Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев

чуть красноватого оттенка кожей, чёрными как смоль волосами и орлиными профилями, другие были куда темнее или даже чернее с жёсткими кудряшками, широкими губами и носами. Первые держались уверенно, на шеях вторых я обычно примечал ошейники.

Рабы и рабыни⁈

Но как же постулат, будто свобода превыше всего?

Меня передёрнуло. Дикость какая-то, право слово!

— И куда это ты пялишься? — спросила вдруг Беляна, ткнув меня под рёбра своим острым кулачком.

Пялился я на двух краснокожих девиц, чьи лёгкие платьица буквально струились, позволяя разглядеть очертания стройных тел, вот и пробурчал:

— Уже даже поглядеть нельзя!

— Тебе меня мало, — изогнула бровь Беляна, — что ты на гулящих девок заглядываться стал?

Я нахмурился.

— Помнишь, ты Заряне о последствиях чрезмерно длительного воздержания говорила? Почти два месяца — это как: уже слишком долго или ещё не очень? Может смягчающим обстоятельством послужить?

— Вот ты хитрый! — заулыбалась девчонка. — Хоть сейчас в судейские крючкотворы бери!

Я окинул пристальным взглядом улицу, застроенную двухэтажными каменными особняками, и предложил:

— Может, комнату снимем?

— В номера меня вести собрался?

— Ты против?

Беляна покачала головой.

— Мне до обеда на новом месте устроиться нужно и в форт вернуться.

— Времени — море!

Но нет, на самом деле то уже начинало поджимать, так что постельные утехи пришлось отложить самое меньшее до вечера. Спросив дорогу раз и другой, мы срезали через глухой переулок и вывернули на тенистую аллею, по которой и добрались до главной усадьбы. Перед особняком в три этажа высотой с колоннами и барельефами был разбит небольшой сад с пальмами и мраморной чашей фонтана; струя воды разлеталась на брызги и падала на мастерски высеченную статую обнажённой купальщицы.

По засыпанным каменной крошкой тропинкам прохаживались два стрельца в бело-голубых мундирах, но нам они препятствовать не стали. Разминувшись с веснушчатым почтальоном, чуть перекосившимся на один бок из-за увесистой сумки, мы подошли к входной двери, и я потянул шнур. Из дома донёсся приглушённый отзвук гулкого удара, какое-то время ничего не происходило, затем на крыльце возник до невозможности напыщенный слуга.

— Чем могу служить? — уточнил он у пустого места между мной и Беляной.

Девчонка протянула направление, привратник забрал его и удалился, предложив обождать на улице, благо от палящих лучей солнца прикрывал навес над крыльцом.

Пару минут спустя дверь вновь распахнулась, и к нам вышел мужчина средних лет в столь накрахмаленной сорочке, что её воротничок запросто мог рассечь горло при неосторожном движении головой. Чёрный сюртук, чёрные брюки, чёрные надраенные до блеска туфли.

Доверенный слуга?

— Проходите, барышня, — разрешил он и выразительно поглядел на меня. — А вы?..

Стало ясно, что приглашением меня не удостоят, так что я вручил Беляне её дорожный саквояж и усмехнулся.

— А я подышу свежим воздухом! Беляна, жду на улице!

Пот тёк по лицу едва ли не ручьём, поэтому дошёл до фонтана и с наслаждением умылся, но только сложил ладони лодочкой и зачерпнул воды, как послышался негромкий голос:

— Не советую.

Угрозы я не уловил, но всё же позволил воде пролиться обратно в мраморную чашу и обернулся. Обратился ко мне один из стрельцов. Молодчику было далеко за двадцать, выглядел он бывалым рубакой, но никаких отличительных нашивок на его мундире не обнаружилось. И это при том, что сабля и револьвер куда больше подходили в качестве оружия младшему офицеру, а никак не рядовому.

— Запрещено? — уточнил я, отряхивая ладони.

— Да почему? — улыбнулся стрелец. — Но в лучшем случае прихватит живот, а если не повезёт, могут и не откачать.

— А-а-а! — понимающе протянул я.

— Вообще сырую воду не пей. Гнилая здесь вода. Пиво пей.

— А чай?

Молодчик смерил меня насмешливым взглядом.

— Ежели его сырой водой не разбавят, то можно и чай.

Мы ещё немного потрепались о всякой ерунде, а потом на улицу выпорхнула Беляна. Мой собеседник прикоснулся пальцами к головному убору, и мы на пару с девчонкой потопали обратно в форт. Разве что по пути я углядел лавку с готовым платьем и потратился на шляпу, пошитую из плотной парусины, с не слишком широкими, но всё же защищающими лицо от дождя и палящих лучей солнца полями. Формой она отчасти напоминала пробковый шлем коменданта гарнизона. У словоохотливого стрельца была примерно такая же.

— Представляешь, у меня своя комната будет! — похвасталась Беляна.

— Да ну? — озадачился я.

— Ага! — рассмеялась девчонка. — Выделили каморку под лестницей.

— На кой чёрт ты им вообще понадобилась? Чем заниматься будешь?

— Да уж не постельку управляющему греть! — фыркнула Беляна.

— Это не ответ!

— Ой да не ревнуй ты! Гостей я встречать буду! Я же иллюзии насквозь вижу, вот и стану приглядывать, чтобы никакой тать под чужой личиной внутрь не пробрался. На управляющего только за этот год трижды покушались, а он в усадьбе совещания проводит, куда все шишки съезжаются. Пока в свободное от обучения время поработаю, потом на постоянное место примут.

Я озадаченно хмыкнул.

— Купава говорила, будто полноценную иллюзию мало кто сотворить способен!

— Так отвести глаза несравненно проще! Да и антиподы своё тайное искусство практикуют, у них всё не как у нас.

Мы прошли в ворота форта, и Беляна повернула на плац, я же отправился в казарму, дабы проверить, куда босяки пристроили мои пожитки, а заодно оставить там старую шляпу. Наша компания обосновалась в дальнем от входа углу длиннющего помещения, вместившего всё сегодняшнее пополнение разом. Пошёл меж рядов коек и сразу отметил очень уж напряжённую обстановку. Думал, попробует поквитаться кто-нибудь из водоворотов, но нет — перехватил один из подпевал Доляна.

— Скажи, боярин, а вы свою девку по очереди пользовали или все разом? — нагло осклабился щербатый паренёк.

— Так сам у неё спроси, — дружелюбно улыбнулся я и перенёс вес на чуть выставленную вперёд левую ногу. — Заодно своим наболевшим поделишься. У девочек же нет секретов друг от друга, так?

Разговор сразу пошёл на повышенных тонах, невольные свидетели слышали каждое слово, и взбеленившийся босяк ринулся на меня с кулаками. Я только того и ждал. Качнулся навстречу, толкнулся ногой и довернул корпус.

Отторжение!

Уже выбросив вперёд кулак, я в самый последний миг прикрыл костяшки магическим барьером, и босяка едва из ботинок не вышибло. Ноги вылетели из-под задиры, он рухнул навзничь, со всего маху