Академия Слов - Сенни Роверро

приносить кровавую жертву, что опасно для наших рассудков. Но теперь пути назад уже не было, капище, судя по словам светлого, уже начали восстанавливать и если не восстановить его, то ду́хи обидятся, разъярятся и не известно, сколько тогда заберут в этот раз – тысячу, две, три? Это, собственно, было глупостью Министерства, но сейчас уже ничего не поделаешь.

***

Через неделю мы под покровом ночи шли по Обводному каналу к накрытым на эту ночь отводом глаз гранитным плитам, где уже чертил символы рунник. При виде Эдгара, сопровождавшего меня, он ощутимо напрягся и бросил на него настороженный взгляд. Я его понимала. Светлый держал в руках его жизнь, ведь в любой момент мог рассказать его тайну Министру. И у бедолаги не было никаких оснований доверять ему. Но отвлёкся он на нас лишь ненадолго, сосредоточенный на своей работе. В центре капища сидели тринадцать человек, связанных, с заклеенным скотчем ртом и напуганных. Милосерднее было бы, конечно, усыпить их прежде, чем приносить в жертву, но нельзя. Ду́хам этого места нужно было именно отчаяние обречённых, которое до этого они и вызывали в людях, чтобы те бросались в воду. А потому эти люди должны всё осознавать, когда я буду их убивать. И от этого не по себе было даже мне, пусть я и была тёмной.

Я старалась не смотреть в их сторону. В наушниках играла музыка, заглушающая их умоляющие стоны и испуганные всхлипы. Но сильно лучше мне от этого не становилось. От сюда хотелось сбежать и как можно дальше, но я заставляла себя стоять и ждать, пока рунник закончит свою работу, желая и боясь этого момента. В руке я держала шаманский ритуальный нож, одолженный у дяди, и ладонь непроизвольно сжималась вокруг него всё крепче, так, что рукоять уже до боли впивалась в кожу, немного отрезвляя этим. Светлый вообще отошёл как можно дальше и отвернулся, уставившись на воду. Я не могла его винить в этом. Ему здесь от происходящего хуже всех. Ну, если не считать жертв. Однако почему-то очень хотелось, чтобы он подошёл, встал рядом и хотя бы взял за руку. Странное иррациональное желание получить от него хоть какую-то поддержку, будто она была нужна мне, тёмной. Хотя она и самому ему бы не помешала, но всё же ему придётся лишь допустить убийство невинных, а не убивать, как мне.

Это желание заставляло совершенно необоснованно злиться на него, словно он должен был понять, что нужен мне рядом и обязан был поддержать меня, хотя это было не так и разумом я это понимала. "Наверное, он думает, что раз я тёмная, то мне всё это легко и просто," – со злой горькой усмешкой подумала я в какой-то момент, и тут же мысленно отругала себя за то, что сужу о нём не справедливо и вообще испытываю чувства, которые допустимы для ребенка, но не для взрослой разумной тёмной. Поддержка мне нужна, видите ли. Ещё чего, ага!

– Я закончил, – кажется, спустя вечность, и всё равно слишком рано объявил рунник – молодой мужчина, старше меня года на четыре, не больше, которому, судя по всему, тоже было дурно от всего происходящего. Подойдя ко мне, он, словно чтобы помочь мне немного оттянуть время, задал волновавший его вопрос. – Послушайте, Мирабель... Насколько вообще можно доверять этому светлому? Вы ведь с ним в паре работаете, наверное, лучше знаете.

– Пока вы не собираетесь становиться опасным, можете быть спокойны за свою тайну, – пожала плечами я и прошла мимо, колоссальным усилием воли заставляя себя стать равнодушной, как и положено тёмной в такой момент.

Тьма не слишком помогала мне обрести равнодушный настрой в этот миг. Ей тоже не нравилось то, что мне придётся сделать. И всё же пора было начинать.

Тринадцать оборванных жизней. Тринадцать ударов ножом чётко в чужие сердца. Тринадцать пар гаснущих глаз, словно специально перед смертью ловящих мой взгляд будто в стремлении меня разжалобить и добиться пощады. Тринадцать смертей, энергию которых я удержала, а потом рывком направила в капище вместе со своей силой. Кровь, льющаяся на камень, впитывалась мгновенно, не оставляя и следа. Символы и надписи зажигались один за другим. Это означало, что сведения на счёт количества и невинности жертв были верны. Несколько бесконечных секунд и по капищу прошлась невероятной силы энергетическая волна, заставившая Эдгара и рунника пригнуться, а меня, находившуюся в эпицентре, придавившая к земле. Жестокие ду́хи, когда-то призванные в этот мир людьми чтобы хранить капище, обрели новый дом.

Пошатываясь, я с трудом поднялась и подошла к руннику, чтобы позорно ослабшим голосом попросить:

– Сожгите их плоть руной огня, а кости отправьте под плиту. Пожалуйста. Боюсь, на это меня не хватит.

Рунник молча кивнул так, словно всё правильно понял. Убедившись, что он занялся делом и ничего не заметит, я подошла к Эдгару, посмотрела ему в глаза и, не выдержав, уткнулась лицом в сильную тренированную грудь, обхватив его окровавленными руками. Слёзы потекли из глаз. Я сама не знала, зачем это делаю, но почему-то это было очень нужно и удержаться оказалось просто невозможно. Казалось, если не почувствую его свет максимально близко, то сойду с ума уже сейчас. Опешив на пару мгновений, светлый чуть растерянно обнял меня в ответ и словно бы машинально стал поглаживать меня по голове.

Ощущая его свет так близко, я чувствовала, как меня отпускает сдавившая виски страшная сила Хаоса, влиянию которой подвержены все тёмные и светлые и которая, собственно, сводит нас иногда с ума. Кажется, светлый понял мои мотивы, потому что стал намеренно окружать меня своей силой, не давая случиться непоправимому. И вместе с тем я интуитивно ощущала его поддержку и понимание. Обычно они не нужны мне ни от кого, но именно от него и именно в этот момент, когда мне так плохо на душе от того, что я своими руками убила тринадцать пусть и незнакомых мне, но ни в чём не повинных людей, это почему-то было бесценно. Словно только он мог в полной мере меня понять. А на смену страху перед пытающимся свести меня с ума Хаосом приходило странное чувство защищённости. Я стояла в объятиях этого едва знакомого мне мужчины и понимала, что конкретно в данный момент совершенно безосновательно и при этом абсолютно полностью доверяю ему. Верю, что он не допустит, чтобы сейчас я сошла с ума.

– Спасибо, – тихо проговорила я сиплым голосом, когда слёзы