Обретая тебя - Лена Хендрикс

спугнуть, но не в силах позволить ей бродить одной в темноте, я тихо последовал за ней по тропинке. Как только она достигла конца тропы, она остановилась на широком лугу. Лунный свет смыл пурпурные и желтые цвета растений, но вокруг неё сиял серебряный ореол. Какое-то мгновение я просто смотрел на неё, пораженный её красотой. Луна освещала девушку, когда, закрыв глаза, она запрокинула голову. Находясь в полной тишине, распростёрла руки по бокам ладонями вверх.

Моя Валькирия.

Мое сердце стучало в ушах. Я пошевелился, и это легкое движение привлекло внимание Бада. Ее глаза распахнулись, когда в его груди загрохотало низкое защитное рычание.

Я вышел из тени, ладонями вверх. — Полегче, парень. Только я.

— Черт, — выдохнула она, схватившись рукой за горло. — Ты меня напугал.

Бад узнал меня, побежал вперед и стал потираться всем телом о мою ногу. Я наклонился, чтобы почесать между его темно-рыжими ушами.

— Кто сталкер теперь? — пошутила она, и ее нежный смех развеял напряжение в воздухе между нами.

— Я услышал кого-то снаружи, — признался я.

— Я не хотела тебя напугать. Просто не могла заснуть, и все. Я ворочалась в палатке, что вызывало у Бада беспокойство.

Я двинулся к ней, не желая мириться с дистанцией между нами.

— Я тоже не спал. Хочешь прогуляться?

Глаза Джоанны светились в темноте. На ее красивое лицо было больно смотреть, поэтому вместо того, чтобы поцеловать ее, как мое тело кричало, я повернулся и указал на дорожку. Мы шли вместе бок о бок по цветочному лугу. Джоанна молчала, и я слушал ровное, свистящее ее дыхание, пока мы двигались вперед.

Протянув правую руку к краю тропинки, я сорвал длинный цветок. Держа его стебель, я провел цветком по ее предплечью. Она посмотрела вниз, и когда ее глаза встретились с моими, я слегка улыбнулся ей. Я был здесь не в своей тарелке, утопая в своих больших чувствах к ней.

Она потянулась к цветку и прижала маленький бутон к носу. Когда она снова улыбнулась мне, я чуть не упал на колени. Пока мы шли по широкой петле в дружеской тишине, моя кровь гудела. Мои пальцы покалывало от потребности чувствовать ее кожу. Несмотря на предупреждения о чести и братстве в моей голове, я позволил своей руке мягко коснуться ее.

Быть храбрым всегда давалось мне легко, но в этот момент мне требовалась каждая унция, чтобы найти смелость. Я снова поднес руку ближе, касаясь ее руки тыльной стороной своей. Чувствуя на себе ее шелковистую кожу, я обхватил мизинцем два ее пальца, задержавшись на прикосновении. Когда она не отстранилась, я позволил себе больше.

Ширина моей руки была вдвое больше, чем у нее, но когда ее ладонь коснулась моей, я нежно сжал её. Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, и я выдержал её взгляд. Всё внутри меня хотело заключить Джоанну в свои объятия. Я наконец нашел её.

Когда мы замкнули петлю тропы, я проводил ее обратно к лагерю. Я не хотел ничего, кроме как провести следующие несколько часов в темноте с Джоанной возле себя. У ее палатки я прислонился лбом к ее лбу.

— Линкольн, — тихо сказала она, — останься со мной.

Внутри меня шла война с желанием дать ей то, в чем она нуждалась, и с обязанностью поступать правильно.

— Спокойной ночи, Джоанна, — ответил я. Я наклонился, касаясь ее щетиной своей бороды. Сделав паузу, я поцеловал ее в щеку и отвернулся от нее, медленно удаляясь к своей палатке.

Глава 18

Джоанна

Видимо, я должна была прикинуться, что в моей жизни никогда не было самого горячего секса.

Когда на следующее утро мы свернули лагерь и начали долгий путь обратно к машинам, Линкольн держался на заметном расстоянии. Кроме тех случаев, когда это было абсолютно необходимо, он не говорил мне ни слова. То, что началось как оптимистичное утро, быстро испортилось, когда он едва хмыкнул на мое веселое «Доброе утро!»

Не упуская ни намека, я заставила себя противостоять холодному поведению со стороны Линкольна. Если он хотел вести себя так, как будто ничего не произошло, хорошо.

К черту этого парня.

Я нахмурилась, когда посмотрела на браслет, который он сделал для меня. Я могла бы внушить себе причину, почему он до сих пор был на мне, но я всё ещё не могла снять его. Проведя пальцем по неровной поверхности, я не могла не смягчиться — совсем чуть-чуть.

Я использовала разреженный горный воздух, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, давящих мне ребра. В одну минуту мы целуемся в воде, а в следующую он останавливается. Я то его подруга, то любовница. Он нежный и милый, совершающий очаровательные прогулки в полночь, а на следующее утро полный мудак.

Для него это секс в отпуске. Мужчины вроде него не выбирают таких девушек, как ты.

Так ли это? Было ли то, что я считала искрой между нами, не чем иным, как тем фактом, что я была единственной женщиной в поездке, состоящей только из мужчин?

Напрягая свое тело сильнее, чем необходимо, я потащилась вверх по хребту. Мне нужно было увеличить дистанцию между собой и нарастающими чувствами отвращения и разочарования. Разочарование в себе за то, что приняла горячий секс за связь. За то, что задавалась вопросом, не связана ли изуродованная татуировка Валькирии на его предплечье со мной, но боялась спросить. За то, что позволила себе подумать, что одна прогулка по цветочному лугу под звездами может стать началом чего-то другого.

Прекрати. Ты знаешь лучше.

После того, как мы вернулись к машинам, я помогла Брэндону и Линкольну загрузиться, но не смогла выбраться из Чикалу достаточно быстро. Нагрузка от похода и солнечный свет ничего не сделали, чтобы поднять мое мрачное настроение.

Вернувшись в мотель «Чикалу Роуз», я собрала немногочисленную одежду, которую оставила, и бесцеремонно засунула её в чемодан. Я позабочусь о стирке, как только выйду отсюда. Я сморгнула слезы, которые грозили пролиться, и откашлялась. У меня не было абсолютно никаких причин так расстраиваться.

Мой телефон запищал. Пришло сообщение.

Финн: Буду в пять.

О, черт возьми.

Верный своему слову и никогда не опаздывающий, Финн постучал, открывая дверь, прежде чем я успела сказать «Входи».

— Привет, Банана! Я слышал, ты уже вернулась, — его безграничная энергия была поистине поразительна. Даже гипс на сломанной ноге, казалось, не замедлил его. Он поковылял к кровати.

— Привет, Финн, — сказала я, не поднимая глаз от беспорядка в своем чемодане,