Повтор - Яна Каляева

курю, пью умеренно, равнодушен к сладкому — а вот без кофе не выживаю. Можно, конечно, утром завернуть в кофейню, но тогда собираться на работу придется без привычного стимулятора… мысль об этом достаточно отвратительна, чтобы побудить меня натянуть джинсы с толстовкой и доползти до ближайшего круглосуточного магазина.

У подъезда привычно сую руку в карман, где обычно лежат наушники — и обнаруживаю, что не захватил их. Это спасло мне жизнь — и еще то, что нападающие полагались на какой-то Дар. Засада устроена технично — трое парней синхронно выскакивают из-за гаражей и отрезают мне путь к отступлению. Но самую малость тормозят, я перехватываю инициативу и бью ближайшего в солнечное сплетение… минус один. Второй напрыгивает с ножом — уклоняюсь, лезвие вязнет в складках толстовки. Не зря Ветер гонял меня на спаррингах! Третий метит ступней в колено. Не успеваю отойти, но переношу вес — и остаюсь на ногах. Выворачиваю второму руку, в которой зажат нож, и бью третьего его телом. Третий валится на землю, приложившись башкой об гараж — грохочет жесть — но не теряется и выхватывает травмат. Бью ботинком по кисти с оружием — хрустит кость, парень вопит. Второй тоже уже не боец, без правой руки-то. Толкаю его на землю и от души прикладываю ногой по почкам, чтобы не рыпался. Первый… м-да, первый геройски утек, бросив боевых товарищей на произвол судьбы, то есть на мой произвол; а догадался бы треснуть меня по затылку — глядишь, фишка по-другому легла бы. Ладно, двое — тоже трофей. Подхватываю травмат, нацеливаю на обоих:

— Дернетесь — яйца отстрелю, без потомства останетесь.

— Я милицию вызвала уже! — кричит соседка баба Люба из окна первого этажа. — То есть эту, как ее, полицию! Выехали, скоро домчат!

— Спасибо, баб Люб!

Полиция — это хорошо. Превышение самообороны мне не грозит — безоружному-то против троих… До гаражей камера не добивает, но вообще в районе их много теперь. Эти деятели сюда пришли и ждали тут явно меня, то есть намерение доказывается на раз-два. Вот только… в рамках уголовно-процессуального кодекса правды можно и не дознаться. А мне надо понять, кто на меня охотится. Рявкаю:

— Кто такие? Почему напали?

Морды типичные гопнические, интеллектом не обезображены, однако мне незнакомы.

Оба молчат. Убедительно заношу ботинок над уже сломанной кистью третьего. Черт, не хочется бить лежачего, даже такую мразь… По счастью, мыслей моих ушлепок не читает, пугается и верещит:

— Да не знаю, не знаю я! Через Телеграф тебя заказали, с фоткой и адресом! Без обид, мужик, шибко бабки нужны были!

Через Телеграф… знакомый почерк. Зуб даю — лога переписки уже не существует.

— Нам стольник переводом кинули, а по итогу обещали еще три! — второй решает не дожидаться убедительной просьбы поделиться информацией.

— Что вам про меня написали?

Они пытались применить Дар… Заказчик не знал, что на меня это дерьмо не действует?

— Писали, чтобы мы без Дара работали! — подхватывает третий, нянча сломанные пальцы. — Но хрен ли без Дара… Кислый сказал, с Даром вернее. А где Кислый? Смылся, паскуда! Дар у него — глушилка!

— Кислый нас и подбил! — воет второй. — Мы вообще не при делах! В мокруху не вписывались, чисто пугануть тебя хотели!

Ну да, конечно… Ладно, тут уже пусть полиция разбирается. А кстати, вот и она, родимая. Полночи теперь придется давать показания. Отдохнул, называется, перед напряженной рабочей неделей…

* * *

Возле облицованного мрамором дома сталинской постройки — единственная в центре парковка, на которой вечно пустует больше половины мест. Даже запрещающих знаков нет, но хмурый взгляд здоровяка в форме весьма красноречив: не стоит останавливаться здесь, чтобы прогуляться по дорогим магазинам и осмотреть достопримечательности. Возле здания, украшенного массивной вывеской с золотым тиснением, паркуются либо сотрудники, либо те, кто здесь по делу — и часто не от хорошей жизни.

Что ж, я по делу. Уверенно ставлю машину строго по линиям разметки. Мой побитый жизнью фордик между двух блестящих черных джипов смотрится бедным родственником.

Поднимаюсь по мраморным ступеням к двустворчатым деревянным дверям высотой в два человеческих роста. Просовываю паспорт в окошко «Бюро пропусков» и получаю, против ожидания, не подписанную от руки бумажку с фиолетовым штампом, а распечатку куар-кода. Не знаю, для чего понадобилась эта формальность — за неуместно современными турникетами меня дожидается невысокий человек в штатском с блеклым лицом. Когда я подхожу, он слегка улыбается одними губами и говорит:

— Александр Николаевич, пройдемте.

Следую за ним по широкой маршевой лестнице и паркетным коридорам, покрытым красными ковровыми дорожками. Навстречу торопятся вперемешку статные сотрудники в форме и неприметные — в штатском. Здание будто специально построено так, чтобы люди ощущали себя карликами. Кажется, этот архитектурный стиль называется «сталинский ампир», хотя Юлька и ее подруги говорят «сталинский вампир».

Юрий Сергеевич ждет меня в обшитом деревянными панелями кабинете за столом размером со скромное футбольное поле, обтянутым зеленым сукном. Президент смотрит на нас с непременного портрета строго и требовательно.

— А, вот и ты, Саша! Чайку выпьешь? — и не дожидаясь моего согласия, обращается к сопровождающему: — Товарищ, чая нам сообразите.

Ни дать ни взять любящий дедушка встречает внучка. Впрочем, с постоянно меняющимися масками старого чекиста я уже успел свыкнуться. Не самая актуальная проблема.

Юрий Сергеевич позвонил мне ровно в тот момент, когда я сам уже собирался набрать его — не знаю, было это совпадением или в моем телефоне стоит не только прослушка. Тоже не важно теперь. В мае, после провала на Севере, я обещал себе, что не буду иметь дела с людьми из Штаба без крайней необходимости — только если потребуется предотвратить конец света. Однако жизнь внесла коррективы в этот зарок. Или не внесла, а мы действительно имеем дело с началом конца света. По меньшей мере отдельно взятая жизнь гражданина Александра Егорова неиллюзорно находится под угрозой.

За покушением наверняка стоит не Юрий Сергеевич — если бы он собрался меня устранить, ему не пришлось бы прибегать к сомнительного качества услугам маргиналов из подворотни. Впрочем, если б те гопники не оказались катастрофическими тупыми, их вполне могло бы хватить — я не супермен из кино, чтобы играючи раскидать троих пусть хреново, но все же вооруженных противников. Сбежавший с поля брани деятель по кличке Кислый уже задержан, и на самом-то деле это его стремление вопреки пожеланию заказчика применить Дар спасло мне