В погоне за тайной века - Василий Пасецкий

«Пишут мне из Англии, — сообщает Крузенштерн Румянцеву 3 декабря 1822 года, — что ласкаются там надеждою о прибытии его в Камчатку в течение нынешнего года.

Я в том сумневаюсь, хотя не невозможно, что он дойдет до реки Маккензи. Насчет отыскания сего прохода я ныне того же мнения, которого я был тогда, когда писал инструкцию Коцебу, а именно единственный способ решить сию задачу есть тот: послать экспедицию пешую вдоль берега от Ледяного мыса к осту. Из письма Мальт-Брюна явствует, что он того же мнения, и самая экспедиция Франклина доказывает, что и в Англии так думают. Если бы капитану Васильеву предписано было предпринимать подобную экспедицию, он, может быть, встретился бы с капитаном Парри».[147]

Вопрос об открытии Северо-Западного морского пути в эти дни волновал многих русских мореходов. Они горели желанием помериться силами со своими соперниками из Англии. Весьма красноречив тот факт, что в конце 1822 — начале 1823 года было представлено четыре проекта.

Из них удалось пока разыскать только два. Автором одного из них был будущий декабрист лейтенант В. П. Романов, которому посвящен первый очерк этой книги. Крузенштерн знал о нем: Романов просил его совета и помощи. Другой сохранившийся проект принадлежал участнику Первой Русской антарктической экспедиции лейтенанту Лескову. Оба проекта были поданы почти одновременно. Начальник морского штаба А. В. Моллер даже перепутал их и на проекте Лескова написал, чтобы Романова имели в виду, если будет надобность послать экспедицию в тот край…

После того как русские моряки первыми разрешили важный вопрос, открыв землю под 70-м градусом ю. ш. (о существовании которой после путешествия Кука перестали уже думать), одну из самых важных задач географии Лесков видит в изыскании морского пути в Атлантику с одновременными исследованиями полярных владений России на Американском континенте.

«Итак, — пишет он, — после великих славных, счастливо оконченных многотрудных предприятий неужели северо-западные берега Америки, находящиеся с давнего времени во владении нашем и по сие время по различным причинам укрывшиеся от бдительных исследований мореходцев, навсегда останутся в неизвестности? Неужели Северо-Западный проход, для открытия которого столько времени стремятся англичане с напряжением всевозможных усилий, не щадя ни денег, ни даже самой жизни человеческой, навсегда сокрыт будет во мраке неведения?»[148]

Лесков призывает принять решительные меры для исследования этих двух трудных вопросов, которые имеют не только научное, но и политическое значение. Он считает, что честь этих открытий самой судьбой предназначена морякам русского флота.

По мысли автора проекта, полярные путешествия, предпринятые Россией под начальством Сарычева и Беллинсгаузена, а Англией — под руководством Кука и Парри, показали, что возможно плавать в высоких широтах и зимовать с кораблями далеко за пределами полярного круга.

Лесков предлагает послать новую арктическую экспедицию на специально построенном для этой цели судне, которое должно быть так укреплено, «чтобы могло сопротивляться льдам, посреди которых должно будет зимовать».

Исходной базой экспедиции в проекте предлагается избрать Петропавловск-на-Камчатке, куда судно прибудет ко времени освобождения от льдов Авачинской губы. В этом порту необходимо пополнить запасы продовольствия и снаряжения и немедленно следовать в Берингов пролив. Достигнув мыса Ледяного, путешественники должны будут приступить к тщательной описи еще никому неизвестного пространства, простирающегося до реки Маккензи.

Анализируя сведения, доставленные русскими и английскими исследователями Северо-Западного прохода, Лесков приходит к мысли, что «можно надеяться проникнуть далеко к востоку».

«Наконец, — писал Лесков, — когда осень и льды принудят прекратить плавание, то, приискав удобное место, расположиться зимовать, взяв для сего все возможные предосторожности — русским уже не чуждые».[149]

Следующим летом, как только судно освободится от ледяных оков, путешественники направятся далее на восток к устью реки Коппермайн, а затем Репульсовым заливом, который, по мысли Лескова, «не что иное есть, как пролив, судно выйдет в Атлантический океан».[150]

Лесков призывает высшее морское начальство употребить все средства «на разрешение столь важного вопроса, на который теперь устремлены глаза целого света».

