Адский поезд для Красного Ангела - Франк Тилье

Воткнув сотовый в подставку, я торопливо набрал номер Реми Фулона, главы Центрального управления поиска пропавших без вести:

— Реми, говорит Шарк! Мне срочно нужна твоя помощь!

Эта контора имела доступ в любые внутренние базы данных, в частности те, в которых регистрировались все входящие и исходящие мобильные вызовы. Голосом тверже алмаза Реми Фулон ответил:

— Уже поздно, Шарк. Я собирался уходить. Давай покороче.

— Дело чрезвычайной важности! Мне звонил убийца, за которым я охочусь!

Молчание.

— Пришли свой номер! — наконец рявкнула трубка.

Я переслал ему номер своего сотового.

— ОК. Перезвоню через час.

— Ну, комиссар, к чему весь этот фейерверк? — поинтересовался Сиберски. — Старуха спала как сурок. Также ничего интересного ни у Вильямс, ни у вашего приятеля Серпетти.

Я устало повернулся к кухонному окну. Пелена дождя скрыла непроницаемый наряд ночи. Прежде чем раствориться в холодных клубах неизвестного, внизу, под острыми струями дождя, бьющими в асфальт, вели перестрелку черные зонтики.

— Он играет на наших нервах. Он следит за нашими действиями, наблюдает за нами, притаившись где-то в темноте. — Я сжал кулак, так что ногти вонзились в ладонь, и строго посмотрел на Сиберски. — Что нового по жертве на бойне?

— Ничего. На настоящий момент больницы не дали результатов. Инспекторы еще опрашивают рабочих. Похоже, их ждет бессонная ночь.

— А насчет прошлого Мартины Приёр?

— Ничего особенного. Вполне заурядная жизнь. Отец скончался от аневризмы сосудов мозга, когда ей было пять лет. Ее вырастила мать, опекала, даже чрезмерно, до того как Приёр начала изучать медицину. После трех лет интернатуры она все бросила. По словам матери, не могла больше выносить стресса от ежедневного вида покойников. Потом полная смена стиля.

— Как это?

— Внешнего вида. Ее мать разрешила мне полистать альбомы с фотографиями. Никогда не скажешь, что на двух снимках одна и та же девушка. Кожа цвета слоновой кости, длинные черные, как вороново крыло, волосы, скромная одежда вроде постного наряда медички; немного готический, мистический стиль, если вы понимаете, что я имею в виду. Несколькими неделями позже, уже прервав занятия, она загорелая (разумеется, солярий), подстрижена каре, в светлых вызывающих нарядах.

— Что она делала потом?

— Берется за мелкую работу, кассиршей, продавщицей… Удача улыбается ей, когда она знакомится с Люсьеном Спарки, нотариусом, на десять лет старше ее. Он богат, владеет виллой в Фуршерэ. Продолжение вы знаете. Она прекращает работу и заканчивает свою жизнь, не заботясь о деньгах…

— Какая у нее была медицинская специализация?

— Понятия не имею, не сообразил спросить.

— Подозреваю, что ты и на медицинский факультет не сообразил зайти, чтобы заглянуть в дела, посмотреть, с кем она общалась в то время, а главное, что могло заставить ее так резко бросить учебу? Помимо «стресса»?

Веко лейтенанта забилось в нервном тике, как крыло колибри. Из затруднения его вывел звонок моего сотового.

— Бросай дело Приёр. Завтра я сам загляну на факультет. Пожалуйста, останься еще на пару минут…

Звонок Реми Фулона вызвал у меня выброс адреналина.

В нетерпении я выкрикнул:

— Ну же, скажи мне, что у тебя что-то есть!

— Ты будешь поражен, Шарк! У твоего корреспондента открытый номер, это общество «Помощь избитым женщинам»!

— Это шутка?

— Постараюсь объяснить тебе подоходчивей. Номера вроде «Помощи избитым женщинам» находятся в ведении внутренних мини-АТС. Для управления этой системой существует определенный цифровой набор, позволяющий войти в нее. После этого обладающий полномочиями специалист получает доступ к телефонной сети, а там может подобраться к любому номеру АТС.

— А как узнать этот пресловутый набор?

— Утечка информации, справочники бесплатных номеров, которые выпускаются вместе с бесплатными картами.

— Может ли иметь доступ к этой информации персонал различных служб по борьбе с бандитизмом?

— Разумеется. База доступна всем региональным подразделениям полиции Франции. Скажи, ты ведь не грешишь на кого-нибудь из конторы?

— Будем считать, я рассматриваю все возможные варианты.

— И все же, прошу тебя, не слишком перегибай палку… Ладно, я с тобой прощаюсь… Меня жена ждет…

— Спасибо за плохую новость, Реми…

Я обратился к небрежно облокотившемуся на спинку стула лейтенанту:

— Ты Фрипета помнишь?

