Промт инжиниринг - Вадим Носоленко

проницательными глазами. Глаза были ключом. В них читался острый интеллект и что-то еще — подозрение? Понимание того, что мир не таков, каким кажется?

— Ничего необычного в его биографии, — продолжил Кайрен. — Уважаемый академик, автор нескольких книг по эпистемологии и философии сознания. «Природа реальности: введение в онтологию», «Проблема других сознаний», «Иллюзия непрерывности Я». До пенсии вел обычную жизнь преподавателя.

— А после пенсии? — спросил Мартин. Когда появилось время думать. Когда рутина перестала маскировать трещины в реальности.

— Вот тут становится интересно, — Кайрен пролистнул несколько экранов на планшете. — За последние пять лет Дорсет проводил какие-то исследования. Неофициально, без академической поддержки. Одержимо. Маниакально. Как человек, увидевший истину и не способный молчать. Что-то связанное с… — он поднял глаза на Мартина, — природой реальности и коллективной памятью.

Кайрен показал еще одно изображение — страницу из какой-то рукописи с заголовком «К вопросу о подлинности реальности: исследование аномалий в коллективной памяти человечества». Почерк был мелким, торопливым, словно автор боялся не успеть записать все до того, как…

— Зои нашла это в архивах университета. Дорсет пытался опубликовать эту работу два года назад, но получил отказ от всех научных журналов. Конечно. Система защищает себя. Слишком спекулятивно, недостаточно доказательств, противоречит общепринятым фактам — такова была основная критика. Противоречит не фактам, а версии фактов. Официальной. Единственно разрешенной.

Мартин просмотрел несколько абзацев текста. Дорсет писал о странных несоответствиях в исторических записях, о «коллективных ложных воспоминаниях», о возможности того, что «некая сила систематически переписывает не только индивидуальные воспоминания, но и всю историческую реальность». Он был так близок к истине. Фатально близок.

— Звучит как классическая теория заговора, — заметил Мартин. — Но учитывая то, что я видел сегодня… Теория заговора — это просто заговор, который еще не доказан. Или который слишком хорошо скрыт.

Он кратко рассказал Кайрену о процедуре синхронизации, о промтах, о технологии изменения воспоминаний. С каждым словом лицо Кайрена становилось все бледнее. Мир рушился на его глазах.

— Ты шутишь, — Кайрен побледнел. — Они действительно могут… переписывать воспоминания людей? Менять их личность? Убивать их, оставляя тела живыми?

— Я сам видел, — подтвердил Мартин. Видел и не могу развидеть. Знание, которое нельзя забыть. — И они делают это регулярно, с людьми, у которых наблюдается «нестабильность промта».

— А что определяет эту нестабильность? — спросил Кайрен. Рука, держащая чашку, слегка дрожала. — Как они выбирают, кого «синхронизировать»?

— Не уверен, — признался Мартин. — Но из того, что я слышал, похоже, это происходит, когда люди начинают замечать несоответствия в реальности или формировать «бредовые» идеи о том, что мир ненастоящий. Когда начинают думать. Когда начинают быть людьми.

— Как Дорсет, — пробормотал Кайрен. — Он изучал «аномалии в коллективной памяти», писал о «переписанной реальности»… и внезапно превратился в «желе», как ты говоришь. В предупреждение для других. В пример того, что происходит с теми, кто копает слишком глубоко.

Мартин кивнул:

— Его «таймер» истек, и произошла полная деструктуризация. Видимо, до того, как Центр успел провести синхронизацию. Или он сам выбрал этот путь. Предпочел смерть капитуляции.

Они сидели в молчании, осмысливая сказанное. Молчание было тяжелым, как перед грозой. Как перед концом света. Который, возможно, уже произошел двадцать лет назад. Мысль была слишком пугающей, слишком абсурдной, чтобы принять ее без сомнений. И все же, факты указывали именно на это.

— Что если, — медленно сказал Кайрен, словно боялся произнести слова вслух, сделать мысль реальной, — Автентики правы? Что если двадцать лет назад действительно произошло что-то… что изменило весь мир? И Центр с тех пор поддерживает эту иллюзию, «синхронизируя» любого, кто начинает замечать трещины в фасаде?

— Доктор Шах упоминала «Великий Кризис» двадцать лет назад, — вспомнил Мартин. — По ее словам, мир был на грани самоуничтожения, и Центр был создан как часть программы по «стабилизации общества». Стабилизация через стерилизацию. Спасение через убийство. Классическая логика тех, кто считает себя богами.

— Великий Кризис? — Кайрен нахмурился. На его лбу появились морщины — следы попытки вспомнить то, чего не было. — Ты о чем? Двадцать лет назад был экономический спад и несколько региональных конфликтов, но ничего похожего на глобальную катастрофу.

Мартин удивленно посмотрел на друга:

— Ты уверен? Может, это было до нашего рождения? Может, нам имплантировали разные версии истории?

— Мартин, нам по 25 лет. Двадцать лет назад нам было по пять, — напомнил Кайрен. — И я точно помню, что ни о каком «Великом Кризисе» никогда не слышал ни в школе, ни в университете. Мои родители никогда не упоминали ничего подобного. В семейных альбомах — обычные фотографии обычной жизни. Это была обычная эпоха со своими проблемами, но ничего апокалиптического.

Они замолчали, осознавая импликации этого несоответствия. Чья память была настоящей? Или обе были ложными? Либо доктор Шах лгала о прошлом, либо… либо их собственные воспоминания о нем были неполными или измененными.

— Есть еще кое-что, — сказал Кайрен после паузы. Голос звучал так, словно он боялся продолжать. — Зои нашла упоминание о последней работе Дорсета. Он якобы собрал доказательства о существовании двух типов людей в современном обществе — «реалов» и «копий».

— Реалов и копий? — переспросил Мартин. Слова эхом отозвались в его сознании. Словно он уже слышал их раньше. Во сне? В забытом разговоре? В стертых воспоминаниях?

— По его теории, «реалы» — это настоящие люди, выжившие после того таинственного события двадцать лет назад. Оригиналы. Подлинники. Те немногие, кто уцелел. А «копии» — это искусственно созданные существа, заменившие погибших людей, с загруженными промтами, которые делают их неотличимыми от оригиналов. Биологические машины с иллюзией души. Марионетки, верящие в свою самостоятельность.

Мартин почувствовал, как по спине пробежал холодок:

— Это звучит совсем безумно. Но разве не всякая истина кажется безумием для тех, кто живет во лжи?

— Еще бы, — согласился Кайрен. — И все же… после того, что ты рассказал о Центре, о таймерах, о синхронизации… это безумие начинает казаться не таким уж безумным, верно? Начинает казаться единственным логичным объяснением всему происходящему.

Мартин не ответил. Не мог ответить. Потому что в глубине души уже знал — это правда. Чувствовал каждой клеткой своего тела. Или того, что он считал своим телом. Он вспомнил слова доктора Шах: «Наши технологии помогли предотвратить полный коллапс цивилизации». Что, если под «полным коллапсом» она имела в