Повтор - Яна Каляева

Телефон лежит передо мной на столе. По существу, я сейчас этого Виктора сдаю как стеклотару. Эх, будь мы героями фантастического блокбастера, то, конечно, объединились бы и уворачивались от пуль весь хронометраж, небрежно отстреливаясь от боевиков Штаба одной левой, а в финале эпично осчастливили бы человечество. Вот только в реальном мире так не работает.

— Вот как мы поступим. Я свяжусь с товарищами из одной… скажем так, научной организации, — ну, в принципе, какие-то ученые-кипяченые в Штабе тоже есть. — Они помогут вам разобраться, как работает ваш Дар и как применить его действительно на благо человечества. А первый блин вышел, как вы сами видите, комом. Не расстраивайтесь, Москва не сразу строилась. Вы ведь можете отменить действие своего Дара?

— Да, конечно, могу. Хотя очень жаль… Настя так расцвела. Но, правда, слишком много побочных эффектов, которые я не учел. Нужно сделать это прямо сейчас?

— Нет!

Не рассчитываю громкость — сонная официантка и бармен оборачиваются на мой голос. Сейчас уже почти одиннадцать, люди сидят по квартирам, там им трудно будет оказать помощь. Лучше уж в рабочее время, когда многие в учреждениях… Хорошо, что завтра среда.

— Давайте завтра. В одиннадцать утра. Тогда же и товарищи подъедут. А переночевать придется у меня.

— Но как же… Я же должен объяснить Насте, что случилось.

Кривлю душой:

— Завтра объясните. Мало ли что может сегодня произойти… Мы же не хотим, чтобы вашу семью беспокоили? Девушка, счёт, пожалуйста.

Про завтра я, конечно, наврал — Виктора плотно возьмут в оборот, вряд ли он еще увидит свою Настю. Но стоит вспомнить едва шевелящихся пациентов на каталках в коридоре больницы — и все сочувствие наивному недотепе как рукой снимает. Один безголовый идеалист может наломать дров пошибче, чем сотня расчетливых мерзавцев… С другой стороны, мы пока не знаем, что с возможностями Виктора может наворотить мерзавец.

Виктор выходит в туалет — припоминаю, что окон в нем нет, и чуть расслабляюсь. Четко говорю в динамик телефона:

— Завтра. В одиннадцать. Подъезжайте к моему офису. Раньше не надо — спугнете. И стяните в город экстренные службы — все, какие возможно. Помощь понадобится многим, возможно, всем. Одну бригаду медиков — в мой офис, как можно раньше.

И тут же начинаю обзванивать сотрудников, начиная с Натахи, и самым гневным голосом гнать на срочное общее совещание завтра в десять… к половине одиннадцатого подтянутся, значит.

Спасать нужно всех, но своих — в первую очередь.

Глава 10

Мир сам себя не спасет

На выходные у меня были наполеоновские планы: к Олиному приезду разгрести бардак, перемыть наконец посуду, выкинуть просроченные продукты, купить свежие и приготовить себе нормальную еду. А то, как выяснилось только теперь, все это время в холодильнике что-то стояло; сейчас в этих кастрюльках пышно цветет жизнь, которая, наверно, скоро станет разумной, разовьет цивилизацию и направит ко мне послов.

После я собирался залезть в рабочие файлы и посмотреть, чего там мои сотруднички в состоянии полузомби наработали. Взять, так сказать, в свои руки вожжи собственного бизнеса. И еще, конечно же, каждый день ходить в зал, а то запустил себя совсем с этой нервотрепкой…

Разумеется, ничего из задуманного я не исполнил — не только Юлька в нашей семье отличается склонностью к излишне оптимистичному планированию. Два дня валялся на диване — тупо просматривал ролики из интернета, гонял на телефоне простенькую браузерную игрушку и заказывал себе пиццу. В субботу ее приготовили за четыре часа, в воскресенье уже за два; курьеры, может, еще не пришли в себя, но глазастенький робот катался по району исправно. Жизнь постепенно входила в колею.

А ведь еще в среду город напоминал ад — врачей сюда нагнали много, военных в основном, однако везде они не успели, так что были жертвы. Несколько летальных исходов, сотни человек госпитализированы — кто с травмами, кто с нервными срывами и другими психиатрическими диагнозами. Хорошо, что у меня в офисе уже через полчаса появилась бригада медиков, поэтому для моих все более-менее обошлось.

Виктора увели сразу после того, как он прекратил действие своего Дара; видимо, спецназовцы были не особо похожи на сотрудников научной организации или что я ему там наобещал, потому что во взгляде, который он успел бросить на меня через плечо, были растерянность и обида. Но нет, в кошмарах он мне являться не будет. Есть в моей биографии пятна и почернее.

Неделька выдалась — врагу не пожелаешь. Я носился между знакомыми, проверяя, кому какая нужна помощь. В перерывах помогал военным врачам — на их планшеты были подгружены подробные актуальные материалы, но все-таки знание города, в котором родился и прожил всю жизнь, не заменят никакие карты.

Весь четверг город стоял словно вымерший, только сирены экстренных служб взрезали мрачную тишину. Редкие прохожие бродили хмурые, подавленные. Что-то подобное творилось в первые дни ковида. Однако как мы пережили ковид, так пережили и эти дни. Уже в пятницу некоторые вышли на работу, открылись многие магазины. К выходным вон даже пиццу снова стали возить.

Юльке я еще во вторник вечером велел запереться в квартире и никому не открывать, однако она проявила характер. Племяшка выяснила у меня, что происходит, и сказала, что будет со своими подругами — теми самыми, которые в эти дни перестали с ней общаться, предпочитая быть «на позитиве». Все во мне противилось этому, хотелось приехать, надрать Юльке уши и запереть ее дома, как неразумного ребенка… но ведь это ее подруги, значимые для нее люди, и Юля имеет право принять взрослое решение. Я только попросил ее оставаться на связи, потому сразу узнал, что все у девчонок хорошо, вместе они справились.

К вечеру воскресенья собираюсь с духом, чтобы полистать городские паблики — наверно, все на ушах стоят, страна и мир вовсю обсуждают сенсацию… Однако, к моему изумлению, там гораздо тише, чем обычно. Буквально вчера-сегодня в официальных группах стали появляться жалобы на внеплановые ремонтные работы, а в пабликах типа «подслушано» — на тунеядцев-мужей и отбившихся от рук подростков. А вроде бы люди должны помнить, что с ними происходило что-то неестественное… но никто не спешит поверять свои переживания городу и миру.

Ползу на кухню за грешноватым бутербродом на ночь и обнаруживаю страшное: у меня закончился кофе. Я не то чтобы кофеман, но без пары чашек с утра пораньше все равно что зомби. Не