Человек маркизы - Ян Вайлер

однажды утверждал, что при хорошей погоде сюда доносится свисток судьи, но хорошей погоды не было никогда. Лютц и Ахим ходили на каждую игру «Зебры», причём так повелось с самого их детства. Они были готовы умереть за MSV или хотя бы убить. Когда Лютц однажды встретил на заправке великого Эвальда Линена, он потом от волнения не мог спать три дня, так он рассказал нам в машине. Он злился на себя за то, что не предложил Линену укокошить ради него Норберта Зигмана, что без колебаний и сделал бы, если бы Линен пожелал, но как про это узнаешь, если не решился заговорить с ним на бензоколонке.

В дороге Ахим объявил, что большие клубы для подготовки к сезону охотно играют против любительских команд. Мол, по такому случаю можно высмотреть какое-нибудь молодое дарование, так сказать, будущее клуба. И потому-то и нужно смотреть эту игру команды «Шальке-04». Речь при этом шла о наблюдении за конкурентами, ведь «Шальке» был наш противник.

Противник ещё несколько недель назад стал вторым на первенстве Германии, а домашний «MSV Дуйсбург» тоже поднялся из второй в первую бундеслигу. Придётся, мол, таким образом выступать против Шальке, и поэтому надо наперёд проверить, с кем придётся иметь дело. Кстати, за эти недели переместился не только «Дуйсбург», но одновременно и красно-белые «Эссен» опустились из второй в третью лигу. На заднем сиденье началась какая-то возня. Поскольку Ахим считал, что как падение «Эссена», так и второе место «Шальке» в чемпионате есть результат сговора. И тогда снова дело зашло о подковёрной борьбе. Ведущие команды – такие как «Дортмунд» или «Шальке», – известное дело, высасывали таланты у других объединений. Можно было слушать его часами, правда, время от времени спрашивать себя, зачем.

В Динслакене Ахим и Лютц немедленно купили афишку с расстановкой и анализировали команду Гельзенкирхена. Когда началась игра, у них уже была составлена полная картина. Согласно этой картине, юного Ральфа Фермана ожидало будущее национального вратаря. Вероятно, после ожидаемой победы «Шальке» в чемпионате его и за границу обменяют. Может, в Испанию, в худшем случае перейдёт в Мюнхен. Что касается верности Фермана своей команде, то он ненадёжный кандидат.

Другого вратаря юниоров звали Мануэль Нойер, и как Лютц, так и Ахим предсказывали, что этот слишком привязан к родине, чтобы когда-нибудь сменить объединение. Он ведь родом из Буера, заметил Ахим. Это для гельзенкирхенца и благословение, и обязанность одновременно.

– Такие люди всегда остаются там, где есть, они отказываются как бы автоматически от большой карьеры, – сказал Лютц и поставил галочку напротив вратаря. Дескать, в будущем для «MSV Дуйсбурга» не будет большой опасности, если «Шальке» играет с таким неамбициозным типом, как этот Мануэль Нойер.

Рональд слушал эти глубокие доклады и не комментировал их, потому что очевидно понимал в футболе куда меньше своих друзей. Он хотел всего лишь составить им компанию и прикинулся впечатлённым, когда Ахим и Лютц вынесли свой приговор знатоков ещё одному молодому игроку «Шальке-04».

– Хё-ве-дес, – прочитал Ахим вслух и стал искать на поле игрока с этим номером на спине. Тоже один из юниоров. Защитник и капитан команды юниоров. Но явно сегодня сидит на скамье запасных, что, согласно Ахиму, происходит из-за его имени. – Бенедикт, – кривился он, показывая мне листок с расстановкой игроков, как будто должен был мне доказать, что мальчишку в самом деле звали именно так.

– Ну и что с ним не так? – спросила я.

– Ким! Вот видно, что ты действительно не имеешь никакого понятия. А дело вот в чём: Бенедикт – это имя лузера.

– По крайней мере, Папу зовут как раз Бенедикт, – слабо возразил Рональд.

– Папу, вообще-то, зовут Йозеф, – огрызнулся Ахим. – Понятия не имею, что ему взбрело перекреститься. Но имя у него Йозеф. То есть Зепп. Зепп – вот настоящее футбольное имя.

– А что значит «футбольное имя»? – спросила я.

– Ну, вот Зепп. Герд. Манни. Хорст. Фриц. Франц. Берти, – перечислял Лютц.

– Вилли. Рюдигер. Клаус. Гюнтер. Бернард. Калле. Эвальд, – дополнил Ахим.

– Но уж никак не Бенедикт. Бенедикт – это всё равно что Максимилиан. Или Михаэль. Назови мне хоть одного знаменитого игрока, которого бы так звали.

– А назови мне двух, кого зовут Берти, – сказал Рональд.

– Да пошёл ты, – велел Ахим, однозначно настроенный на скандал. – Во всяком случае Бенедикт – подходящее имя, если ты покупаешь себе морскую свинку или собираешься стать Папой. А для футболиста это не годится. Как и Мануэль. Вот уверяю вас: этот Хёведес не попадёт в команду бундеслиги, никогда ему не играть против MSV. Как я здесь вижу, «Шальке» сейчас как раз полностью проигрывает своё будущее.

На четвёртой минуте игры один игрок по имени Геральд Азамоах забил первый гол. До второго тайма последует ещё семь голов при всего одном шансе для Динслакена. Тренер «Шальке» Сломка провёл основательную замену, и во второй половине матча на поле оказалась практически другая команда, что заставило Ахима и Лютца распространить свой анализ на новых игроков. В целом они пришли к заключению, что для «MSV Дуйсбурга» в конце стартующего сезона возможно место в лиге чемпионов, в принципе даже вероятно, а в общем – неотвратимо. Причём уже потому, что у такого противника, как «Шальке-04», в основном составе почти нет пригодного игрового материала. Высокую победу в этот день они назвали шоковой гранатой, а худенького паренька, который то и дело пробегал мимо нас туда и сюда, рахитичным голодным крючком. С номером 17.

Ахим поискал его на листке с расстановкой.

– Месут Озил, – презрительно сказал он, выговаривая «с» как двойное. И потом взвился: – А что я вам говорил? Я же вам говорил. Он ведь новенький. И откуда он взялся? Из «Рот-Вайсс Эссен». Вот же написано. Продающее объединение: «РВЭ». Подсосали. Видать, ещё неделю подвизался у «Рот-Вайсс» на вторых ролях, а тут его раз – и подсосали, так и просвистел через подковёрный туннель – и вынырнул в кузнице горняков. Кто-нибудь позвонил бы его родителям и сказал, что он теперь играет за «Шальке».

Мальчик на поле, услышав своё имя, робко оглянулся на нас. В его больших глазах была красивая печаль, но он улыбнулся как плут. Мне он понравился. Месут, значит. Шестнадцать лет. Бегает тут передо мной с мечтами о мировой карьере.

Лютц был уверен, что это совершенно исключено.

– Слабый мальчишка, слишком тощий, никакого напора, плечи обвисли, подбородка нету – из такого ничего не выйдет.

Как раз в сравнении с талантами нападающих прежних времён – таких как Карл-Хайнц Румменигге, вестфалец, чью якобы загребущую походку Ахим сейчас