТОТА. ЦЕЛОМУДРИЕ

Русская литература в XIX веке и в начале XX века была так богата и разнообразна. что мы теперь проходим мимо десятков превосходных русских писателем. Привыкли к вершинам. Конечно, Тургенев, Толстой, Достоевский, Чехов. Горький… Конечно, Тютчев, Некрасов, Фет, Блок, Маяковский. Есенин… Но не в безвоздушном же пространстве зародились, развились и выросли в гигантов они?

Однажды меня поразила панорамная фотография обширного горного массива. Белоснежное очертание гор на фоне неба тянулось в виде ломаной линии через всю фотографию (а в действительности по всему горизонту). И вот одно из горных заострений было несколько выше других. Этакий островерхий каменюк. лежащий на изломанной линии гор.

— Это самая высокая вершина в СССР, сказали мне. Пик Коммунизма. Назывался сначала пиком Сталина.

— Но как же… Я думал, что это такая громада…

— Это и есть громада. Самый высокий пик. Но он высок не сам по себе, но потому, что поднят в небо всем горным массивом, всем Памиром Горная вершина — это не Останкинская башня (хотя бы и семикилометровой высоты), стоящая среди пустого голого места. Это скорее завершающий шпиль на большом и широком здании.

Мельников (Печерский), Лесков еще кое-как приписаны к большой литературе, к ее второму, третьему ряду, а уж Данилевский, Боборыкин, Апухтин, Майков, очеркист Слепцов… Зачем нам? У нас Тургенев, Достоевский, Толстой… Слепцов, положим, хоть упомянут тремя строчками в Советском Энциклопедическом Словаре; Скитальца знают в связи с его дружескими отношениями с Горьким.

Николай Александрович Крашенинников не удостоился в СЭС и одной строки. А между тем это замечательный писатель из тех многих молу известных российских писателей, которые, в сущности, и создавали литературу, служили той основой, опираясь на которую поднимались в заоблачные высоты паши гении, которых мы пересчитываем по пальцам.

Случилось так, что биографически Николай Александрович Крашенинников всю жизнь был связан с Башкирией, которая входила в состав Оренбургской губернии. Мурат Рахимкулов в предисловии к изданию романа Крашенинникова «Амеля» сообщает следующие данные.

«Творчество Н. А. Крашенинникова изучено далеко не достаточно. До последнего времени не было установлено даже место рождения писателя. Во всех печатных источниках, в том числе и в «Краткой литературной энциклопедии», называлось село Петровское Оренбургской губернии. Это утверждение исходило из автобиографии самого Крашенинникова. Как видно из документов, недавно обнаруженных в Государственном архиве Оренбургской области краеведом М. М. Чумаковым, Н. А. Крашенинников родился 14 ноября 1878 года в городе Соль-Илецке. Его отцом был коллежский асессор Александр Александрович Камбулин. женившийся на Марии Николаевне Крашенинниковой, уроженке села Петровского. По каким-то обстоятельствам будущий писатель с 1900 года взял (по решению Оренбургского окружного суда] фамилию матери, а детство провел у тетки в селе Петровском, считая его своим родным селом. Даже в годы учебы в университете он находился фактически на воспитании и содержании сестры матери».

Чтобы сразу обозначить границы жизни, скажем, что Николай Александрович Крашенинников скончался в Уфе 11 октября 1941 года шестидесяти трех лет. За это время он написал роман, множество очерков о Башкирии, которые сначала (до революции) назывались «Угасающая Башкирия», а в 1936 году были уже названы «Под солнцем Башкирии.

Очерки о Башкирии назывались также критикой «Башкирскими «Записками охотника».

Вообще же читать сейчас оценочно-критическую литературу о Крашенинникове невозможно (или забавно?), а начитавшись ее, не захочешь, пожалуй, читать сами произведения.

