Метаморфозы: таракан - Александр Турбин

Он повернулся ко мне.

— Кто морду бил?

Только после этого вопроса понял, почему болит челюсть. Попали все-таки.

— Без понятия, сэр.

— Точно Клоун. Так, Туз, ты старший по казарме. Ты, урод, допустил — тебе и исправлять. Идешь к лекарю, берешь бинты и лично делаешь ему примочки. А я приду и проверю.

— Но, сэр. Он Рохле вон челюсть свернул, Надь ребром мается, а Толстый до сих пор в углу лежит, подняться не может.

Ай да я, ай да молодец. Три перелома. Авторитет, какой-никакой, нарисовался. Стало почему-то грустно.

— Нет, ты что, совсем идиот? Поправим. Так, бери Толстого и лично неси к лекарю. Не надорвешься. Но сначала примочки, это важнее. Да, форму Клоуну сообрази, чтоб нас не позорил.

Потом командир повернулся ко мне и просто сказал.

— Пока на учебные занятия не ходишь. Каждое утро будешь начинать с чистки нужников, Туз тебе лично покажет, что делать и как. Но дальше ты уже сам. А после обеда и до вечера будешь мешки грузить, мы обоз собирать будем, вот ты и погрузишь. А вечером должен быть чист и опрятен — тебе к Высшим идти. И не дай бог тебе запах дерьма не смыть. Отправимся через два-три дня. Вот тогда молись.

Очевидно, что в иерархии этого мира я совершил стремительный рывок вниз с уровня дворца до выгребной ямы. Так сказать, прыжок с вышки в дерьмо с пируэтом согнувшись.

Так началась моя армейская жизнь. А вечерние посиделки в этот день все-таки не состоялись…

Из материалов допроса Тона Узарбаша, копейщика, 12 сводный отряд пехоты.

— Не надо меня больше бить, господин дознаватель. Я все скажу. Правду? Конечно, только ее, в смысле правду. Нет, ну господин дознаватель, ну Вы сами представьте. Играем мы, значитца, втихаря в «око тьмы», это игра такая. Как назло я на банке… Как не по уставу? Почему азартные игры? Да бросьте, что там за азарт. Вот когда Рольфа в пруду топили, вот это был азарт. Ой. Это я так, глупость сказал. Ай. Да больно же. Вы же обещали! Так я ж и говорю! Значитца, открывается дверь, и гвардейцы швыряют в нас какого-то дебила, попутно обозвав вонючими собаками. И уходят, но настроение уже испорчено.

Тут как назло оказывается, что дебил в косяк не попал, дверь открыта и все наше добро на обозрении. И он так не спеша заходит. Тут Лапоть, он у нас на шухере стоял, и не выдержал, выписал ему крендель. Нет, ну а кто бы выдержал? Так этот дебил, нет, не Лапоть, салага этот не нашел ничего лучшего, как свалиться кулем на банк. Там все нафиг рухнуло. Ну, ему и добавили. Кто добавил? Ну, я и добавил! А какого демона он мои бабки по всей хибаре разбросал? Да не отвлекаюсь я. Нет, ну нормальный салага что должен был сделать? Извиниться, сползать собрать монеты, заодно и пол протереть. А этот чего удумал? Он развернулся и в зубы. Нет, не мне. Я-то уже деньги собирал, этим прохиндеям доверься — половину себе в карман соберут. В зубы он Рохле зарядил, тот рядом стоял, ржал, угарок. Теперь нечем ему ржать. Нет, ну Рохле по зубам дать — это благое дело. Его б и упрекать за это никто не стал. А вот с какого перепуга он с Лаптя его сапог любимый стянул? Да вот так, говорю ж, содрал сапог. Лаптя босиком из казармы выкинул, а обувкой в Роха запустил. Нет, ну я ж и говорю, дурак. Да не Рох, тот само собой.

