Игра без правил - Василий Веденеев

— Тетка говорит, приходили старые приятели, — осклабился тот. — Я пока у Витька ночую, а номерочки сделал, щас покажу.

Он быстро сходил в сарай и вернулся с номерами в руках. Аркадий взял один. Лихая работа — на прямоугольнике плотного картона налеплены цифры и буквы из пластилина, а потом все раскрашено в нужные цвета. Издали не отличишь от настоящих государственных номерных знаков.

— Молодец, — похвалил он Ворону.

— А-а, — отмахнулся тот, забирая номер, — надо будет с пары-тройки чужих тачек номерки поснимать, пригодятся.

— Садись, — подавая Лыкову ящик, предложил Жедь.

— Я тут посоветовался, — опускаясь на предложенный ящик, сказал Аркадий, — есть смысл достать пару стволов. Еще надо понаблюдать за нашим мафиози, выяснить его подноготную, но самого пока не трогать.

— Это можно, — согласился Жедь, — в таких делах есть свои правила игры. Полагаешь, нам не захотят просто так отдать желаемое? Придется предъявлять калибр?

— А ты как думал? — вдруг обозлился Кислов. — На тарелочке поднесут? Шантаж или рэкет здесь не пройдет, не та публика. А потери тоже ни к чему, вдруг начнут отбиваться.

Ворона слушал их с затаенной тревогой — чудят «вольные стрелки», к мокрому делу тянутся. Может, бросить их, пока не поздно, да и полинять из города в другие населенные пункты — мало ли их по России-матушке разбросано? С другой стороны, не дурни же они, чтобы открывать пальбу? Первый же выстрел поднимет на ноги всех ментов, и тогда пиши пропало мечтам о деньгах. Попугать, конечно, можно, и даже полезно — отчего не пугнуть клиента калибром, что придает любым требованиям особый, ни с чем не сравнимый вес и значимость, — таковы правила игры!

— Есть у меня одна мыслишка, — задумчиво протянул Жедь, — только бы удалось нужного человека отыскать.

— Обсудим, — вставая, пообещал Лыков. — Григорий добудет машину, только с предельной осторожностью, и начинаем работать с Михаилом Павловичем вплотную. Время идет, а мы топчемся на одном месте.

— Сдвинемся, — заверил Олег.

Аркадий не ответил. Взяв свой дипломат, он пошел к калитке и, уже открыв ее, обернулся:

— Жду сообщения о машине. А ты, Витек, заходи вечером, поговорим.

Стукнула дверца в заборе, и как будто и не было здесь инженера Лыкова.

— Тачку я уже присмотрел, — сообщил Ворона, доставая еще одну бутылку. — Ну, давайте, что ли, со свиданьицем?

Михаил Павлович не любил самолеты и аэропорты. Задерживают вылеты, требуют непременно регистрации бог знает за какое время до посадки, мучают неизвестностью и не гарантируют, что в салоне авиалайнера рядом с тобой не окажется какой-нибудь террорист с бомбой или обрезом под полой и не прикажет, угрожая взорвать самолет, изменить курс, отправившись куда-нибудь на задворки цивилизованного мира. Ладно, если только бы туда пришлось лететь, а то еще старательные «вызволители» затеют стрельбу, не думая об остальных пассажирах, — это страшнее всего…

До аэропорта Котенев доехал на такси — лучше, конечно, было бы добраться на своей машине, но где ее оставишь? А если и найдешь местечко приткнуть, то потом обнаружишь ли по возвращении в полной сохранности? Сейчас вокруг такие мастаки, что как минимум бензин из запертого бака сольют, не говоря уже о прочем. Что их вынуждает заниматься подобными вещами? Все тот же пресловутый дефицит! Запчастей нет, машины дорожают, сервис дерет немыслимые деньги, гаражей нет, стоянок нет. Господи, устанешь перечислять, чего нет.

Расплатившись с водителем, Михаил Павлович прошел в здание и встал в очередь на регистрацию. Девушка за стойкой работала медленно, и раздражение у Котенева постепенно нарастало, но он пытался сдерживаться, не дать эмоциям выйти из-под контроля — все не так, черт бы побрал, все наперекосяк, из рук вон, а тут еще эта едва ползает, словно сонная муха.

Несколько дней назад Михаил Павлович и в мыслях не держал отправиться куда-либо на самолете «Аэрофлота» в общевыходной субботний день. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Дела вдруг приобрели неожиданный оборот — множество проверенных долголетним сотрудничеством людей ни с того ни с сего начали отказывать Михаилу Павловичу в своем благорасположении и требовали немедленной оплаты услуг по немыслимо высоким ставкам и тарифам. Путалась и рвалась издавна отлаженная система поставок и связей, начались перебои у Рафаила Хомчика и Сашки Лушина. Уж не всемогущая ли длань Курова смешала и переставила фигуры? Не желает ли он подобным образом показать, что время, отпущенное им Котеневу для размышлений, давно истекло и пора отвечать на сделанные предложения, не дожидаясь ультиматума и открытого объявления войны?

