СМЕРШ против бандеровцев. Война после войны - Анатолий Терещенко

Многих тогда интересовали последние данные об обстоятельствах гибели Николая Кузнецова.

– Николай Владимирович, хотелось бы из ваших уст услышать, как же это случилось и чем вы руководствовались в поисках места гибели Кузнецова? – спросил кто-то из оперативников военной контрразведки.

– Поисковики сначала прочесали села и хутора Волыни и Ровенщины, где сражались партизаны. Но, не найдя ничего существенного, переключились на Львовщину. Установили места пребывания партизан-медведевцев из группы Василия Дроздова. Ознакомились с архивными материалами о партизанском движении на Львовщине. Разыскали бывших участников бандеровских банд, действовавших по маршруту Кузнецова из Львова до села Куровичи.

И вот в одной из таких поисковых ходок мы наткнулись во время привала на Львовщине на старика по имени Жорж. Разговорились, предложили ему перекусить, угостили вином, и вдруг он выдал такое, после чего зауважали старика:

– Эх, сынки, сынки! Мир на земле – высшая благодать! Лютые на здешней земле были времена. А палачи из своих какие! Хуже немцев. Не приведи господи видеть еще раз таких душегубов! А за что проливали кровушку? По указке своих хозяев, фашистов! Как же они богато нашкодили после войны! Особенно свирепствовал бандит по кличке Скиба. Не одной семье принесла горе его шайка головорезов. И сегодня в селах оплакивают загубленных им жен, мужей, матерей и детей!

Летом 1944 года ворвались они в село и замучили семью из восьми человек. Пятились потом в свои схроны, однако пугали: «С каждым так будет, кто нам не станет повиноваться!».

– А партизаны тут бывали? – спросил я его.

– Бывали, они нас не трогали, зато немцев и предателей не щадили. Люди говорили, что перед приходом Красной армии тут были трое партизан в немецкой форме. Они погибли от рук бандеровцев.

– Где?

– Там, за лугом. На Березине – село такое есть…

По рассказам жителей Боратина мы узнали о трех «немцах», которые погибли от рук националистов. Установили, что все происходило на сельской окраине, так называемой Березине, под лесом, в доме, где и поныне проживает Степан Голубович. Зашли к нему. Он подтвердил случай, произошедший в его доме в ночь на 9 марта 1944 года…

Этими тремя «немцами» были наши герои из отряда полковника Медведева «Победители».

Николай Иванович Кузнецов – Пауль Зиберт, Ян Каминский – Пух и Иван Власовец – Белов геройски погибли.

Николай Иванович подорвал себя гранатой вместе с набросившимися на него бандеровцами…

Полемика антиподов

– Николай Владимирович, – спросил автор у Струтинского, – говорят, вы встречались и вели переговоры с самим Тарасом Бульбой-Боровцом. Это правда?

– Было такое… Встретились антиподы в полемике, но ничего не вышло. Разные у нас были мировоззренческие позиции. Как известно, на первых порах националисты маскировались, называли себя повстанцами, борющимися против фашизма. Это сбивало многих моих земляков с толку. В некоторых селах секирники сумели втереться в доверие к патриотически настроенным крестьянам и через них влияли на остальных.

– Как же вы вышли на атамана?

– Среди обманутых молодых людей оказался крестьянин по имени Сергей. Он жил на хуторе. Мы знали, что к нему зачастили националисты. Установили наблюдение за хутором Сергея. Однажды наш наблюдатель Владимир доложил, что рано утром к нему зашли несколько человек. Хозяин проводил их в сарай. А затем не спеша обошел хутор, вглядываясь в подступы.

Ясно было, что к нему пришли какие-то большие начальники из леса.

На совете партизанской группы было решено направить меня и партизана Ивана Пихура, разбирающегося в политике, в качестве «парламентеров» с обещанием поддержать огнем в случае непредвиденных обстоятельств. Партизаны окружили хутор, а Пихур и я вошли во двор. Тут же, как из-под земли, появился Сергей.

– Где сейчас атаман Бульба? – спросил я неожиданно для него.

– Какой атаман? Я вас не понимаю, о чем идет речь? – заволновался покрасневший Сергей.

– Ты в дурку не играй, скажи, где спрятал атамана? – снова настойчиво повторил я вопрос.

– Клянусь матерью, клянусь Богом, нет здесь никакого атамана, – опять пытался заверить нас хозяин.

На разговор выбежала его жена Анна, красивая и статная молодица, и стала нас приглашать «поснидать» – позавтракать.

– Заходьтэ, люды добри, поснидаетэ, – расплылась в широкой улыбке хозяйка. – Слава богу, маемо шо покоштувать.

И тогда я сказал, обращаясь к Сергею:

– Ну, коль ты не знаешь, мы его сами найдем.

