Гранитный чертог - Елена Сергеевна Счастная

хмыкнул тот. – Теперь обоз ищут, но пока не нашли. Просят помочь. Видно, чтобы воины мои не прохлаждались. Ох, не любят свое добро отдавать, каждую кроличью шкурку кмети должны отработать. А ведь все под мое покровительство сами перешли. Никто силком не тянул.

– Но угрожал, надо признать…

– Когда это было.

Хальвдан усмехнулся. Когда бы это ни было, а люди обид не забывают. Не все, но многие. И потому к обязанности платить дань по сию пору они относились если и без открытого негодования, то с большим осуждением – точно. Князя за дармоеда не держали, а вот его дружину – возможно. Не случалось такой осени, чтобы хотя бы в одном селении не вспыхнуло ворчливого недовольства очередными «поборами». Случалось и Хальвдану такое видеть. Но обычно подобные бучи быстро затихали, когда люди понимали, что с многочисленными княжескими отрядами, рассеянными по весям и заставам, им не совладать. Да и зачем? Чтобы потом поплатиться?

– Может, данники [11] задержались где? – пожал плечами Бажан, но в его голосе вовсе не слышалось уверенности.

– Клюкву по болотам собирают, – едко фыркнул Хальвдан, за что получил от воеводы тяжелый взгляд.

Драгомир разделил общее сомнение.

– Задержались… – усмехнулся он. – Это ж как загулять нужно, чтобы так задержаться. Шутки шутками, а нехорошо это. Мало мне забот с разведчиками, которые не знаешь, вернутся или нет, так еще и сборщики дани куда-то провалились. Скоро зима, а еще нужно отправить кметей на север, пока все дороги напрочь снегом не завалило. Слухи идут самые разные. Это никому из нас не на руку.

– Значит, говоришь, лерговчане помощи просят? – прищурился Хальвдан, уже зная, что предложит, дабы оправдаться за свое утреннее поведение.

– Слезами заливаются. Ты же знаешь Вако…

– Если еще местных отправить? – задумчиво проговорил Бажан.

– Эти лисьи морды будут уворачиваться до последнего, – возразил Хальвдан. – Будто ты позабыл, каковы тамошние старосты. Особенно Наяс. Он ведь среди древнеров заместо одного из божков. А теперь, как вельды снова на их дорогах замелькали, так они все там поджали хвосты.

– Все одно к одному, – уперевшись взглядом в противоположную стену чертога, проговорил Драгомир. – Если это происки кого-то из местных, оставить это так я не могу. Сегодня одни откажутся дань платить, отыграются на моем отряде, а завтра остальных не заставишь даже погнутую кочергу отдать.

– Я отправлю своих людей, – Хальвдан неспешно провел по оголовью висящей на поясе секиры. – Прав ты, Бажан, не все же им в детинце бесполезным обозом болтаться.

– Отправляй, – без тени издевки согласился старик, коротко глянув на князя. – Только все ж немерами я бы посоветовал их разбавить. А лучше немерского сотника во главу отряда поставить.

– Ты меня совсем за тугодума-то не держи, – беззлобно улыбнулся Хальвдан. – Уж понимаю, что к чему. Но доля страха деревенским точно не помешает. На то мои люди очень хорошо сгодятся. Думается, что-то темнят древнеры – от них всего чего угодно можно ожидать.

Драгомир только невесело искривил губы на его слова. Уж кому, как не ему, знать, на какое неповиновение способно это племя, считающее себя едва не полноправными хозяевами всего юго-востока княжества. Хотя они и притихли последние лета. А вот поначалу с ними было совсем туго.

– Ладно, Хальвдан. Вместе с Бажаном подберите людей. Один день им на подготовку и сборы – не больше. Не будем рассусоливать: как бы хуже не стало.

Выслушав последние указания, Хальвдан с Бажаном вышли из чертога. Затем разделились без надобности обсуждать еще раз княжеское распоряжение.

День перевалил за середину. Но небо с утра все было затянуто непроглядной облачной пеленой, отчего казалось, что дело уже к вечеру. Моросил привычный в последнее время дождь, и все вокруг, даже камни замка, как будто было пропитано влагой. А далеко на востоке ползли зеленоватые грозовые тучи. Знать, стороной пройдут. Тихо и лениво погромыхивало, и молнии, далекие, точно зарницы, только слабо вспыхивали над лесом.

Вышедший на улицу Хальвдан почти с наслаждением вдохнул свежий, напоминающий о куда менее приветливом погодой Клипбьерне воздух. С утра он не успел даже позавтракать, но его вдруг охватила шальная жажда работы. Непонятно, с каких сил. И даже голова перестала потрескивать от вчерашних похождений. Показалась несусветной глупостью недавняя хандра.

Он дошел до избы, где жили вереги, шагнул внутрь. Проморгался, привыкая к полумраку. Здесь было пусто. И так будет до вечера, пока мастера не дадут разрешения всем заняться своими делами. Вокруг царил обычный для лишенного женского внимания жилища бардак. Неаккуратно убранные после сна лавки, лежащее тут и там оружие, щиты, непонятного назначения веревки и тряпки, похожие на небрежно брошенные порты. Даже седло нашлось в углу, будто там ему самое место. Надо бы устроить парням хорошую выволочку. У свиней в лохани, небось, и то чище.

Хальвдан же почти отвык от подобного беспорядка с тех пор, как перестал постоянно ходить в походы и поселился в княжеском доме. Хотя в те времена таких изб у них, на Клипбьерне, и вовсе не водилось. Не привечал конунг войско рядом с собой. Каждый жил на своей земле, пахал землю, сеял, рыбачил в Нейре, а то и вовсе уходил на долгие седмицы в море. А сбирались все по первому зову правителя или вождя рода.

И в тесноте боевого драккара, где не каждому в шторм удавалось укрыться под навесом, им с братом Сигнаром было ничуть не хуже, чем в теплой избе. Немало походов они успели пережить вместе. Ходили летом на запад через море, привозили домой богатую добычу из каменных святилищ.

И если бы Сигнар не связался по молодецкому скудоумию с конунговой дочкой Гестой, то и сейчас, возможно, был бы рядом. Но нет. В какой-то миг молодая рыжеволосая девица стала для него важнее всего, что составляет жизнь верегского воина. Хальвдан смирился, надеясь, что блажь со временем пройдет, Сигнар перестанет пропадать в покоях Гесты, куда ему заходить было строго-настрого запрещено. Не потому, что дочь конунга не могла стать его женой, а просто потому, что со свадьбой-то они не торопились. Только встречаться наедине тайком – кто узнает – сраму не оберешься. Хальвдан знал обо всем и как мог прикрывал брата.

Потом нагрянул Драгомир – и все провалилось к бесам собачьим. Геста вмиг позабыла о Сигнаре, будто о наряде, из которого выросла. А тот крепко осерчал на князя. И плыть с Хальвданом в Кирият наотрез отказался. Последний их разговор запомнился, верно, на всю жизнь.

– Сигнар, не дури! Мы – все, что осталось от нашей семьи. Мы должны держаться