Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко

с просьбами, заглядывали в мои глаза и находили в них лишь счастливое будущее. Я не позволю этим надменным тварям встать на моем пути. Дядя Адас, почему ты не усыновил меня, а лишь принял в свой род? Зачем наделил этим титулом, который до самого конца будет подчеркивать мое происхождение? Надеялся, что после тебя все-таки придет наследник по крови… Теперь… Теперь они узнают, что такое настоящий принцип автономии».

Принц сжимал рану, и сквозь пальцы сочилась теплая кровь, ничем не отличающаяся от крови его врагов. Он осознавал, что ради сохранности собственной власти ему придется пересмотреть все существующие порядки, что он окажется один, что никогда его женой не будет настоящая принцесса или княжна, подаренная взамен мира на сто лет. И еще, стараясь не оглядываться в сторону Сведомских пещер, он думал о том, каким же был глупым мальчишкой, когда, подчинившись воле князя Адаса, со слезами покидал дом кудесника Гульри, не желая расставаться с верой в то, что волшебство – главное его призвание.

Вернувшись в Балтинию, Туллий не стал долго размышлять над планом мести. Росчерком пера он ввел лимит на количество судов, имеющих право пересекать воды его страны в течение месяца, и поднял цены на эксклюзивные экспортные товары, без которых соседи никак не могли обойтись. Судам Флорандии было запрещено приближаться к балтинскому берегу ближе, чем на пятьдесят километров.

Тогда вся благородная кровь в жилах соседей вскипела от ярости, они ответили той же монетой, но со временем успокоились, урегулировав все споры с Балтинией руками министров финансов. Одна Флорандия не смирилась с оскорблением и запретила разводить деньги и идеалы.

Конечно, принца Туллия возненавидели все, особенно после того, как он без объяснений и предупреждений не явился через три года на Сведом. Отношения остались натянутыми, а с Флорандией и вовсе разорванными. «Принцип абсолютной автономии в действии – все как завещали наши предки», – написал позднее принц Туллий в официальных поздравлениях с днем создания Архипелага.

Цены взлетели и медленно росли с каждым годом, но балтинцы привыкли к этому, а вскоре нашелся более веский повод для ненависти к своему правителю, однако Туллию было уже все равно. Власть оставалась в его руках, но почти не ощущалась.

Туллий зажмурился, отгоняя от себя неожиданно нахлынувшие воспоминания.

– Во Флорандии… Как же тогда его ученица оказалась здесь? Подождите, но она находится гораздо дольше у нас, чем он – у них.

– Это еще предстоит выяснить, ваша светлость. Нашим агентам пока не удалось проникнуть туда, но мы думаем подкупить кого-то из жителей Лорении, как ближайших соседей. – Дряблая шея главы канцелярии затряслась в предвкушении интриги.

– Как я понимаю, вы считаете ее шпионкой.

– Да, ваша светлость. Но чтобы разгадать ее план, мы должны подпустить ее как можно ближе ко двору, – у лорда началась одышка.

– Абсурдно, но попробуйте. Может быть, удастся сбить ее с толку. – Туллий снова устремил взор в сторону фрески. Ирис, как бы она здесь ни очутилась, просто не может быть шпионкой. Можно предположить, что она пытается одурманить его, но… Нет, несмотря на браваду, она сама будто бежит от кого-то.

– Небо указало вам верный путь.

– Вы мне надоели! Хватит о девице! – Туллий почувствовал, что начинается приступ слепоты.

Из окружающих предметов исчезла выразительность, делающая их уникальными и ладными. Краски потускнели. Свет раздражал до безумия, а головная боль, начавшись с троичного нерва, захватила затылок.

– Отчет по казне! – Правитель перешел на истеричный крик, что всегда пугало подданных.

Лорд дрожащими руками протянул свиток. Туллий грубо схватил его, спрятал в карман камзола и грубо рявкнул:

– Вслух. Я хочу удостовериться, что мои министры хотя бы читают то, что мне подсовывают.

– В этом месяце доходы выросли.

– Как распределили?

– Одну сотую на ваше содержание, остальное на строительство дюжины новых домов, поддержание порядка, внешние нужды – как в прошлом месяце. Единственный момент: выросли затраты на содержание канцелярии, на нее пошла половина прибыли.

«Плотоядное растение. Никак не могут успокоиться. Считают, что я не догадываюсь об их побочных доходах! Впрочем, мне от них больше пользы! Создатель, неужели боль стала чуточку слабее? Все же канцелярия – мое лучшее изобретение! Жаль, что государственную монополию на добычу, обработку и продажу основных экспортных товаров придумал не я».

– Свободен!

Лорд попятился, ежесекундно кланяясь и оглядываясь, опасаясь не вписаться в дверной проем.

«Второй человек в государстве, а заискивает… Впрочем, такое раболепие всегда можно обернуть себе на пользу. Тем более что за столько лет он привык быть вторым».

Туллий пересел на скамью. С министром внутренних дел он предпочитал разговаривать как бы на равных, убеждая в значении его должности для процветания… нет, не принца Туллия, а всего государства, и не только сейчас, но и через тысячу лет.

– Ваша светлость, барон Лама!

– Ваша светлость, прошу извинить меня…

Туллий знаком приказал барону замолчать.

– Барон Лама, приветствую вас! Садитесь сюда, пожалуйста, и поскорее начинайте свой рассказ. – Боль отступила. Мир вновь стал ясным.

Щупленький человечек с носом, напоминающим маленькую сливу, теряющийся в складках темно-синей мантии, привольно устроился на скамейке в своем замысловатом тюрбане и заговорил твердо и серьезно, словно был настоящим исполином:

– Ваша светлость, оппозиция, оплаченная нами, ведет себя послушно и предсказуемо. Они по-прежнему мнят вас тираном и радостно откликаются на заявления наших провокаторов. При всей своей ненависти они очень боятся вас. Намедни нами была проведена устрашающая акция. По Регенсвальду проехал экипаж, в котором якобы находились вы. Они проклинали вас, прятались. Можно сказать, что страх парализовал их. Они одинаково боятся как вас, так и возможных последствий своего неповиновения. Однако… – Барон бесстрашно посмотрел на своего повелителя, предпочитая говорить все напрямик. – Однако… Перед нами возникают новые трудности…

– Они все еще боятся меня из-за тех слухов?

– Да, ваша светлость. За все семнадцать лет мы так и не смогли повлиять на них…

«Конечно, не смогли. Потому что сами в это верите…» – Туллий кивнул в ответ.

– Конечно, это нас не радует, но все же постоянная и проверенная временем причина страха тоже имеет свои преимущества. Нам не надо предпринимать никаких карательных или устрашающих мер. Все происходит само собой.

«Если бы не его незаменимость на посту министра внутренних дел, я бы назначил его главой канцелярии».

– Тогда в чем проблема?

– Мы пока не можем нащупать причину и узнать, чьих это рук дело, но появился новый центр оппозиции. Неподконтрольный нам. Я имею в виду не тех людей, которые не одобряют вашу политику по собственным…

– Весьма разумным и обоснованным причинам. Они даже вызывают у