Прикосновение - Рустам Ибрагимович Ибрагимбеков

class="p1">Л е н а. Рамиз… Ну что ты глупости говоришь…

Рамиз смеется.

(Окончательно рассердившись.) Прекрати, пожалуйста! Мурад, прошу вас, не обращайте внимания, он просто не очень удачно шутит.

М у р а д. Ничего, ничего…

Р а м и з. Какие шутки? Только клетки не хватает, а так полное сходство.

М у р а д (Лене). Теперь вы поняли, почему я спросил у вас, знали ли вы содержание этой книги, когда решили подарить ее моему сыну?

Л е н а. Простите, я не хотела вас обидеть… Я даже подумать об этом не могла. (Кладет ладонь на руку Мурада, лежащую на столе.)

Р а м и з. А на что обижаться? Лев — царь зверей. Не крокодил же.

М у р а д (Лене). Спасибо… Я очень виноват перед вами, Лена.

Л е н а. Не будем говорить об этом…

М у р а д. Мне многое нужно вам объяснить. Это очень важно.

Р а м и з. И уши тоже похожи.

Л е н а (Мураду). Не нужно ничего объяснять. Я все понимаю и так…

Р а м и з (Мураду). А все же вы согласны, что похожи на этого льва?

М у р а д. Да, согласен.

Л е н а. Хотя тогда мне было очень тяжело…

М у р а д. Простите…

Р а м и з (Мураду). А если вы согласны, то скажите: «Я похож на этого льва».

Л е н а. Рамиз, прошу тебя…

Р а м и з (неожиданно зло). Нет, пусть скажет.

Л е н а. Как тебе не стыдно?! Человек у нас в гостях, а ты… (Смотрит прямо в глаза мужу.)

Р а м и з (неохотно). Ну ладно… Не хочет — не надо. Как будто трудно сказать два слова: «Я похож на этого льва». Гость должен делать приятное хозяину. Тогда и хозяину с ним легче. Ну, не сердись, тебе нельзя нервничать…

М у р а д. Простите меня, Лена.

Л е н а. Это вы нас простите.

Р а м и з (Мураду). Ешьте утку. И пейте водку… Выпьем за львов! И тех, кто бегает по джунглям, и тех, кто сидит в клетке.

Л е н а. Львы в джунглях не живут.

Р а м и з. Ничего. Научим. (Пьет.)

Мурад и Лена смотрят друг на друга.

(Отодвигает от себя тарелку.) Ну, с уткой покончено. (Мураду.) Вкусно?

М у р а д. Да, очень вкусно.

Р а м и з. То-то же. Ленка у меня прекрасно готовит. Приходите к нам на плов. А, Ленка? Свари нам плов! (Мураду.) Вы любите плов?

М у р а д. Да.

Р а м и з (жене). Ну вот, видишь, товарищ любит плов. Утка твоя ему понравилась, надо и пловом его угостить. Свари плов, и опять так же втроем — все свои, никого лишнего — сядем и пообедаем. Вы какой любите? С каштанами или с курицей?

М у р а д. Мне все равно.

Р а м и з. Тогда и тот, и другой. (Жене.) Слышала? И тот, и другой.

Л е н а. Рамиз, прекрати.

Р а м и з. Ну почему? Я стараюсь угодить гостю, а ты недовольна.

Л е н а. Да ну тебя! (Мураду.) Я чай поставлю.

Р а м и з. Заварной чайник у Гасана. Вчера гости у него были.

Л е н а. Ничего, я возьму. (Мураду.) Это сосед наш. Я сейчас вернусь.

Р а м и з. Скажи ему, что попозже зайду в нарды поиграть.

Л е н а. Хорошо… А может, ты сам сходишь за чайником?

Р а м и з (смотрит на нее внимательно). Ну, если тебе так хочется… (Медленно поднимается и идет к двери.)

М у р а д (сразу же, как Рамиз выходит из комнаты). Лена, простите меня. Я поступил подло тогда. Никогда себе этого не прощу… Но все оказалось так сложно… Сын… И все остальное… Я не смог через это перешагнуть…

Л е н а. Я понимаю вас.

М у р а д. Мне казалось, что я выдержу. Но жертва оказалась непосильной для меня. Я не могу без вас, Лена. Вы не представляете, что вы для меня значите. Я отказался от всего и вернулся к своему делу, к своей теме. Вы помогли мне сделать то, на что я не решался много лет. Вы вошли в мою жизнь навсегда. Я думаю о вас непрерывно, каждую минуту, каждую секунду… Я говорю с вами по ночам, перебираю по каждому слову все, что было сказано за эти три дня. Единственные настоящие три дня в моей жизни… Я мучаюсь и мучаю окружающих меня людей, я не могу работать, не могу есть, не могу спать, я не могу жить без вас, Лена… Не могу… Вы верите мне?

Л е н а. Верю.

М у р а д. Я хотел заставить себя забыть вас. Я убеждал себя, что воспринимаю все так остро только потому, что это у меня впервые в жизни. И все вокруг говорят мне то же самое, уверяют, что дело в моей неопытности, что у них подобные истории бывали десятки раз и все проходило само собой, рассасывалось так, будто и не было ничего… Я пытался поверить им… Противно было их слушать, но я не мог не говорить о тебе — сердце болело. Это смешно, что я жалуюсь тебе, но у меня страшно болит сердце по нескольку часов в день, никогда раньше не болело, ничего серьезного нет, наверное, но я задыхаюсь от этого, как будто воздуху не хватает, особенно по ночам… А когда начинаю говорить о тебе с кем-нибудь или сам с собой — все проходит. Я повторяю одно и то же, все с самого начала: как мы познакомились с тобой, о чем говорили те три дня, как мучаюсь без тебя сейчас… одно и то же… Я разыскал друзей детства — десять лет с ними не виделся — и им тоже все рассказал. Все обязательно что-то советуют. А мне нужно только, чтобы слушали. Они уже поняли это и смеются надо мной… И никто мне не верит, когда я говорю, что не могу без тебя. Будто мне все это только кажется… Лена, я действительно не могу без тебя. Я просто схожу с ума. Поверь мне.

Л е н а. Я верю.

М у р а д. Никто мне не верит. А я должен был увидеть тебя, услышать твой голос, дотронуться до твоих рук… Лена, что мне делать? Что делать?! Я погибаю, Лена! Только ты можешь меня спасти…

Л е н а. Что я должна для этого сделать?

М у р а д. Быть со мной. Простить мое предательство и быть со мной. Мы должны жить вместе, Лена, я не могу без тебя. Мы должны жить вместе…

Л е н а (после паузы). Это невозможно.

М у р а д. Невозможно?

Л е н а. Да.

М у р а д. Но ведь… Неужели ты не простишь меня?!

Л е н а. Не в прощении дело, кто я такая, чтобы прощать или не прощать?.. (Сделав над собой усилие.) Пойми, ничего у нас с тобой не получится… И тогда бы тоже не получилось, наверное…

М у р а д. Да?! Ты стала так думать?!

Л е н а. Ты бы всю жизнь мучился из-за семьи, я знаю, а я бы — из-за того, что мучаешься ты. Ты ведь не из тех, кто может навсегда порвать с прошлым. Это бы все время висело над тобой. Ты бы страдал