Через два океана - Михаил Александрович Михеев

– Что? Разумеется, нет. Наша страна…

– Значит, вы воюете с Россией?

– Почему? Я повторяю, наша страна соблюдает полный нейтралитет, и…

– А если вы нейтральны, – вмешался Гребешков, до сего момента сидевший прямо, словно палку проглотил, – то вы не должны давать преимуществ никому. Ни одной из сторон.

– Вы будете указывать мне, что я должен, а что я не должен делать? – язвительно поинтересовался губернатор.

– Мой друг лишь хотел донести до вашего сознания простую мысль, – яд, сочившийся в словах Александра, можно было намазывать на хлеб и подавать вместо бутербродов. – Я полагаю, что несмотря на толщину и прочность лобовой кости, человек, являющийся губернатором, в состоянии понимать: или правила равны для всех, или соблюдать их вас вынудят. Проще говоря, мы готовы выйти в море в любой момент, одновременно с этими, – тут он сделал презрительный жест в сторону замерших и не вполне понимающих, что же пошло не так, британцев, – господами. И, естественно, утопим их сразу после того, как покинем порт. Или останемся здесь, сколько сочтем нужным. Итак?..

– Но…

– Если ваше «но» окажется чересчур наглым, то посмотрите на наши пушки, – криво усмехнулся Гребешков, решивший играть роль тупого, но решительного пирата. – И сами решите, что вам лучше – пытаться играть на стороне наших врагов и лишиться города… Такого славного, красивого города… Мы его превратим в руины за пару часов… Или соблюдать нейтралитет и сохранить и город, и никчемные жизни ваших приятелей-британцев.

Судя по тому, как забегали глаза всех присутствующих, они хорошо понимали такой язык. Здесь еще помнили времена, когда пираты с небольшими эскадрами ухитрялись громить крупные города и резать всех подряд напропалую. Прошло немало поколений – но воспоминания и сопутствующий им ужас сохранились. Хотя и наоборот тоже случалось[35]. Тем не менее шесть боевых кораблей и соответствующее количество головорезов на них как бы намекали: перевес русских, случись что, будет подавляющим.

– Британский флот не потерпит… – начал было один из англичан, однако Верховцев с ленивой небрежностью прервал его:

– Уже стерпели. А британского флота я пока вообще не вижу. Появится – ему же хуже. А в ваших корытах мы готовы наделать дырок, как в головке сыра. Можно даже прямо сейчас, не отходя от причала.

Наступила тишина. Все понимали, что сказанное – не пустая похвальба. Шесть боевых кораблей, из них один линкор и три фрегата – это сила, причем доказавшая уже свою мощь. А что могут выставить британцы – вопрос открытый. В любом случае не так уж много. И не слишком быстро. Губернатор также понимал, что сейчас русские окрылены успехами и разозлены его словами, а потому совершенно не хотел эскалации. Русские придут и уйдут – а за разрушенный город спросят-то с него!

– Господа, мне кажется, мы можем прийти к взаимовыгодной договоренности…

– No deberíamos ir a tu trasero?[36]

Слова Диего прозвучали столь внезапно, что Александр даже не понял, с чего вдруг взъярился их товарищ. А Диего встал во весь рост, сверля губернатора взглядом. Тот выпучил глаза:

– Qué?[37]

– Calla! Baboso…[38]

Примерно с этого момента Александр перестал понимать разговор. Слишком много незнакомых слов, чересчур высокопарно говорят… А главное, слишком быстро. Но видно было, что Диего говорит с губернатором, глядя на того сверху вниз, а плечи чиновника все больше сникают. Он еще хозяин этих мест в мундире с орденами, но при этом видно, что он не рискует лишний раз открыть рот и возразить. А Диего давит его, словно лежащее на плечах бревно…

Пять минут спустя все было решено. Губернатор официально разрешил русским кораблям находиться в порту сколько необходимо и обязал ремонтные мощности порта произвести работы на русских кораблях в приоритетном порядке. А заодно рекомендовал британцам к нему до ухода русской эскадры вообще не обращаться. Словом, капитулировал по всем фронтам.

Уже на борту своего флагмана, когда они пили за успех, Верховцев спросил:

– Диего, вот объясни мне, дураку, как ты сумел его уговорить?

– Это было просто, – улыбнулся испанец. – Вы на его фамилию внимание обратили?

– Нет. А что?

– У него фамилия из тех, которые давали крещеным евреям. Мои предки рубили мавров в Реконкисту и завоевывали Новый Свет. А его – купили титулы. Так что мой род куда древнее.

Что такое древность рода, Верховцев понимал хорошо. В сословном обществе – а именно такое было в России – древность рода может давать преимущества, несопоставимые с реальными заслугами. А происхождение этого самого рода еще большие. И все же он, как и многие молодые и прогрессивные офицеры, имел собственный взгляд на правильность устройства общества, а потому возразил:

– Ну, предки – это предки, сейчас у него от еврейской крови мало что осталось.

– Э, нет, – уже изрядно захмелевший Диего потряс пальцем у самого носа Верховцева. – Они предпочитали заключать браки в своей среде, так что еврейская кровь там разве что слегка разбавилась. А вы найдите мне еврея, к рукам которого ничего не прилипло!

– Ну, есть и такие… наверное.

– Вот именно, что наверное. Этот… гм… недостойный человек получил взятку от англичан. Достаточно крупную, чтобы оторвать задницу от кресла и устроить на нас атаку, пускай и бюрократическую. А с собственным начальством не поделился! И этого не простит ни один чиновник. Причем учинит за подобное губернатору что-нибудь похуже аутодофе сразу после того, как узнает о столь вопиющей наглости.

– А вдруг поделился?

– Он просто не мог успеть, – Диего холодно усмехнулся. – Мы прибыли сюда вчера днем. Стало быть, взятку он мог получить либо сегодня утром, либо, самое раннее, вчера вечером. До столицы отсюда ехать и ехать. Ну а его начальники плевать хотели на причины, главное – не получили своих денег.

Да уж. Стоило признать, Диего продемонстрировал им неожиданные знания психологии кастильского дворянства. Александр так и сказал, после чего они дружно выпили за это и отправились отсыпаться. Завтра предстояло много работы.

Новый фрегат назвали «Березина». Надо признать, в имени том присутствовало больше злой иронии, чем личных пристрастий кого-либо из капитанов. Ведь именно на берегах этой скромной, ничем особо не примечательной речки состоялась последняя на русской земле битва с Наполеоном. Именно там считавшийся доселе непобедимым полководец хорошенько получил по шее и прочим частям тела. Неудивительно, что он вылетел из негостеприимной северной империи, как нашкодивший кошак, получивший хороший пинок сапогом под излишне пушистую задницу. Ну а большая часть его армии так и осталась на просторах державы-победительницы – кто удобрять русские поля, а кто кормить раков. Тоже, кстати, если разобраться, одна из многочисленных русских традиций, берущая начало еще