Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

бы они все забыли. Тут есть еще что-то, чего мы не понимаем. Что-то очень важное. – С этими словами Эмори протягивает руку к металлической купальне для птиц и стучит по ней костяшками пальцев. – И по-моему, оно находится здесь.

28

Уже середина утра, а тело Ниемы так и лежит на ступеньках станции канатной дороги. С тех пор как ее нашли, прошло несколько часов, так что теперь опустевшую деревню заливает солнце, а его жар прогревает стены. Возле трупа Ниемы расхаживает Тея, то и дело отмахиваясь от тощих стервятников, которые, раскинув свои огромные крылья, норовят спикировать на нее с высоты. Их четверо, и они собрались на безопасном расстоянии от Теи и следят за ней голодными, терпеливыми глазами.

Тея девяносто лет живет в ловушке этого острова и уже прониклась симпатией к падальщикам, так что у нее возникает искушение дать им попировать вволю. Кажется, где-то в древних мифах было что-то о том, как гордого смертного рвут на куски хищные птицы.

– Где Хоссейн? – нетерпеливо спрашивает она.

Тележка, на которой обычно возили трупы, пропала, и Хоссейн все утро таскал их к печи по одному.

– У него обезвоживание, и есть риск развития ортостатической гипотензии, – объясняю я. – Я велела ему сделать перерыв на пятнадцать минут.

Раздражение Теи стихает при виде Гефеста, когда тот появляется из-за общежития. Его лицо сплошь в синяках и царапинах, а по рукам, висящим вдоль боков, течет пот, капая с пальцев. Защищаясь от яркого света, Гефест идет, нагнув голову и щурясь на мир из-подо лба, тяжелого, словно могильная плита.

– Где мать? – спрашивает он.

Его ищущий взгляд упирается в окровавленную простыню и холмик под ней. Тея уже приготовилась утешать его, но он проходит мимо нее, откидывает простыню и видит тело с кровавой раной посередине груди и раздробленным черепом. К тому, что осталось от ее головы, льнут прядки седых волос.

Со скоростью, немыслимой для такого крупного человека, Гефест хватает одного из стервятников за шею и так швыряет его оземь, что раздается хруст. Несчастное создание бьет крыльями, пронзительно кричит, пытается отбиваться когтями, но Гефест снова хватает его, поднимает в воздух и снова втаптывает в грязь. Потом еще раз и еще.

Всхлипывая, он отбрасывает судорожно подергивающийся птичий труп в сторону и падает на колени.

Я должна хотя бы попытаться утешить его, но я знаю, что люди не обладают навыком справляться с сильными чувствами, и давно пришла к выводу, что это величайшая ошибка эволюции.

Тея кладет ладонь на огромное плечо Гефеста и стискивает его пальцами. За этим простым жестом стоит вся их совместная история; все, что они пережили и преодолели с тех пор, как наступил апокалипсис.

Такая нежность со стороны Теи удивила бы многих жителей деревни, которые никогда не видели ее улыбки, не слышали от нее доброго слова.

По правде говоря, Тея и сама себе удивляется.

Когда она только встретила Гефеста, он был типичным сынком миллиардерши, избалованным и злобным, который мотался по всему свету, ошибочно принимая дурную славу за успех. Его мать была самой известной женщиной планеты. Самой успешной. Самой целеустремленной. И самой обсуждаемой. Обожаемой одними и презираемой другими. А Гефест… ну что Гефест? Он был всего лишь «ее сын».

Гефест и сам был одаренным биологом, но за что бы ни взялся, везде оказывался в тени матери. Не зная, что с этим делать, он решил, что лучше разбивать спорткары и спать с моделями; все, что угодно, лишь бы люди говорили о нем самом, а не о его матери, хотя бы недолго. Тея, как и все, долго время считала его жалким, пока не случился туман.

Больше полугода Гефест шел через рушащийся мир, ища спасения, но находя лишь разложение человечества. В этом скорбном странствии он каким-то чудом отыскал Элли, сестру Теи, и защищал ее, как свою.

Элли прибыла с ним на остров, вся исполосованная шрамами, нервная, но в целом здоровая. Зато Гефест стал совершенно другим человеком. Он никогда не рассказывал о том, что пережил за те полгода; первые несколько лет он вообще почти все время молчал, не смеялся и не выходил из убежища днем, только ночью. Даже избыток недоброжелательности и обостренное чувство собственного достоинства, отличавшие его когда-то, исчезли, уступив место смирению преследуемого.

Десять лет Гефест не доверял никому, кроме Элли и Ниемы. Он с опаской поглядывал на других ученых, отказываясь жить с ними в Блэкхите. Он был таким параноиком, что даже не говорил им, где спит. Он приходил и уходил в неурочное время, проводя большую часть времени в тихих беседах с матерью.

Постепенно он снова научился общаться с людьми, но только небольшими группами, и по-прежнему не смеялся. Он больше не доверял смеху. Он узнал, каким злобным он может быть.

Через Элли он постепенно проникся симпатией к Тее, и они втроем особенно сблизились, когда их коллеги-ученые начали умирать. Оказалось, что за пугающей наружностью Гефеста, за его исполосованным шрамами лицом скрывается неиссякаемый источник сочувствия. Тея нашла в нем верного друга.

Когда Элли оставила их, Гефест и Тея остались друг у друга одни.

Именно Гефест вытащил Тею из постели, когда туман просочился сквозь скальные породы острова и проник в Блэкхит. Вместе они включили сигнализацию, задраили за собой противопожарные двери и заперли туман под землей. Если бы не Гефест, Тею съели бы во сне.

Гефест перестает плакать и вытирает щеки тыльной стороной ладони. Его глаза сощурены, кулаки сжаты.

– Что здесь было? – рычит он, выпрямляясь во весь рост.

– Прошлой ночью она пошла на склад, там рухнула балка и размозжила ей череп, – говорит Тея.

Гефест злобно смотрит на тлеющий склад. Тея удивлена, что он еще не убежал куда-нибудь на вулкан, подальше от всего этого.

– Мать пошла на склад? – недоверчиво переспрашивает он. – Зачем?

– Не знаю. Может быть, что-то искала. Это важно?

– Возможно, – мрачно говорит он. – Когда она только начала принимать беженцев, то создала специальный выключатель, который автоматически отключил бы барьер, если бы у нее остановилось сердце. Она знала, что творилось на материке, когда пришел туман, видела беззаконие и изнасилования в интернете и боялась, что такое же может повториться и здесь. «Рука мертвеца» стала ее сдерживающим фактором. Она хотела, чтобы каждый вновь прибывший знал, что, если ее убьют, туман поглотит остров.

Тея смотрит на него, и ее пульс учащается от страха.

– Мы живем здесь почти сто лет. Ты хочешь сказать, что она не уничтожила его?

– У меня есть оборудование, отслеживающее туман, – мрачно