Гранитный чертог - Елена Сергеевна Счастная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Млада посидела немного, пока не замерла круговерть леса, отыскала рядом на земле меч и попыталась встать. С первого раза не вышло. Она ругнулась, собралась с духом и попробовала снова. Покачнулась, схватилась за шершавый ствол сосны, ругнулась еще раз – крепче. Сил почти не было – видно, потеряла прилично крови. Но сейчас раны были только чуть влажными. Она, спотыкаясь и кляня вельдов, поковыляла из низины на тропу. По пути заметила брошенный Галашем пустой тул и тут же – лук. А потом нашла и самого стрельца: он лежал ничком в траве, все еще сжимая в руке топор. И даже сквозь мутную пелену Млада видела – не дышит. Но она упрямо опустилась на колено и перевернула кметя на спину. Спереди он был иссечен точно стальным бичом. Мертвые глаза неподвижно смотрели в пустоту.
В таком же виде нашлись на тропе Надежа с Невером. Следопыт, похоже, держался и отступал дольше всех, а потому пострадал сильнее. В его спине торчали две стрелы с бурым оперением. Млада невольно опустилась рядом с ним – коленями в намешанную с кровью, вздыбленную грязь.
Паршиво. Как же паршиво все вышло.
Она замерла, держась за раненое плечо, глубоко дыша, стараясь побороть давящую изнутри дурноту. И только несколькими мгновениями позже осознала, что́ кололо ее неестественностью, чуждостью произошедшего больше, чем гибель трех сильных кметей.
Вокруг не было ни одного тела вельдов.
Млада осмотрелась раз и другой – и верно. Все походило на то, будто кмети в безумии зарубили сами себя. Неужто вельды оказались столь заботливы, что забрали тела собратьев в лагерь? Быть того не может! Но другого объяснения не находилось.
Ну и пес с ними.
Млада медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, снова ушла в глубь леса. Она и хотела бы убрать с тропы мертвых кметей, но в первую очередь нужно было заняться собственными ранами. Сваленные в кучу дорожные мешки нашлись на том месте, где их оставили. Млада взяла свой, порылась в нем и перво-наперво крепко перетянула раненое бедро, скрутив чистую тряпицу жгутом. Для начала достаточно.
В мешке Надежи она нашла запасной нож. Побродив по округе, нарезала с молодых сосенок достаточно сухих веток. А потом не без труда развела костер в том самом овраге, откуда недавно стрелял Галаш, не слишком заботясь, что ее могут заметить с тропы. Нападут – все равно одной не выжить. Если же тащиться далеко в лес – можно потерять силы. А там и заплутать. Тоже мало хорошего в ее-то нынешнем состоянии, когда гудящая от удара голова была почти пуста, разум только вяло отзывался редкими мыслями, а ноги подкашивались едва не на каждом шагу.
Млада чуть посидела в тепле и, согревшись ровно настолько, чтобы бойчее шевелились заледеневшие пальцы, достала мешочки с перетертыми в порошок травами: тысячелетником и зверобоем. Обстругала и расщепила на одном конце тонкую осиновую веточку. Сжав зубы, медленно воткнула ее в рану на плече – вдоль древка, чувствуя, как раздвигается пробитая мышца. Снова поплыло все перед глазами от боли; потекла кровь. Млада перевела дух, одними губами произнося проклятия. Тонкой полоской ткани она крепко примотала веточку к древку, зажмурилась и дернула.
Вмиг ее прошиб пот, а затем и озноб. Дыхание застряло в горле вместе с глухим криком. Окровавленный обломок стрелы – благо, вместе с наконечником – выпал из ослабевших пальцев.
Млада уняла скакнувшее в галоп сердце, присыпала рану порошками из трав, чтобы не воспалилась и быстрее заживала, а затем перевязала чистой тряпицей, насколько возможно это было сделать одной рукой. После этого занялась бедром – оно пострадало гораздо меньше.
Донельзя измученная, она переоделась в запасные рубаху и штаны, с сожалением глянула на дыру в почти новом нагруднике из плотной дубленой кожи, купленном в Ариване перед отбытием на север. Его изготовил мастер, с которым Младу познакомил в свое время Наставник. Как раз перед тем, как покинуть ее. Будто знал, что умения старого ариванца ей еще пригодятся.
Запив завтрак глотком воды, Млада затушила костер и снова двинулась к тропе. Тело сопротивлялось, требовало оставить в покое, но нужно было заставить его работать. Иначе так ляжешь – и никогда больше не сдвинешься с места.
Закусывая от боли губу и потея, точно раб в копях, Млада оттащила тела кметей с дороги, укрыла за кустом можжевельника, привалив найденным поблизости лапником. Взяла из их мешков только воду и еду – остальное оставила в том же схроне. Мысленно она обещала себе, что расскажет на обратном пути старосте Садко о том, где искать погибших парней. И попросит провести обряд погребения честь по чести. Они это заслужили.
Все это время ни на мгновение в голове не возникло мысли о том, чтобы повернуть назад, дойти до Ярова Дора и спокойно передохнуть там, пока не затянутся раны. Что-то подсказывало, что нужно спешить, идти по еще четким следам вельдов дальше, иначе потом будет поздно. Исчезнут вместе с тропой, затеряются в лесу, хоть это и казалось полнейшим вздором.
Она шла, держась дороги, стараясь ни на миг не выпускать ее из виду. Но надежды на себя было мало. То и дело Млада впадала в безразлично-потерянное состояние, когда переставала видеть кругом хоть что-то. Но потом брала себя в руки. Тогда она увереннее и тверже впечатывала шаги в подсохшую землю, прислушиваясь к звукам, пытаясь различить даже самые незначительные, чтобы сохранить связь с миром и собой. Назойливым шепотом в голове крутилась мысль: «Отдохнуть». Плечо и бедро невыносимо жгло, будто кто-то вкручивал в раны раскаленные кинжалы.
К полудню тропа сделалась шире, перестала петлять между деревьев и покатилась под гору. Идти стало легче. Млада приободрилась. По ее подсчетам до Холодного Гребня оставалось еще около пяти суток пути по прямой. Хорошо бы лагерь вельдов встретился раньше – Млада вовсе не была уверена, что способна протянуть так долго. Но какова вероятность того, что именно затерянная в лесу дорога ведет туда, и встретятся ли они снова на этой «прямой» – лучше было не думать. Однако почему-то Невер был уверен, что тропа нахожена вельдами, хоть взялась будто бы из ниоткуда. Оставалось только поверить ему.
Как бы Млада ни подгоняла себя, а привалы делать приходилось. Правда, вставать