«… о жалком угасании под пятой самодержавия… изобразил ужасы русско-японской войны и выразил гневный протест против бесчеловечной бойни, рисует бедных башкир, живущих в ужасно тяжелых условиях… возмущенных несправедливостью жизни, но неспособных еще на активную организацию борьбы за свои попранные права… Сочувствуя бунтующим людям, автор не показал их организованной борьбы против эксплуататоров… образы тружеников-башкир, ограбленных колонизаторами… Жуткую картину голодающей башкирской деревни… Обвинение всей колониальной политики царизма, доведшей башкирский народ до грани разорения и нищеты… Генералы грабежа… и восседающий на троне «генерал» всея Руси… обличал и башкирских эксплуататоров-баев, и столпов мусульманской религии… Осуждая ветхозаветные традиции одурманенною гнусной религией народа… Освещает трагическую судьбу и невыносимо тяжелые условия жизни башкирского народа в дореволюционное время… в период разгула реакции после подавления первой русской революции… Мотивами тоски и уныния отмечены и другие произведения этих лег… В 1941 году П. Крашенинников задумал создать серию рассказов и очерков о новой, социалистической Башкирии, о народе, возрожденном Великим Октябрем к свободной, счастливой жизни… Однако ему не удалось осуществить свои замыслы: после непродолжительной болезни он скончался».

Начитавшись подобных критических формулировок в духе тогдашнего соцреализма, а вернее сказать в духе вульгарного социологизма, и вправду не захочешь читать сами книги, романы, повести и очерки, но, к счастью, ничего этого в самих книгах нет. Ну, последнего, то есть воспевания свободной, счастливой жизни, возрожденной Великим Октябрем, в книгах Н. А. Крашенинникова нет, поскольку, как видим, он просто не успел, ему «не удалось осуществить свои замыслы», а всего остального там просто нет.

Н. Крашенинников доброжелательный человек, писатель-реалист. Художник, относящийся к описываемому с любовью, с сердечной теплотой. и писал он в духе добротного русского реализма. Формулировки же, которые мы тут приводили, хотя бы к тем же «Запискам охотника» Тургенева, с которыми современники сравнивали очерки Н. Крашенинникова. не говоря уж о Толстом, Короленко. Чехове… Они тоже «изображали», выражали «гневный протест», «обвиняли» и «осуждали», они тоже «не показали организованной борьбы против эксплуататоров», тоже «освещали трагическую судьбу…». Но думаем ли мы обо всем этом, читая исполненные прелести, любви к людям и доброты страницы лучших русских писателей?

Что касается изображения башкирской нищеты и обличения башкирских эксплуататоров-баев и столпов мусульманской религии, то в очаровательном повествовании «Целомудрие», которому мы предпосылаем это предисловие, действительно вместе с русскими юношами гимназистами выведен башкирский молодой человек Умнтбаев. Но, во-первых, он значительно богаче всех своих русских сверстников, если же он сынок бая-эксплуататора, то зачем же он выведен с голь ярким, умным, душевным и зачем его с героем повествования Павликом связывает искренняя, чистая дружба? Her, вульгарного социологизма мы не найдем в книгах Н. Крашенинникова, так что смело можете открывать эти книги, в которых изображены люди, каких теперь уже нет, общество, которого теперь уже нет, уклад жизни, которого теперь уже нет, Россия (вместе с входящей в нее Башкирией), которой теперь уже нет.

Было упомянуто несколькими строками выше, что перед революцией у Н. А. Крашенинникова вышло собрание сочинений в восьми томах. В последующие годы (расцвета и торжества социалистической культуры) издавался и переиздавался главным образом роман Крашенинникова «Амеля» с присовокуплением десятка рассказов-очерков. То есть основное литературное наследие этого писателя нам неизвестно (как-никак — восемь томов!). Так что издание «Целомудрия», повествования, состоящего и) четырех книг: «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Младость», — будет настоящим подарком читателям.

Часто бываю, что у крупных, масштабных, «многотомных» писателен появлялась книга о детстве, которая оказывалась если не «масштабнее» других его романов и повестей, то проникновеннее, очаровательнее. Достаточно вспомнить трилогию Льва Толстого «Детство, отрочество, юность», достаточно вспомнить «Детские годы Багрова внука» С. Т. Аксакова, трилогию М. Горького «Детство», «В людях», «Мои университеты», «Детство Никиты» А. Н. Толстого, «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты» (тоже трилогии Гарина-Михайловского)… Теперь к ним примыкает и тетралогия Николая Александровича Крашенинникова под общим названием «Целомудрие».

Это повествование имеет одну особенность, одно отличие от перечисленных выше книг. Обычно книги о детстве, отрочестве, юности обходили стороной, не трогали одной очень важной (если не самой важной) стороны созревания и, как мы иногда любим говорить, — становления человека, человеческой личности.