Трофей для адмирала драконов - Светлана Томская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты сожгла все запасы. Теперь с магией тебе дня два нет смысла работать».
– Придётся подправить тебе личико, – грубо рявкает Ариста, запуская мне в голову своё творение.
В полёте пылающий сгусток разделяется на множество крупных искр, которые летят широкой полосой, лишая меня возможности увернуться. Ожоги неизбежны.
Грохот. Боковым зрением отмечаю, что это распахнулась дверь купальни. В тот же миг голубое марево закрывает от меня искажённое злобой лицо девицы. Шипение: как будто на раскалённую плиту щедро плеснули водой. И пар, много пара.
С трудом соображаю, что это и есть вода. Вот только откуда, точнее, как?
Закрывшая меня пелена вспучивается пузырями, а потом обрушивается вниз на не успевшую отползти Вирку. Ещё один вопль подтверждает, что мне не померещилось, и это, действительно, вода, которая закипела, столкнувшись с огнём.
Как ни странно, разлетающиеся горячие капли меня не трогают. А вот вопль Вирки перерастает в непрерывный вой, который наверняка слышен во всей Академии.
Первой прибегает дородная женщина, удивительно проворная для своей комплекции. Это комендант женского крыла – Фелла Нортон. И тут же коридор начинает наполняться адептками, вернувшимися с утренней тренировки. Среди них вижу потрясённое лицо Неймы. Она жмётся среди других девчонок, не решаясь проскользнуть в комнату. А впрочем, это едва ли возможно, мощное тело коменданта почти перекрыло дверной проём.
Госпоже Фелле Нортон достаточно беглого взгляда, чтобы оценить обстановку.
– Целителя, – рявкает она, и я слышу топот чьих-то удаляющихся ног. – А теперь быстро: какого нарга здесь произошло?
– Это всё она! – визг Аристы перекрывает крики пострадавшей и ропот толпы, она тычет указательным пальцем в мою сторону. – Мы просто зашли поговорить. А она накинулась. Сломала Вирке руку, а потом ударила магией.
Похоже, у леди начался бред. Вместо того, чтобы помочь своей подруге, она несёт какую-то чушь.
Вирка уже не воет, а рыдает. Я сажусь на корточки, надеясь, что смогу хоть чем-то помочь, но не решаюсь прикоснуться. С ужасом смотрю, как быстро вспучиваются пузыри на обожжённой коже девушки.
– Не тронь меня, – истерически всхлипывает пострадавшая и как-то очень быстро начинает отползать от меня в сторону двери.
– Что ты с ней сделала? – рычит комендант, уставясь на меня. – Ты разве не знаешь, что боевую магию нельзя применять вне полигонов?
– Я ничего не применяла, – начинаю оправдываться я.
– Она врёт! – с надрывом восклицает Ариста, бросаясь куда-то в сторону. – Велл, она сумасшедшая!
Только сейчас замечаю, что за спиной коменданта появилась широкоплечая фигура моего брата.
И Ариста уже захлёбывается рыданиями, прижимаясь к его груди. А Велл, успокаивающе поглаживая плечо девушки, смотрит на меня. И взгляд его не предвещает ничего хорошего.
Глава 17. «Это не ожог»
Мы с Аристой сидим в приёмной ректора.
Нас привела сюда комендант, указала на стулья в разных углах и тут же удалилась. Радует одно: секретарю госпожа Фелла Нортон никаких своих выводов не сообщила. Лишь сердито бросила:
– Применение боевой магии в жилом корпусе. Есть пострадавшие. Адепт Арсон проследит, чтобы эти двое опять не сцепились.
В более нелепой ситуации я ещё не бывала. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Роувелл стоит у окна с мрачной физиономией, созерцая что-то на улице. Мне так и не удалось с ним поговорить, потому что девица, посчитавшая меня своей соперницей, всю дорогу висела у него на локте, изображая полуобморочное состояние.
Молодой мужчина, который работает у дяди секретарём и помощником, сидя за столом, изображает активную деятельность, перекладывая бумажки из папки в папку и бросая на нас откровенно заинтересованные взгляды. С тоской отмечаю, что на мне его взгляд задерживается куда дольше. Хочется верить, что причина любопытства связана с тем, что я новичок в Академии. И мужчину удивляет сам факт того, что такая мелочь, как я, связалась с адепткой-старшекурсницей. К тому же Ариста выше меня на целую голову.
А может, виной всему мой внешний вид? Мне комендант даже не дала времени нормально одеться, я только и успела сменить короткий халатик на длинное домашнее платье. И волосы на голове напоминают птичье гнездо.
Роувелл, похоже, тоже замечает взгляды секретаря в мою сторону и хмурится ещё больше.
Самое неприятное, что не все капли кипятка пролетели мимо. Одна попала на моё левое запястье. Сначала я не заметила: слишком много волнений было, а теперь чувствую сильное жжение. Может, стоит попроситься к целителю? Но мой замечательный добрый братик, скорее всего, решит, что я притворяюсь. И вообще я на него сейчас очень сердита, мог бы выслушать и меня, а не только эту свою истеричку.
Короче всё: роль его девушки слишком дорого достаётся.
Отворачиваю рукав, разглядываю красное пятно на внутренней стороне запястья. Волдыря вроде нет. Может, одежда смягчила?
Велл, который теперь стоит вполоборота ко мне и разглядывает какие-то книжки на полке, как ни странно, замечает моё движение и моментально оказывается рядом со мной.
– Что у тебя?
– Ожог, – ворчливо отвечаю я, прикрывая пятно рукавом. – Он небольшой.
– Врёт, – моментально отзывается Ариста. – Она его только что специально натёрла. Я видела.
Прикрываю глаза и делаю медленный выдох. Помогает не сорваться. А раздражение уже просит выхода. Однако Роувелл не обращает внимания на слова девицы, даже голову не поворачивает в её сторону.
– Дай посмотреть, – мягко говорит он. – Нас всё-таки учили целительству. Если ожог небольшой, я попробую залечить.
А почему бы и нет? Закатываю рукав и подаю ему руку, с удовольствием наблюдая, как темноволосую трясёт от злости. Мелочь, а приятно.
Роувелл опускается рядом со мной на корточки и внимательно осматривает руку. На короткий миг мне мерещится, что его зрачки стали вертикальными. С чего бы вдруг?
– Странно, – бормочет он себе под нос. – На ожог не похоже.
Меня охватывает возмущение.
– А что же это тогда?
И одновременно фыркает Ариста:
– А я тебе говорила, что она интриганка и лгунья.
Пытаюсь выдернуть руку, но Роувелл держит крепко:
– Погоди.
Он накрывает красное пятно своей широкой ладонью, и жжение усиливается, да так, что я вскрикиваю от нестерпимой боли.
Роувелл отдёргивает руку и осторожно помогает мне прикрыть покрасневшее место манжетом платья.
А потом поднимает на меня глаза. Я вижу, что он потрясён. Но сказать ничего не успевает, может, и не собирается, потому что губы его плотно сжаты.
В этот момент распахивается дверь, ведущая в приёмную из коридора, и появляется ректор.
Секретарь вскакивает со своего места, вытягиваясь в струнку:
– Ваше Сиятельство, в