— Условно-досрочно освобожденного эксгибициониста? Того, что вы с полицией нравов задержали два года назад? Того, что нагишом пробежал по всем коридорам уголовки?

— Да, его. Завтра с самого утра вместе с шефом полиции нравов посмотришь, что известно о его нынешней деятельности. И позвонишь мне, как только найдешь его адрес. ОК?

— Без проблем. Только… зачем?..

— Этот парень — тот ключ, который откроет мне двери в мир садистов…

Перед тем как лечь, я отправил Элизабет Вильямс сообщение, подробно переписав ей со своего листка бумаги слова убийцы.

Я машинально завел Куколку и в полумраке наблюдал за ее нескончаемым путешествием по миниатюрным путям. Она невозмутимо уезжала и возвращалась, словно притягиваемая строгим ошейником, и все же такая свободная! Убаюканный ее мелодичным свистом, я растянулся на кровати.

Внезапно в голову мне пришла одна мысль.

Я бросился в ванную, прихватил оттуда флакон духов Сюзанны и влил несколько капель в резервуар для воды моей Куколки. О, что за аромат распространился по всей комнате! Я закрыл глаза и представил, что Сюзанна здесь, возле меня. Я прикасался к ее телу, гладил по волосам… Стройные и легкие мысли, счастливые воспоминания, нечаянные радости… Куколка уносила меня куда-то вдаль, под чистое небо, расцвеченное улыбками и детским смехом…

Глава седьмая

Когда я выходил из машины, на ветровое стекло легла темная пелена дождя. Под косыми струями я вынул из багажника сложенный плащ, натянул его и перебежал к маленькой незаметной вывеске на осыпающейся кирпичной стене. Мне навстречу раскрыло свои челюсти логово Фрипета, эксгибициониста, обратившегося во владельца секс-шопа.

Представьте, что из пяти тысяч заведомо уродливых лиц вы выбираете одно с носом как ледоруб, потом другое — с торчащими изо рта обломками гнилых зубов, при виде которых ваш стоматолог предпочел бы повеситься, и наконец третье — с глазами жареной трески. Смешав все это, вы получите некое подобие головы, уберете с нее все волосы, приставите к щуплому телу и получите Фрипета. Такая рожа кого хочешь испугает.

Когда он увидел меня, его маленькие черные как смоль глазки от удивления вылезли из орбит. Скрючившись, словно крыса, он окопался за своим прилавком и старательно перебирал порнографические кассеты. В голубоватом свете неоновых ламп блестел его голый, как колено, череп.

— Здорово, Фрипет! Смотрю, ты не сидишь без дела! Тонко ты перепрофилировался, не без изящества…

Он исчез за стопкой кассет:

— Чего тебе надо, комиссар? Что я могу тебе предложить? Шкатулку с шестью китайскими пальчиками? Двойной комплект для оргазма? Постой-ка… Флакончик «Bois-bandé»![32] Твоей жене понравится…

Я не ответил на его замечание, вернее, сделал вид, что не услышал. Еще одно такое, и я заткну его поганую пасть фаллоимитатором… Я каменным голосом спросил:

— Ты по-прежнему посещаешь сборища садо-мазо?

— Нет.

Я схватил хлыст и с силой ударил по окошку кассы. Пузырек возбуждающих капель разбился об пол, а маленькие механические члены сами собой принялись скакать взад-вперед по прилавку, как пингвины на льдине. Фрипет чертыхнулся:

— Ты, парень, за это заплатишь! Знаешь, сколько стоит флакон «Bois-bandé»?

— Повторяю свой вопрос, болван. Ты по-прежнему посещаешь сборища садо-мазо?

Он отскочил в сторону и скользнул в проход между полками, все еще держа в руках стопку DVD. Кровь прилила к моим вискам. Я оторвал лысую тварь от пола и с силой прижал к стеллажу, который тут же тяжело рухнул.

— Прекрати, — взвыл он. — Ты все мне разворотишь. Я сейчас…

— Что ты сейчас? — Я крепче сдавил его, послышалось хриплое бурчание.

— Хватит, довольно! — Он резко высвободился, словно одержал верх. — Да, посещаю. И знаешь что?! Чаще, чем прежде! Я тащусь как сумасшедший!

— Ты знаешь «Bar-Bar» или «Pleasure&Pain»?

— Не в моем духе. Самая жесткая порнуха. Был там раз или два. Я, скорее, любитель латекса и связывания.

— Что значит самая жесткая?

— Связывание с калечением грудей или пениса. Аукционы порки. Полное подчинение, с законченным порабощением, писсингом, избиением палками. Такой вот славный мирок.

— Кто туда ходит?

— Да всякие бывают. От адвоката до самого настоящего садиста, который от безделья дрочит целыми днями.