Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

Пристроив чемодан в камеру хранения, Стефано почувствовал облегчение и, насвистывая вполголоса навязчивый мотивчик, вышел обратно на улицу. Здесь было слишком людно, и кругом сверкали огни неоновых реклам — а Стефано требовалась тишина. Он свернул в ближайший проулок и, продолжая негромко насвистывать, стал двигаться от одной узенькой улочки к другой, пока голоса ресторанов не стихли вдалеке.

Здесь Стефано отыскал небольшой закуток между двух домов, не до конца смыкавшихся между собой, и замер, вжавшись в стену спиной.

Долго ждать не пришлось. Додж, который Стефано уже видел в парке, завернул в проулок. Ехал он не быстро — насколько позволяла узкая дорога и почти полная темнота.

Стефано ринулся поперёк дороги, раздался громогласный гудок, и машина попыталась свернуть вбок, а через секунду водила, оглушительно ругаясь на корсиканском диалекте, выскочил из авто.

— Какого чёрта ты творишь, идиот?! — был его главный и единственный вопрос. Отвечать, впрочем, Стефано не стал. Он попросту заехал корсиканцу с левой в челюсть, а пока тот приходил в себя, закрепил результат ещё несколькими ударами — в корпус, и снова в лицо.

Стефано ожидал, что ему полегчает — но этого не произошло. Он продолжал наносить удары один за другим, прижав корса спиной к стене и не давая рухнуть на мостовую, даже когда тот уже «улетел».

Успокоился Стефано только тогда, когда у него заныло от напряжения плечо — но он определённо не собирался заканчивать вечер так. В последний раз пнув корсиканца, сползающего на землю вдоль стены, Стефано занял его место за рулём и завёл мотор.

Доминико той ночью уснуть не мог. Картины недавнего свидания продолжали будоражить его — да и злость всё ещё давала о себе знать.

О чувстве вины, конечно же, речи не шло, но ему было жаль, что встречи с Бинзотти были так коротки. Доминико хотел ещё. Хотел втрахиваться в послушное тело Бинзотти ночь напролёт, оглаживать его по покрывшейся испариной спине. Доминико не понимал, какого чёрта коп может быть так хорош — какой-то дикой, совершенно неестественной для ищейки красотой.

Стефано должен был стать одним из «людей чести» — Доминико видел эту яростную силу в его глазах. Не было сомнений — сицилиец так же любил власть, как и он сам. Но коп почему-то оказался на другой стороне.

Это разочаровывало — и одновременно порождало особый азарт. Один только минет не мог изменить в отношении к Бинзотти ничего. Доминико хотел согнуть его пополам, а может быть, даже сломать.

Мысли эти, сопровождавшиеся время от времени поглаживаниями между ног, в конце концов закончились не только лужицей спермы на дорогих простынях, но и чувством дикой жажды, с которым Доминико справиться никак не мог.

Он поднялся с кровати. В голове шумело, как будто он только что протрезвел. Открыл мини-бар. Тихонько выругался, не обнаружив там ничего, кроме выставленного по запредельным ценам дешёвого мексиканского коньяка и нескольких бутылочек с химической, замешанной на кофеине газированной водой.

Доминико пересек комнату от двери до окна и назад. Можно было, конечно, выпить воды из-под крана — что он и попытался сделать. Но тут же выплюнул противную жидкость, которая отдавала фтором, а в виду того, что стояла глубокая ночь, ещё и выплёскивалась из крана с трудом.

Тихонько ругаясь вполголоса, Доминико нашарил рубашку и брюки и, кое-как натянув костюм, снова подошёл к двери. Провёл руками по волосам, поправил пиджак. Привычным жестом проверил кобуру — его верный кольт со срезанной мушкой холодно сверкнул в полумраке комнаты. Иногда доли секунды играли решающую роль — и возможность выхватить оружие, не цепляясь за кобуру или одежду, могла сохранить жизнь. В кармане лежал второй — небольшая подстраховка на случай, если дела пойдут совсем не хорошо.

Будить охрану Доминико не стал — в конце концов, Сартен был одним из крупнейших городов Корсики, и жизнь никогда не утихала за окном. Доминико просто собирался отыскать бар и посидеть там, пока не прийдёт в себя.

Доминико спустился на первый этаж и, миновав пустую стойку ресепшена, вышел на узкую улочку, протянувшуюся под окном.

Он успел сделать с пару десятков шагов и замедлил шаг, разглядев стоявший невдалеке знакомый додж — которого, насколько знал Доминико, здесь быть не должно.

В следующую секунду чёрная тень закрыла свет. Доминико потянулся к кобуре, но нападавший первым отвёл в сторону полу его пиджака. Вырвал револьвер Доминико из кобуры и оставил себе.

Вторая рука корсиканца метнулась к карману — но он не успел. Второй пистолет прозвенел по камням, отлетая прочь.

Доминико оказался прижат к шершавой грязной стене щекой. Над ухом слышалось шумное дыхание. Тяжёлое, горячее тело, прижимало Доминико всем весом к этой же стене.

— Какого чёрта? — выдохнул корсиканец.

— Buongiorno, bambino. Ты по мне скучал?

Доминико прошибло током — всё тело вздрогнуло, член подпрыгнул, а тело, накрывшее его, показалось ещё горячей.

— Всё время думал о тебе… — выдохнул он.

— Мечтал, что снова почувствуешь мой член в себе?

— Вообще-то, я думал о чём-то… другом… — Доминико запнулся, обнаружив, что рука Бинзотти обхаживает его зад. Тело прогнулось, невольно подставляясь под грубые ласки.

— Какая же ты шлюшка, корс.

— Разве я облизывал на глазах у охраны корсиканский член?

— Ты чёртов эксгибиционист, корс, — выдохнул Стефано у самого уха Доминико, — ты тащишься, когда смотрят, да? Уверен, за нами и теперь наблюдает кто-нибудь.

Доминико сглотнул, пытаясь сосредоточиться на последних словах. Его собственной охраны, кажется, рядом быть не должно, правда, откуда-то взялся додж…

— Позвать ту парочку, что наблюдает за нами из окна?

— Урод… — выплюнул Доминико, когда пальцы Стефано нашарили его ремень и, легко расправившись с пряжкой, рванули вниз штаны.

Стефано надавил на поясницу своей жертвы, заставляя сильнее прогнуться в спине. Доминико попытался воспротивиться, но поза была не та, в которой можно было сильно возражать.

Стефано закинул на спину корсиканцу полы пиджака и провёл дулом кольта по ложбинке между ягодиц, а затем уткнулся им в промежность повыше мошонки.

Доминико сглотнул. Ему было страшно. Так страшно ему не было ещё никогда. И в то же время кровь продолжала бушевать в паху, едва не разрывая член.

— Разработай для меня свой сладкий зад, — шепнул Стефано, и в следующую секунду Доминико ощутил на краешке уха лёгкий, игривый укус.

— Пошёл ты… — выдавил корсиканец.

— Как скажешь… — почти пропел Стефано.

Ответить Доминико не успел