Значитца, все вверх ногами, ребятки подтянулись, забава пошла, сейчас думаем отделаем. Ага, как бы не так. Он сначала на Надя залез. Да я и говорю, натурально залез. Мужики даже остановились, ну а чего, интересно же. Так этот урод, да не Надь, тот как раз ничего такой, симпатичный. Кто? Я? Да вы что? Господин дознаватель, только Вы не рассказывайте никому, а? Убьют же. Продолжать? Значитца, так. Все встали посмотреть, я, значитца, за ножиком полез, если что, думаю, обоих порешу. Ой. Не слушайте Вы меня. Я это… фигурально. Ну, залез и залез, потом я залезу. Да что ж это. Все, продолжаю. Так этот салага Надю локтем ребра в кишки впечатал и в проход выскочил. Нет, ну тут все завелись. Как почему? Эротика то сорвалась. Облом вышел.

Первым Толстый с верхней полки дотянулся. Только вместо того, чтобы подержать пока остальные не подоспеют, сверзился на пол. А Толстый, он же десять пудов весит. Там грохот стоял, я думал в подвал уйдет. Нет, повезло. Пол, конечно, пробил, но перекрытие устояло. Что? А я ему сам неоднократно говорил, доходчиво, вежливо. Толстый, говорю, ты чего свой жирный зад на потолок сунешь, упадешь, так хрен с тобой — убивайся, но ты ж еще и пяток солдат насмерть передавишь. Нет, говорит, ему сверху воздух чище. Дебил. Нет, на этот раз Толстый — дебил. Мы ж под него на первый ярус Рохлю и положили. Ну, чтоб значит, если что, то не жалко. Короче, поломался Толстый. Совсем. Отвоевался. Но время для нас выиграл. Достали мы все-таки уродца. Только, значитца, мутузить стали, глядь, нет его. Одни ноги под кроватью разглядеть можно. Ну, ребята и не выдержали, за копья взялись. Кто не выдержал? Ну, я и не выдержал. А чего он на Надя лазил?

Правда потом Глыба пришел и все веселье испортил. Да я пока тушу Толстого к лекарю пер чуть не сдох. А потом еще и толчок вместе чистить отправили. Да и ребят жалко. Тот же Надь мечтал попасть на войну. Да нет, не надолго, а так, чтобы Рорка убить, ухо отрезать и домой. Хотел, значитца, засушить и дома в банку поставить как сувенир. Обидно, короче, стало. Ну, я и подтолкнул его в дырку. Какую дырку? Ну, с дерьмом которая. Нет, ну я ж его и спас. Руку то я подал. Сам не знаю, как решился. Нет, ну господин дознаватель, ну откуда я мог знать, что он так глубоко уйдет? К тому же, он пока оттирался, всем мочалки, да полотенца попортил. Как не отмылся? И что запах был? А как ему не быть после солдатского толчка, ну Вы даете. К-как к самому Владыке? Все, добегался Туз, прощай свобода.

С казарменной жизнью у меня тоже не заладилось. Я, конечно, понимаю классическое противоречие: деды — первогодки. Но какая может быть дедовщина, когда на войну завтра. В горячке боя всякое может случиться, например печень матерого солдата вполне может столкнуться с копьем, мечом, ножом обиженного на жизнь новобранца. И что это за способ бойцов готовить — заставлять нужники чистить, да мешки с крупой складывать. Да и не логично как-то. Им же потом самим эту крупу есть.

Искупали меня в первый день знатно. Ушел с головой, даже испугаться не успел. Отмыться, при всем желании не получилось, да и как такое отмоешь под простой бочкой с водой. Тут брандспойт нужен был. В общем, вечер был испорчен, хотя впечатлений прибавилось. К крупе меня не подпустили. Пришли конвоиры, отвернув носы, кое-как до дворца довели, но этим дело и закончилось. Мастер обрядов, толстый и дряхлый Толариэль, увидев меня скривился, а когда подошел ближе и унюхал… В общем, мы с конвоирами чуть ноги унесли. Когда я зашел в барак, весь отряд слег в повалку. Давно я такого гомерического хохота не слышал. Со слезами на глазах. С падением со стула. Повеселились.