Никто не выйдет отсюда живым - Хопкинс Джерри

Это было совсем не трудно, парень. Не трудно измениться, потому что я тоже люблю холодное пиво и… текилу. Если говорить прямо, то нельзя сказать, что Джим должен был пить. Вы просто пришли бы к тому, что начали пить вместе с ним.

Джек Холзман посетил один из сеансов звукозаписи вскоре после того, как был нанят Ньюверт, и его тайно провели в вокальную кабину.

Я должен попросить вас о любезности, – сказал Робби.

Конечно, Робби.

Робби сказал Джеку, что они хотели бы получить вперёд авторские гонорары, которые они зарабатывали, но которые должны быть выплачены по истечении нескольких месяцев.

Сколько вам нужно?

Я не знаю, мы хотим выкупить наш контракт в “Sal and Ash”.

“Doors” обсуждали этот шаг несколько месяцев. “Dann and Bonafede” стали для них хорошим агентом и опытной рекламной фирмой, но в то же время они пытались разбить группу, уговаривая Джима выступать одному, а за кулисами они частенько снабжали Джима бутылками. То же самое они говорили отцу Робби и адвокату Максу Финку.

Джек Холзман никогда не любил менеджеров “Doors”, потому что, как он считал, они вбивали клин между ним и группой, когда, например, настаивали, чтобы ребята поменяли номера телефонов и скрывали новые от представителей “Elektra”. Поэтому он с радостью заплатил “Doors” аванс в сумме 250.000 долларов, часть того, что гарантировала реализация пластинки. “Dann and Bonafede” получили пятую часть этой суммы.

“Doors” просили вернуться своего прежнего гастрольного менеджера Билла Сиддонза. В тот год он покинул их, чтобы учиться, и, таким образом, избежать призыва в армию, но за 1500 долларов в месяц, которые обещали ему “Doors” – помимо процентов – он посчитал, что можетпозволить себе лишиться студенческой отсрочки и нанять хорошего адвоката специалиста в этой области (который впоследствии добился освобождения от службы и для Робби). Билл, которому было девятнадцать лет, был гражданином Канады со статусом постоянно проживающего в США иностранца, но он был самым типичным южнокалифорнийцем: высоким, светловолосым, хорошо сложенным, знающим толк в сёрфинге, мотоциклах, наркотиках и симпатичных девочках.

В то время не было ничего необычного в том, чтобы при молодости и наивности Билла стать преуспевающим менеджером рок -группы. Музыканты часто обращались за помощью к своим гастрольным менеджерам, когда возникали трудности. Кроме того, было ясно, что на самом деле “Doors” будут сами себе менеджерами, пока Билл бегает по офисам и служит связующим звеном между ними и их адвокатом, агентом, бухгалтером и журналистами.

Настроение и поведение Джима улучшилось, и серия из четырёх концертов в “Fillmore East” в Нью-Йорке перекрыли недавние воспоминания. Билл Грэхэм сначала сильно возражал против показа ярко импрессионистского фильма, который “Doors” сделали к “Неизвестному солдату” – в нём Джим привязан к столбу на венецианском пляже, выстрел, кровь хлынула у него изо рта – но в конце концов согласился.

Подростки признавали чёрно-белого ирландского Моррисона фигурой не меньше Бога. В “Crawdaddy” журналист Крис Вайнтрауб летом 1968-го года описывал Джима таким образом:

Он шагнул к микрофону, схватил его правой рукой, а стойку – пальцами левой, и посмотрел вверх, так, что свет бил ему в лицо. Мир родился в этот момент. Во всём мире нет другого такого лица. Оно так прекрасно, хотя по обычным меркам даже и не привлекательно. Я думаю, что именно поэтому, глядя на него, вы можете сказать, что он есть Бог. Когда он предлагает умереть за нас на кресте, это нормально, потому что он и есть Христос.

Другой, более спокойный автор из этого же журнала, вспоминал:

После его символической смерти весь мир бурно радуется, пока Моррисон истерично поёт на записи: “Всё окончено, baby! Война окончена!”

Когда фильм показывали в “Fillmore East”, переполнение молодой публики антивоенными настроениями было похоже на ад. “Война окончена! – кричали в проходах подростки. “Doors” закончили чёртову войну!” Маленькая страстная пьеса “Doors” захватывала публику. Джимми с ребятами сделали это снова.

