Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

21 января мы доехали до колодцев Боатланамы и в первый раз нашли их пустыми. Лопепе, которую я раньше видел небольшой речушкой, вытекающей из большого, заросшего камышом болота, тоже высохла. Так как вода горячего соленого источника Серинана была непригодной для питья, то мы поспешили к Машуе из-за ее восхитительной воды. Во время поездки по этой местности здесь часто ощущается сильный и очень неприятный едкий запах. Запах этот порождается большим, черным как смоль муравьем, называемым «лешонья». Муравей имеет около дюйма [2,54 см] в длину. Когда его тревожат, он испускает едкий запах, как вонючка. Пахучее его выделение, должно быть, летучее, как эфир; если раздражать насекомое прутом даже в 6 футов [1,8 м] длиной, то сейчас же почувствуешь этот запах.

Нам попадались черепахи. Когда они не откладывают еще яиц, то представляют очень приятное блюдо. Множество их следов шло к соленому источнику, из-за такого необходимого для жизни продукта, как соль, они проходят очень большие расстояния. За отсутствием соли они часто едят древесную золу. Удивительно, как эти пресмыкающиеся держатся в этой стране. Когда их потревожишь, то они не могут убежать, и люди во множестве их истребляют. Молодых черепах берут из-за их щита. Женщины делают из этих маленьких щитов коробки, набивают их душистыми корнями и обвешивают ими себя. Более взрослые черепахи идут в пищу, а их щиты прямо как есть, необделанные, превращаются в посуду для пищи или для воды. При таких обстоятельствах черепахи продолжают существовать в этой стране и не переводятся исключительно из-за своей окраски. Желтая и темно-коричневая окраска их щита способствует тому, что, благодаря одинаковому цвету окружающей травы и валежника, они остаются незамеченными. Хотя они и предпринимают неуклюжие попытки к бегству, когда к ним приближается человек, но вся их надежда на спасение в конце концов заключается в костяном панцире, с которого безуспешно соскальзывают даже зубы гиены. Когда это долгожизненное существо хочет откладывать яйца, оно зарывается в землю, забрасывая ею кругом весь свой щит и оставляя на виду только самую верхушку его; затем черепаха зарывает яйца, и они остаются в земле до того времени, когда начнут выпадать дожди и появится свежая травка; тогда детеныши с совершенно мягкими еще щитами выползают наружу и без сопровождения и ухода матери начинают самостоятельную жизнь. Их пищей является нежная травка и одно растение, называемое тотона; местом их частых посещений бывают груды золы и пепла, и так же часто их можно видеть в тех местах, где на поверхности почвы имеются налеты азотнокислых солей. Они очень любят соль.

Я много расспрашивал бушменов и бакалахари, близко знакомых с особенностями и жизнью диких животных, и они рассказали мне много интересного, особенно о хищниках. Хищники, оказывается, бывают подвержены разным болезням, и, больные, они становятся просто жалкими. Львы, когда у них портятся зубы, худеют и погибают. Когда лев становится слишком старым, чтобы ловить добычу, он часто принимается за охоту на коз в деревнях; вышедшие ночью из хижины женщина или ребенок тоже становятся его жертвами. В старости это становится для него единственным способом поддерживать свое существование. Отсюда и возникло представление, будто бы лев, однажды отведавший человеческого мяса, предпочитает его всему. Но людоедом всегда оказывается старый лев, и когда он преодолевает свой страх перед человеком настолько, что приходит из-за коз в самую деревню, то люди говорят: «У него износились зубы, он скоро начнет умерщвлять людей». И они тут же признают необходимым немедленно действовать и решают уничтожить его. Когда лев живет далеко от людей или же, как бывает иногда, он испытывает непреодолимый страх перед бушменами и бакалахари, то, как только болезнь или старость берут над ним верх, он начинает ловить мышей и других мелких грызунов и даже есть траву; туземцы, увидев в его помете непережеванную растительную пищу, идут по его следам в полной уверенности, что они найдут его где-нибудь под деревом едва способным двигаться, и там без труда расправляются с ним. Быть может, лев ест траву в качестве лекарства, как собаки.