Петропавловск-на-Камчатке.

Если по каким-либо причинам предложенный проект будет неприемлем для морского министерства, Лесков предлагает составить экспедицию из числа служащих «наших американских владений». Она должна включать два отряда: морской и сухопутный. Морской отряд, в распоряжение которого намечалось предоставить одно из судов Российско-Американской компании, отправлялся из Петропавловска-на-Камчатке к мысу Ледяному и высаживал там сухопутный отряд. Обе партии условившись о месте зимовки, приступали к исследованию северного побережья Америки. Морскому отряду предписывалось уточнить прежние исследования берегов между мысом Ледяным и мысом Лисбурн. Самая трудная задача ставилась перед сухопутным отрядом, участники которого все тяжести должны были везти или нести на себе, и потому их надлежало снабдить всем полезным, но необременительным. Сухопутный отряд, высадившись на континенте, немедленно приступал к исследованию побережья и вел опись с таким расчетом, чтобы не позже начала октября вернуться к условленному месту зимовки. Следующим летом отряды экспедиции отправлялись туда, где была осенью прервана опись, и продолжали исследовать берега до реки Маккензи, а если позволят обстоятельства, то и до реки Коппермайн. На обратном пути экспедиции предписывалось выяснить, не существует ли «водного сообщения Полярного моря с Тихим океаном» через большие озера и реки Северной Америки, что «может принести и пользу нашей Американской компании».[151]

Лесков в заключение высказывает надежду, что «приближается то время, когда завеса неведения, столько веков прикрывающая страны сии, наконец должна будет спасть!».

В то самое время, когда Лесков представил свой проект в морское министерство, выявилось несоответствие карт Камчатки, составленных в 1728 году Витусом Берингом и в 1768 году Нагаевым. Поскольку картам того времени не доставало «верности и совершенства», с какими они стали составляться в начале XIX века, то Адмиралтейств-коллегией было решено описать «берег, простирающийся от Петропавловской гавани до Берингова пролива».[152] Лейтенант Лесков, узнав о таком намерении Адмиралтейского департамента, вызвался возглавить экспедицию при условии, что одновременно ему будет поручена опись северо-западных берегов Америки. Его кандидатуру горячо поддержал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен. Начальник морского штаба нашел Лескова достойным морским офицером, но для окончательного решения вопроса об экспедиции (декабрь 1823 года) потребовал от Адмиралтейского департамента подробный план описи, наставление руководителю исследований и смету расходов. Через несколько недель необходимые документы были составлены. В «Плане описи» задачи экспедиции оказались значительно расширенными по сравнению с первым предположением Адмиралтейского департамента. Кроме исследования восточного побережья Камчатки, намечалось изучение северо-западных берегов Америки до реки Кускоквим. В основу «Плана» были положены мысли Лескова, высказанные им в письме генерал-гидрографу Г. А. Сарычеву. «Точное описание берегов Камчатки и северо-западной Америки, — писал Лесков, — по причине больших заливов, вдавшихся во внутренность первой, и мелководья других, не иначе может быть произведено скоро и успешно, как с небольшим парусным судном (бригом или шхуной), имеющим при себе две большие байдары…»[153] Плавая на байдарах, путешественники могли тщательно исследовать все приметные места, измерить глубины моря, снять виды берегов. Бригу следовало в зависимости от глубин моря держаться поблизости от байдар, чтобы иметь возможность в любой момент подать помощь утлым суденышкам. Одновременно часть экспедиции, которая будет находиться на судне, должна заниматься астрономическими определениями «широты и долготы мысов, островов и надводных каменьев».[154] В тех местах камчатского или американского побережья, где нет ни заливов, ни бухт, ни рек, описные работы предполагалось производить с брига, а байдары брать на буксир.