Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия - Гэвин Фрэнсис

В коридоре Джон сказал мне, что содержание человека в тюрьме обходится в 40 тысяч фунтов стерлингов в год.

– Таким образом государство, потратив на Мартина 320 тысяч, просто выкинуло его на улицу, – сказал Джон. – Он рискует повторно совершить преступление и не может жить за пределами учреждений.

Было очевидно, что Мартин не мог спокойно разговаривать с другими людьми и контролировать свою реакцию. Мне казалось несправедливым, что он сменил тюремную камеру на гостиничный номер, пусть и роскошный. Пандемия приговорила его к злоупотреблению энергетическими напитками и непрерывному просмотру телепрограмм. Из-за безработицы у него было мало шансов на трудоустройство, а необходимые ему курсы по управлению гневом были отменены.

– Ничего удивительного, что он сходит с ума и не может спать, – сказал Джон. – Мне остается лишь надеяться, что он не займется «самолечением».

Наркоторговцы всегда слонялись у входа в гостиницу. Их прогоняли, но они, конечно, возвращались.

Мы посетили еще двух пациентов во время самого странного больничного обхода в моей жизни. Когда мы шли из комнаты в комнату по коридору роскошного отеля, я спросил Джона Бадда, со сколькими случаями коронавируса ему довелось иметь дело.

– Нам пока везет, – сказал он. – Только с одним! Теперь мы еще лучше подготовлены. Этот вирус похож на Волан-де-Морта: мы знаем, что он есть и еще вернется.

К концу мая в Великобритании было зафиксировано более 40 тысяч смертей от коронавируса. Мой друг-американец сказал, что в США многие врачи остались без работы, потому что их пациенты, напуганные вирусом, не выходили из дома. Государственной поддержки не было.

– Только в Америке врачи могут остаться без работы в разгар пандемии, – сказал он.

Были опубликованы генетические исследования вируса. Ходили слухи, что вирус, который циркулировал в Англии, пришел из Китая, а тот, что в Шотландии, – из Ирана и Ближнего Востока. Однако это казалось нелогичным, учитывая перемещения людей между Шотландией и Англией, а также число зараженных, приехавших из Италии в феврале. Появилась информация, что вирус оказался в Европе еще за несколько недель до Рождества. Статья газеты Guardian завершалась словами: «Во многих странах, включая Великобританию, число выявленных мутаций столь же велико, как число мутаций, зафиксированных во всем мире. Это свидетельствует о том, что вирус много раз попадал в Великобританию независимо, а не через нулевого пациента[34], с которого началась национальная эпидемия».

В один из последних дней месяца я возвращался домой на велосипеде под дождем, и меня чуть не сбил оранжевый Ford Fiesta. По прогнозам синоптиков, температура должна была опуститься ниже нуля. Череда дивных солнечных дней подошла к концу. Улицы города уже так долго пустовали, что некоторые водители стали воспринимать их как гоночные трассы, по которым можно беспрепятственно мчаться так, чтобы резина отскакивала от булыжников. В тот вечер я был рассеянным и медлительным, и эта заторможенность спасла меня на перекрестке. Когда автомобиль помчался на красный сигнал светофора, я свернул как раз вовремя. Волна влажного воздуха, окатившая меня, была похожа на вздох облегчения. Тогда я был благодарен за неуклюжую инертность, которую чувствовал в тот день в голове и теле. Ремешок на велосипедном шлеме цеплял волоски на моих щеках – я понял, что не брился уже неделю или две.

Я был измотан очередным днем телефонного «просеивания» тревог других людей. Мне опять пришлось решать, с кем разговор должен быть долгим, а с кем коротким, с кем следует встретиться лицом к лицу (точнее говоря, маска к маске) и кого нужно направить к психиатру.

В середине рабочего дня я вошел в больничную компьютерную систему и увидел, что мистер Магован скончался. «Позвоню его жене завтра, – подумал я. – Сегодня она слишком расстроена, чтобы говорить об этом». Я с облегчением прочитал в карте, что не солгал ей, сказав, что она еще увидит его: в последний или предпоследний день жизни мужа ей позволили навестить его.

По пути домой я зашел в супермаркет. Высокий кассир с западноафриканским акцентом улыбнулся мне и спросил, где я так промок. Вероятно, большинство покупателей приходили из соседних домов или хотя бы пользовались зонтом. На них не было насквозь промокших курток. Я объяснил, что нахожусь на полпути домой: мне ехать 20 километров, и у меня всегда есть с собой куртка на случай такого ливня. Он снова улыбнулся.

– Ясно, – сказал он. – В конце концов, мы ведь живем в Шотландии!

Вероятно, его это радовало.

6 – Июнь

Выздоровление

Люди стали вновь разгуливать по улицам, а те, кто бежал из столицы, постепенно возвращаются, на улицах города вновь, как обычно.

В последние дни мая убийство Джорджа Флойда сотрудником полиции в Миннеаполисе породило волну протестов против полицейской жестокости и институционального расизма во всем мире, в том числе и в Эдинбурге. К концу первой недели июня протестующие разрушили известную статую работорговца в Бристоле и перегородили автомагистраль в Уорикшире. Эдинбургских протестующих попросили носить маски и соблюдать социальную дистанцию два метра, но секретарь Кабинета министров по вопросам юстиции Хамза Юсуф заявил следующее: «Подобные скопления людей на улице могут представлять опасность для здоровья публики… Есть много доказательств непропорционально большого влияния COVID-19 на национальные меньшинства. Таким образом, люди, о ценности жизни которых мы говорим, подвергаются наибольшему риску».

Национальная служба здравоохранения прислала мне письмо, в котором говорилось о равноправии, национальном разнообразии и безопасности на рабочем месте: «Двигаясь вперед, мы обязаны бороться с несправедливостью в обществе и нашей организации, ведущей к неодинаковым исходам болезни. Мы должны стать частью движения по борьбе с расизмом».

В ответ на конкретные вопросы, заданные небелыми медицинскими работниками, Национальная служба здравоохранения Лотиана пообещала:

1. Помочь менеджерам провести беседы с небелым медицинским персоналом для его поддержки.

2. Сотрудничать с различными комитетами и шотландским правительством, чтобы удостовериться, что принятая система оценки риска открыто признает этническое меньшинство и его подверженность риску.

3. По мере поступления новых данных лучше подготовиться ко второй волне коронавирусной инфекции и защитить всех медицинских работников, подверженных повышенному риску.

4. Разработать план действий по установлению расового равенства в сотрудничестве с небелыми медицинскими работниками.

5. Удостовериться в присутствии руководства на следующем собрании небелых медицинских работников.

Медработники должны были следовать определенному алгоритму, чтобы определить, повышен у них риск заражения коронавирусом или понижен.

На тот момент было недостаточно информации о том, почему у британцев (темнокожих и южноазиатского происхождения) исход COVID-19 хуже. Ученые высказали предположение о низком уровне витамина D. В апреле в журнале Lancet была опубликована статья, в которой говорилось, что небелые люди подвержены повышенному риску неблагоприятного исхода коронавируса из-за увеличенной распространенности среди них диабета, гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний. Высказывалось и предположение о том, что этническая принадлежность «влияет на распространение коронавируса в связи с культурными, поведенческими и социальными различиями, включая низкий социально-экономический статус, частоту обращений за медицинской помощью и совместное проживание нескольких