Догнать любовь - Наталия Миронина

только жрать будешь хотеть. Похудеешь от мяса. Но без жира. Ешь индейку. Вон, она на блюде горой лежит.

Алина терпеть не могла индюшачье мясо. Оно было сухим и безвкусным. Но ела, поскольку Ульянкин мог вынести мозг и испортить настроение на весь день. Семенова предложила носить ей что-то вкусное в комнату. Но Новгородцева отказалась.

– Нет, я не хочу. По существу, он прав. Диета должна быть. До сезона не так далеко. Набрать вес – проще простого. А вот сбросить, когда начнутся холода и нервотрепка…

– А сейчас у тебя нервотрепки нет, – хмыкнула Оля.

– Сейчас я плюю на нее.

Семенова ничего не сказала. Она видела, как переживает Алина наезды тренера.

– Знаешь, мы будем хитрее Ульянкина. Мы не будем его замечать. А обратим это время себе на пользу, – рассудительно заметила Семенова. – Он хочет, чтобы ты похудела? Хорошо. Твоя фигура от этого только выиграет. Он хочет, чтобы мы выкладывались на физподготовке? Отлично. Нам это тоже пригодится. Мы ради себя это делаем. Он цепляется к тому, что мы носим на тренировке? Ок! Мы будем следовать его советам. Будем носить только хлопок и шерсть. Знаешь, и в этом есть рациональное зерно.

– А что мы будем делать с его оскорблениями? С его криками и хамством.

– Ничего. Мы их просто не будем замечать. Можно даже улыбнуться в ответ.

Новгородцева посмотрела на Семенову. Она чем-то ужасно напоминала ей школьную подругу Кузнецову. Та тоже такая правильная, рассудительная, умненькая и вместе с тем немного авантюристка.

– Знаешь, давай сегодня всем своим домашним позвоним. И вообще кому надо. А то я из-за этого шлема и защиты что-то совсем всех позабыла.

– О! – подняла палец Семенова. – А вот это самое главное, ты меня опередила. Мы будем думать только о себе и о наших близких!

Ульянкин же словно испытывал всех на прочность. Программа подготовки, составленная им, была на пределе возможностей.

– Валерий Николаевич, ребята и девочки могут надорваться, они в сезон войдут обессиленными. Вы даете им совсем не юношеские нагрузки. – Надежда Лазаревна вызвала Ульянкина на серьезный разговор. – А заметим, я за них отвечаю так же, как и вы. Во-первых, мне их жаль. Во-вторых, я опасаюсь за последствия.

– Надежда Лазаревна, давайте работать со спортсменами, а не опасаться. Вы же помните, что уже в конце октября соревнования. И в этих соревнованиях заявлены Новгордцева, Семенова и еще двое ребят? Если мы сейчас не подготовимся, у нас не будет больше возможности.

– Как знаете, но имейте в виду, я против вашей методы. Я считаю, что людей надо уважать. И детей, и подростков. А мы имеем дело с почти взрослыми людьми.

Ульянкин ничего не ответил.

В тот день тренер орал меньше, но ситуацию это не спасало. Все чувствовали, что очередной всплеск эмоций – всего лишь дело времени. Оля Семенова пробежала дистанцию плохо. Она не рассчитала силы и уж под конец проиграла сразу трем девушкам. Первой в этот день была опять Новгородцева. Она бежала легко, почти без напряжения, контролировала ноги – знала: главное, чтобы не заболели икры. Алина следила за дыханием и ни разу не сбилась. Она бежала круг за кругом сосредоточенно, целеустремленно, словно это была не разминка, не просто физкультурное упражнение, а настоящие соревнования, которые она должна выиграть. Финишировала она с большим отрывом от всех.

– Молодец, – улыбнулась ей Надежда Лазаревна, – отлично. Просто супер! Тебе в бегуньи!

– Да я и так бегунья, только на лыжах, – отдышавшись, ответила Алина. Тренер ничего не сказал. Только отметил что-то в своем гроссбухе. Этот его толстый ежедневник знали все. Считалось, что там досье на каждого, кого взял к себе Ульянкин.

Семенова было расстроилась своим результатом, но уже очень скоро улыбалась:

– Ну, не получилось на этот раз, получится в другой.

– И получится, – спокойно сказала Алина.

Она уже знала, что спортсмены бывают разными. Есть те, кто «выколачивает» результаты из организма. Есть те, кто пользуется выигрышной ситуацией – например, наличием слабого соперника. Есть те, кто одарен природой – тот и тренироваться мало будет, и результаты у него окажутся приличными. А есть такие, кем правит вдохновение. Алина, понаблюдав за Семеновой, поняла, что та относится именно к этой категории. В меру усердная, в меру выносливая, в меру целеустремленная, Семенова обладала творческим началом, поэтому ей был свойственен порыв. И рекорды ждали ее там, где никто их от нее не ждал. Новгородцева старалась ВСЕГДА быть победительницей, будь то тренировка, соревнования, дружеские состязания. Семенова же занималась спортом как творчеством. А в нем, как известно, постоянных удач не бывает. Вот и сейчас Оля пробежала эту дистанцию так, как иной художник делает набросок – слегка небрежно, весело, но подмечая мелочи и детали.

– У тебя все получится. Вот увидишь, – повторила Алина.

Семенова засмеялась:

– Ты очень добрая.

– Да ладно. – Новгородцева даже остановилась. О ней отзывались по-разному, но никогда не говорили, что она добрая.

– Да, ты добрая, – уверенно произнесла Оля.

В этот вечер они никуда не пошли. Похлопотали по хозяйству – постирали форму, погладили свежие рубашки и футболки, навели порядок в шкафах. Уже почти стемнело, когда Алина вышла на улицу позвонить.

Вернулась она скоро. Семенова читала книжку. Алина молча уселась в кресло.

– Ты почему не ложишься? – Оля оторвалась от планшета.

– Сейчас, – ответила Алина.

– Дозвонилась? Как мама?

– Мама – хорошо. Только устала. На ней одной все – переезд, ремонт, вещи, покупки.

– Да, тяжело. – Семенова вздохнула. – Но ты же могла пропустить сборы.

– Она не жалуется. Да и я понимаю, что выхода не было.

– Что-то случилось? Не хочешь, не говори. Только у тебя такое лицо.

– Нормально.

– Слушай, а как этот твой человек поживает? Которому ты предложение руки и сердца собралась делать? – спросила Оля. Она задала не вполне тактичный вопрос. Но она спросила таким тоном, что обидеться было нельзя. И ответить можно было по-разному – от односложного ок до подробного рассказа обо всех обстоятельствах. Семенова словно почувствовала, что сейчас именно в этом человеке дело.

– Он не отвечает.

– Что, пока мы здесь, он ни разу не ответил тебе?

– Почему? Пару раз. Но долго говорить не мог.

– А он сам звонит тебе?

– Редко. Я же тебе говорила, что в него вцепилась одна корова.

– А он что, во всем ее слушается?

– Я не знаю. Понимаешь, тут такая история… Я же в интернате училась. Он, кстати, тоже. А там все на виду – кто с кем дружит, кто что ест, у кого родители нормальные, у кого так себе.

– А как получилось,