К этому выводу Михаил Павлович пришел однажды вечером, задержавшись на работе.

«А не позвонить ли мне самому, — сказал себе Котенев, листая министерский справочник, — так, мол, и так, драгоценный Сергей Владимирович, решил вот побеспокоить, спросить, как ваши дела и здоровье, и заодно намекнуть на необходимость вновь встретиться и побалакать за чашечкой кофе и рюмочкой коньяку. Откажется? Невероятно. Он ждет моего звонка, как командующий армией ждет появления белого флага на башнях осажденной им крепости. Итак, придется звонить? Обстоятельства вынуждают».

Невольно скорчив кислую мину, Михаил Павлович набрал номер служебного телефона Курова. В наушнике щелкнуло, потом чередой пошли долгие, равнодушные гудки.

«Неужели этот счастливчик может себе позволить вовремя уходить домой?» — с недоверием подумал Котенев, отыскивая номер квартирного телефона Сергея Владимировича.

Но и дома никто не подходил — все те же долгие гудки. С ожесточением бросив трубку, Михаил Павлович закурил и уставился на телефонный аппарат: ждать, снова ждать и не знать, какие еще каверзы придумал Куров? Нет, это выше его сил. Но где отыскать Сергея Владимировича? Позвонить разве кому из общих знакомых и, спрятав свой интерес за пустой словесной шелухой обычной болтовни, выспросить, где он?

Однако, к его удивлению, телефон вдруг зазвонил сам. Немного поколебавшись, — кто бы это в такой час, да еще по служебному номеру? — Котенев снял трубку.

— Слушаю.

— Здравствуйте, уважаемый Михаил Павлович! — Черт возьми, удивительно знакомый голос. Ба, да это, похоже, опять объявился хитроумный грек?

— Если не ошибаюсь, меня вновь беспокоит уважаемый Лука Александриди? — не без ядовитого сарказма осведомился Котенев. — Чем порадуете?

— Не ошибаетесь, — без тени смущения откликнулись в трубке, — порадую, если вы готовы порадоваться.

— Смотря чему, — хмыкнул Михаил Павлович.

— Сдается, вы хотели переговорить с одним нашим общим знакомым? Или, может быть, я принимаю желаемое за действительное?

— Набиваетесь на комплимент? — несколько изменив тактику, вкрадчиво поинтересовался Котенев. — Вы же не стареющая женщина, постоянно требующая подтверждений любви?

— Уходите от прямого ответа, — равнодушно констатировал Александриди, — не хотите, как говорят китайцы, потерять лицо? Резонно, и я уважаю чужие желания.

— Спасибо, — не удержавшись, съязвил Михаил Павлович, но грек не обратил на это внимания.

— Будем считать, что вы все-таки желали переговорить. Согласны? Тогда у меня есть встречное предложение: как насчет уик-энда? Где вы собираетесь его провести? Ах, никаких конкретных планов. Тогда все чудесно. В вашем почтовом ящике найдете билет на самолет до Риги, а там вас встретят.

— Снова обманете? — посмеялся Котенев. — Один раз я уже сидел в ресторане, правда, все было оплачено, но зато потом…

— И в Риге будет то же, что после ресторана. Вы поняли? А встречать вас буду я и доставлю до места…

Приехав домой, Михаил Павлович со смешанным чувством недоверия и тревоги открыл почтовый ящик — там в белом конвертике лежал билет на утренний субботний рейс до Риги. Чудеса?..

Итак, он летит на встречу с Куровым: окольными путями удалось узнать, что тот отдыхает в Прибалтике. Сюзерен решил призвать пред свои очи будущего вассала? Похоже, Сергей Владимирович потребует ответ на поставленный вопрос и больше не позволит увиливать. Что ж, придется отвечать, и ответ этот теперь может быть только положительным — вступая с Куровым в единоборство, больше потеряешь, чем приобретешь.

В Риге его встретил пожилой человек с унылым длинным носом. Подойдя к Михаилу Павловичу, он доверительно взял его под локоть и знакомым голосом сказал:

— Я — Александриди. Как видите, на сей раз все без обмана? — Лука засмеялся и увлек Котенева к машине. Сам сел за руль и предупредительно открыл дверцу. — Прошу. Не стоит задерживаться, — поглядывая в зеркальце на усаживавшегося на заднее сиденье Михаила Павловича, сообщил грек, — вам сегодня же лететь обратно. Не волнуйтесь, доставлю прямо к самолету.