Как только “Неизвестный солдат” попал в чарты пластинок, случился другой кризис. Это было в Лос -Анджелесе, когда “Doors” вернулись в студию. Рэй попросил техника группы Винса Тринора о некоторых изменениях в аппарате.

Говоря об изменениях, – сказал Винс, – не думаешь ли ты, что пришло время нанять нового менеджера? – Конечно, он предложил себя. Рэй был ошеломлён.

Винс считал, что Билл нанёс серьёзный ущерб группе, и предложил сменить его всем четверым членам группы по отдельности. Затем четверо “Doors” и Пол Ротшильд вошли в контрольную комнату и чуть позже присоединились к Биллу, который гордо шествовал за Винсом, радостно кивая головой. Они были согласны, что Винс был гением электроники (в чрезвычайной ситуации однажды вечеромон разобрал, отремонтировал и собрал на сцене, в темноте, усилитель гитары Робби). Кроме того, они были согласны и с тем, что найти более преданного “Doors” человека, чем угрюмый органный мастер из Массачусетса, будет невозможно. Но они чувствовали, что он был не тем человеком. У него был плохой характер, и он был одним из тех самых эксцентриков, чьи манеры отталкивали многих. В то же время они решили, что Винс получит поощрение и повышение, из техника станет гастрольным менеджером, вместо 400 будет получать 500 долларов в месяц плюс 100 долларов за концерт.

Эта небольшая проблема разрешилась, и “Doors” снова обратились к решению проблемы большой и главной – к завершению альбома.

Дело шло не гладко. Длинная композиция, названная “Празднование Ящерицы”, была сильно сокращена, остался лишь небольшой кусочек под заголовком “Не трогайте Землю”. Первые строчки – “Не трогайте Землю, не смотрите на Солнце” – из оглавления “Золотого Сука”. В черновом варианте “Ящерица” длилась 24 минуты, и исключение её – после многих часов работы в студии – оставило незаполненной половину альбома.

Поэтому “Doors” обратились к тому немногому, что осталось от их раннего репертуара, и записали песни, сочинённые Джимом ещё в Венеции, в том числе ту, которой суждено было стать их следующим большим хитом – “Привет, я люблю тебя”, которую они вспомнили благодаря оригинальной демозаписи, сохранившейся у юного сына Джека Холзмана – Адама. Аранжировки других песен были сделаны в студии. На одной из них, “Моя дикая любовь”, “Doors” отказались от музыки и превратили её в чисто певческий номер, заставив всех присутствующих, включая и Марка Джеймса – маленького сына Билли – хлопать в ладоши, топать ногами и подпевать в унисон.

Больше времени было потрачено на обработку записи Полом Ротшильдом. Почти каждая песня на альбоме требовала не меньше двадцати дублей – по общему признанию, большинство дублей пришлось переписывать из-за Джима, а “Неизвестный солдат”, записанный в двух частях, потребовал в сумме 130 дублей. В мае, наконец, альбом был закончен.

Джим сильно колебался в своём отношении к нему, но всё больше и больше он выказывал своё разочарование и скуку пренебрежением к своей музыке, чтобы уделять время всё возрастающему числу его немузыкальных привязанностей. Одной из них было кино.

Когда французский режиссёр Жан Лу Годар появился на американской премьере “La Chinose” в Университете Южной Калифорнии, Джим занял место в первом ряду. Его друг-романист Боб Гавер писал сценарий, и они говорили о том, что Джим примет в нём участие. Джоан Дидион, которая написала лестную заметку о Джиме для “Saturday Everning Post”, и её муж журналист Джон Грегори Данн приобрели права на фильм по книге под названием “Игольчатый парк” и хотели, чтобы Джим и его друг Том Бэйкер сыграли там главные роли. А короткий чёрно-белый документальный фильм Бобби Ньюверта “Не трогайте Землю” был задуман в стиле других снятых “Doors” промоушн-фильмов.

Идея была в том, – говорит Бобби, – что “Doors” никогда не должны были делать “Шоу Дика Кларка ” или другие подобные фильмы. Они сделают больше, чем просто перекроют последний фильм. Это вариант, когда никому не нужно будет прилагать никаких усилий и никому не придётся быть трезвым.