У хищников страх перед человеком бывает часто чрезвычайно сильным, что доказывают хорошо проверенные случаи, когда львицы, находясь около городов, – откуда пламенем костров безвозвратно изгнаны все крупные животные, – утоляли свой голод, пожирая своих маленьких львят. При этом нужно сказать, что достаточно бывает только одного запаха от следов человеческих ног, чтобы лев избегал близости к деревне, однако бывают и исключения: когда мы перевозились на Колобенг, то в Чонуане около наших наполовину опустевших домов бродило столько львов, что туземцы, оставшиеся с мистрис Ливингстон, боялись вечером показаться за дверь. Известно, что собаки здесь тоже повинны в чудовищно противоестественном пожирании своих щенков, вероятно, это вследствие громадной потребности в животной пище, которую испытывают также и жители деревень.

Если лев встречается днем, – обстоятельство, отнюдь не часто случающееся в здешних местах с путешественниками, – и если предвзятое мнение не заставляет их ожидать увидеть что-то «благородное» или «величественное», то они увидят перед собой животное немного побольше самой большой собаки, которую им приходилось видеть, и очень близко напоминающее своими чертами собаку. Его морда совсем не похожа на обычное изображение льва; нос у него несколько продолговатый, как у собаки, совсем не такой, каким изображают его наши художники, хотя они и могли бы получше изучить его в зоологических садах; свои представления о величественности льва художники обычно выражают тем, что рисуют морду льва похожей на старуху в ночном колпаке. Когда лев встречается с человеком в дневное время, то сначала он стоит секунду или две, пристально глядя на него, затем медленно поворачивается и так же медленно отходит шагов двенадцать, все время озираясь через плечо; затем он принимается бежать легкой рысцой, и когда думает, что его уже не видно, то убегает во всю прыть, как борзая собака. Днем и в светлую лунную ночь лев, как правило, ни в малейшей степени не опасен для человека, если последний сам не нападет на него, за исключением того времени, когда львом овладевает инстинкт размножения, который заставляет его смело идти навстречу любой опасности. Если в это время случится, что человек идет с той стороны, откуда дует ветер, то и лев и львица оба в ярости бросаются на него, как собака, когда она бывает со щенками. Это бывает не часто, и мне известны лишь два или три таких случая. В одном случае, когда ветер дул с той стороны, где проходил человек, лев набросился на него и укусил его раньше, чем он мог взобраться на дерево, а в другой раз при таких же обстоятельствах лев вцепился зубами в ногу человека, ехавшего на лошади. Однако при лунном свете уверенность в своей безопасности была у нас так велика, что мы в это время редко связывали своих быков, предоставляя им свободно лежать около повозок, но если в темную ненастную ночь поблизости есть лев, то можно быть почти уверенным, что он отважится утащить быка. Приближается он всегда крадучись, если только не ранен. Однако всегда бывает достаточно только видимости какой-нибудь ловушки, чтобы заставить его отказаться от намерения сделать последний решительный прыжок на облюбованную им жертву. Это – характерная черта всех кошачьих пород. Когда в Индии, с целью дать возможность охотнику ночью застрелить тигра, привязывают козу к колу, то, если кол вбит прямо на поляне, тигр так быстро сдергивает козу своей лапой, что никто не успевает прицелиться в него; чтобы он медлил, не осмеливаясь на решительные действия, выкапывают на поляне небольшую яму и привязывают козу к колу, водруженному в этой яме; в ухо козы вкладывают небольшой камень, заставляющий ее все время блеять. Когда тигр видит кажущуюся ему ловушку, то он только бродит вокруг ямы и позволяет охотнику, который лежит притаившись, сделать верный прицел.