Близнецы из Пиолана - Сандрин Детомб

Не говоря ни слова, капитан вновь выложил перед ним на стол фото Рафаэля Дюпена. Даррас нервно заерзал. Переполнявшая его с утра энергия полностью улетучилась. Он тоже молчал, ожидая вопросов, но запираться больше не хотел, понимая, что ответить на них – единственный способ выбраться отсюда поскорей.

– Поверьте, я не знал, что этот человек – тот самый, которого вы ищете! – наконец, не выдержав, произнес он.

– Я готов вам поверить, месье Даррас. Объясните только, откуда вы его знаете.

Казалось, директор пытается мысленно сформулировать свой ответ так, чтобы сказанное не обернулось против него. Но, по крайней мере, тот факт, что он не требовал присутствия адвоката, говорил в его пользу, и Фабрегас добавил уже более мягко:

– Месье Даррас, речь идет о жизни двух детей, и я уверен, что вы не хотите, чтобы случилось новое несчастье. Мы не смогли спасти Надю, но, может быть, еще не поздно спасти Зелию и Габриэля. Поэтому, если у вас есть хоть какая-то информация об этом человеке, вы должны все нам рассказать!

В голосе его не звучало ни агрессии, ни стремления навязать свою волю. Хотя Фабрегас совершенно не верил, что сможет задеть какую-то тайную струну в душе этого человека и растрогать его, он не сомневался, что директор воспользуется шансом изобразить из себя спасителя.

– Месье Даррас, – продолжал капитан уже более настойчиво, – возможно, в ваших руках ключ ко всей этой истории. Скажите, кто такой Рафаэль Дюпен?

– Этот человек проработал в нашей школе три месяца. Системным администратором. Он обеспечивал техподдержку, а также создал и регулярно обновлял школьный сайт. Появлялся на рабочем месте раз в неделю.

– И однако его имя ни о чем вам не говорило? – с сомнением спросил Фабрегас.

– Да, потому что он работал у нас под другим именем – Мишель Дюма.

– И вы его не проверяли?

– Что именно мы должны были проверять? – директор повысил голос, очевидно, решив, что нападение – лучший вид защиты. – Кто мог знать, что у него документы не в порядке?

– Вы не проводите рутинную проверку, когда нанимаете новых сотрудников?

– Капитан, в данном случае мы нанимали не учителя или надзирателя! Этот человек приходил в школу четыре раза в месяц и вообще никак не контактировал с детьми! Я ни на секунду не мог заподозрить, что он скрывает свою настоящую личность. И в этом я был не одинок – когда он устраивался на работу в «Элиту», там тоже никто его не проверял.

Переложить ответственность на других – один из самых верных способов защиты. Фабрегас знал это лучше многих, отчего совершенно не удивился подобному ходу. Однако он догадывался, что директор по-прежнему о чем-то умалчивает.

– Если я правильно понимаю, – заговорил он, словно резюмируя услышанное, – этот человек больше не работает в «Ла Рока» под именем Мишеля Дюма, но продолжает работать в службе доставки школьных обедов как Рафаэль Дюпен, верно?

– Надо полагать, что да.

– И однако вы ни разу не видели его в новом качестве, хотя «Элита» нам сообщила, что он доставлял обеды несколько месяцев подряд.

– Я вам уже говорил, что не бываю на кухне!

Даррас, почти полностью вернувший себе прежнее самообладание, снова начал нервничать. Он полагал, что сделанного им признания достаточно, чтобы жандармы отпустили его из-под стражи. Но капитан считал иначе.

– А почему вы расторгли с ним контракт? – спросил Фабрегас.

– Разве это так важно? – дрогнувшим голосом произнес директор.

Вот оно! Фабрегас и раньше догадывался, что фото Рафаэля Дюпена произвело на этого скользкого человека такое сильное впечатление не только потому, что он знал Дюпена под другим именем. Все поведение Дарраса свидетельствовало о том, что есть и другая причина, более глубокая и, вероятно, болезненная.

– Предоставьте мне об этом судить, – сухо произнес Фабрегас. – Почему вы отказались от его услуг?

– Мы больше не нуждались в нем, – уклончиво ответил директор.

– Месье Даррас, я так или иначе выясню, что произошло. Но для вас будет лучше, если я услышу об этом из ваших уст. Имейте в виду: от вашего решения будет зависеть, надолго ли вы здесь задержитесь.

Даррас съежился на стуле, не решаясь поднять на капитана глаза. Наконец он что-то произнес – так тихо, что Фабрегас попросил его повторить.

– Я говорю, что это относится к моей частной жизни, – на сей раз он ответил громко, почти срываясь на крик.

– Скажу вам начистоту, чтобы между нами не осталось недопонимания, – спокойным, но категоричным тоном произнес Фабрегас, – ваша частная жизнь меня никоим образом не интересует. Если я сочту, что ваши сведения не имеют никакого отношения к моему расследованию, все, что вы скажете, не выйдет за пределы этих стен. Но если я начну подозревать, что вы утаиваете информацию, которая могла бы помочь нам в поисках, то можете не сомневаться, что, получив ее от кого-то еще, я тут же сообщу обо всем в «Ла Прованс»[24]! Я доступно объясняю?

– Вы блефуете!

– Хотите проверить?

Двадцать секунд. Ровно столько потребовалось Даррасу, чтобы собраться с духом и заговорить.

– У меня была связь с этим человеком. Она длилась всего два месяца. Я думал, что он действительно любит меня, но потом я понял, что он меня просто использовал.

– Чего он от вас требовал?

– Ничего. Но я застал его у себя в кабинете, когда он собирался копировать папки из моего компьютера на флешку. У него был ключ – я сам дал ему дубликат, чтобы мы могли встречаться, не привлекая ничьего внимания.

– «Папки», говорите? Какие папки?

– Досье учеников. Я даже не стал выяснять, зачем они ему понадобились, сразу выставил его из школы.

– Вы не обращались к властям? – удивился Фабрегас. Директор по-прежнему смотрел себе под ноги, пытаясь скрыть смущение.

– Я не хотел, чтобы это получило огласку… К тому же я обещал Солен, что не буду ему вредить… Он ее двоюродный брат.

– Солен? – У Фабрегаса перехватило дыхание.

– Ну да, Солен… Мадемуазель Готье, если вам так больше нравится.

30

Как могло случиться, что он только сейчас об этом узнал?! Фабрегас мысленно вспоминал все события последних дней, словно отматывал назад пленку: встречи, беседы, допросы… множество сведений, полученных от людей, так или иначе связанных с нынешним делом, – и ни разу ни от кого из них он не услышал имени учительницы! Да, обычно имена свидетелей не относились к разряду наиболее ценной информации – но в этом деле с самого начала все было необычным! Близнецы из Пиолана буквально преследовали его, напоминая о себе на каждом шагу, так что