После этого сделал шаг в сторону прикрытой двери сарая.

Сергей загородил дверь, широко расставив ноги и руками опершись в косяк дверной рамы. Пришлось его оттолкнуть. Я быстро забрался по лестнице на сеновал и заметил там пятерых спящих мужчин. Один из них проснулся, но, увидев меня с автоматом, удивленно, а скорее испуганно, спросил:

– Кто ты такой?

– На свидание с атаманом прибыл.

– Подожди внизу, сейчас разбужу.

Я спустился по лестнице. Через несколько минут нас уже окружили бульбаши.

Тогда я впервые увидел атамана.

– И что же он представлял собой? – спросил я у Николая Владимировича.

– Простой мужичишко. Высокого роста, но чуть горбился. На вид ему было лет тридцать. Лицо изъедено оспой. Белесые брови и ресницы придавали ему отталкивающий вид. Размашистым шагом, как ходят обычно высокие и худые люди, он подошел к нам и отрекомендовался, предварительно пожав руки:

– Атаман Тарас Бульба!

Поочередно представились и его подчиненные, сердито поглядывая на Сергея, который виновато опустил голову.

– Принеси умыться, – повелительно гаркнул на Сергея атаман. Тот стремглав выскочил из сарая и понесся к хате. Через несколько минут он уже стоял с ведром воды и полотенцем. Когда бульбаши умылись, приоделись и расчесались, Бульба накинул на себя офицерскую шинель с погонами при синем просвете и металлическими трезубами.

Сергей и Анна накрыли стол с домашним харчем – салом, домашней колбасой, солеными огурчиками, квашеной капустой и, конечно, как заведено в таких случаях, самогоном.

Бульба смерил меня цепким взглядом, а потом спросил:

– Так за что выпьем, красный командир?

– А за что предлагаете?

– За то, чтобы Гитлер – туда! – и пальцем указал на землю.

После второго тоста атаман попытался узнать, связана ли наша группа с подпольщиками, где дислоцируемся, какие у нас планы, сколько в моей группе людей под ружьем и прочее.

«Тонкий дипломат, – подумал я, – не зря учился в разведшколе в Берлине».

Он осторожно намекнул, что нам следует объединиться для борьбы с немцами. А потом, захмелев, стал хвастаться перспективами националистического движения и неожиданно предложил:

– Переходи к нам всем отрядом, мы тебя не обидим должностью, да и твоих хлопцев.

– И что вы ему ответили?

– Я ему сказал, что у нас другие планы, а вот немцев бить с вами готов хоть сейчас.

– Хмы, бить немцев… но мы еще не так крепки, чтобы ввязываться в большой бой. Вот подкопим сил и тогда ударим, – слукавил Тарас Бульба-Боровец.

– Но гитлеровцы вас ждать не будут. Они сегодня жгут села, убивают жителей, грабят Украину, а вы отсиживаетесь в кустах, – выпалил я ему в горячке полемики. – Они и вас тут перебьют.

Атаман и его заместитель Адам Воловик склоняли нас к прекращению борьбы из-за того, что может погибнуть вся группа. Мол, против лома нет приема. Надо накопить сил…

Атаман, опрокинув очередной граненый, крякнул от удовольствия, зажевал соленым огурцом и вновь повторил свою идею:

– Вот окрепнем, тогда и всыплем немчуре. А пока подождем…

– Время не ждет, – ответил я Бульбе.

Но спорить, углубляться в полемику было бесполезно. Мы распрощались. Вдогонку я услышал:

– Напрасно, хлопцы, горячитесь, я вам добра желаю.

После того как произошло кровавое «объединение» УПА с ОУН бандеровцев путем силового поглощения УПА «Полесская Сечь» бульбашей, Тарас Бульба-Боровец исчез в конце 1943 года из села Пустомыть Тучинского района, где размещался его штаб. Некоторое время его не было слышно. И вот военные контрразведчики стали получать данные, что в числе сотрудников фашистского диверсионно-террористического эсэсовского отряда под названием «Ягдфербанд-Ост» появился человек с явными приметами атамана Бульбы. Но было одно «но» – фамилия у него была Коненко.

Этот отряд в Чехии близ городка Альтбургунд имел свою школу, в которую принимались коллаборационисты из разных республик Советского Союза. Предателей готовили для преступной работы в тылах Красной армии в качестве разведчиков, диверсантов и террористов.

Бывшего атамана принял в школу заместитель начальника «Ягдфербанд-Ост» штурмбаннфюрер СС Эбергард Хайнце, который помнил заключительные слова декабрьского 1941 года приказа Бульбы о том, что «коммуна уничтожена немецкой вооруженной силой. Мы не были пассивными зрителями, а приложили и свою руку к ее смерти».