Жизнь волшебника - Александр Гордеев

спокойно вернётся – «не спится мне чего-то, вот и гуляю

около дома». Глупо, конечно, так говорить, да он всё равно поверит, потому что никаких дурных

предположений у него просто не найдётся.

Ворота МТС открыты, никакого сторожа на проходной, в домике с висячим замком на двери,

почему-то нет. Дальше, левее гаражей и цехов, – стрижка и будка Штефана. Смугляна подходит к

ней, тихонько, интимно стучит. Штефан испуганно, с округлёнными карими глазами открывает

дверь, не сразу сообразив, что он в трусах. Мелькнув забавной ромашкой на заднице, прыгает на

постель и сидит, завернувшись в одеяло, как бедуин. Он просто в шоке от такого внезапного

визита, от такого открытия её. Нину же и саму трясёт волнением, но, осмотревшись в нутре тесного

жилища Штефана с закруглённым зелёным потолком, она вдруг чувствует себя здесь будто

укрытой от всей остальной своей жизни. И уж от одной этой тесной замкнутости чувствует

неодолимое, растворяющее притяжение к Штефану, как будто сами стены прижимают её к нему. Ей

даже кажется сейчас, что она любит его, и потому всё ей видится лёгким и возможным. Венгр

зажато, так и ничего не понимая, сидит на своем полосатом матрасе, брошенном на занозистые

доски. Нина подходит и без слов прижимается к нему. И он, рванувшись, будто от ожога, буквально

забивается в угол в своём одеяле. Через дружбу с Романом он переступить не может. Хотя есть и

ещё одно обстоятельство, которое тоже не забыть. Однажды, ещё в начале стрижки, он заходил в

магазин, чтобы купить сигареты, а выйдя оттуда, увидел пожилого поджарого человека, сидящего

на «Урале». Тот призывно махнул ему рукой, и Штефану пришлось подойти.

– Вот что, венгр, – спокойно и без предисловий сказал человек, – то, что ты дружишь с Романом

– это хорошо. Но я читаю далеко, и если ты дёрнешься в сторону его жены, то твои отрезанные

яйца я собственными руками повешу на твою зелёную будку. Там у тебя около дверей для этого

удобный гвоздик есть. Это я тебе так, на всякий случай, сообщаю.

Ошарашенный Штефан, кивнув в знак согласия, пошёл в магазин. Кто этот человек? Вот тебе и

кино вместе с Ниной – ясно же, что вся эта волна начинается оттуда. Но спорить, заверять или что-

либо доказывать тут почему-то не захотелось. Вернувшись на стрижку и подойдя к своей будке,

Штефан и в самом деле обнаружил гвоздь, вбитый на уровне глаз. Главное же то, что этот гвоздь,

новый и блестящий, вколочен вчера или сегодня. У Штефана похолодело внутри – человек,

говорящий действиями, не шутник. Во всяком случае, проверять это не хочется. Потом, когда уже

началась работа, Штефан, разговорившись с точильщиком Гришкой, молодым парнем с синими от

наколок пальцами, спросил того про странного человека. «Кто он такой, – пояснил Гришка, – знать

тебе совсем не обязательно. Знай только, что он у нас в авторитете. И, кстати, про этот твой

вопрос он тоже будет знать».

Смугляна грустно и даже обиженно сидит там, где только что сидел Штефан. А тот, сжав колени,

молчит в углу. Нина в недоумении. Ну чего он так её боится? Что, она страшная такая? Ну и ладно,

ей хватит и того, чтобы какое-то время просто побыть рядом с ним наедине.

405

К дому она подходит через два часа хоть и счастливая от искреннего, исповедального разговора

со Штефаном, но на подсекающихся ногах от страха перед мужем. Она загадывает, что если Роман

почему-то не спит и уже хватился её, то запираться она не станет – просто не найдёт для этого

сил. Она сознается во всём, и будь что будет. У неё даже слова готовы, которые можно говорить,

не задумываясь. Однако Роман спит всё в том же положении – в темноте он как большое тёплое

пятно, источающее ещё более сильный запах луга и сена, который чувствует Смугляна, осторожно,

как какой-то предмет, подкладывая себя рядом с ним. За эти два часа, заменившие ей полжизни,

муж, кажется, даже не шевельнулся. Спасибо и детям – не захныкали, не подвели. Главное же,

приятный внутренний вес, ощущаемый сейчас Ниной – это её новая обретённая тайна. Прежние её

тайны уже словно устарели, как газеты прошлого года, померкли и оттого потеряли смысл.

Странно, что даже тайна о ребёнке, рождённом от другого мужчины, стала привычной и совсем

простой. Обновление требуется всему. Нине ни в чём не хочется проигрывать мужу, пусть даже

она, как утверждает Роман, заражённая мужскими представлениями, ошибочно переживает

мужские чувства. Да, ей нравится наращивать свой внутренний вес – вес лжи (хотя Смугляна,

странным образом, чувствует собственную справедливость этой лжи). Ей кажется, что в её новом

приключении есть даже некая романтика. Именно романтика – ведь для чего-то же придумано это

слово. А романтика должна быть у каждого человека.

* * *

Серёга снится часто. Сны идут пластами, так, что каждый следующий кажется достоверней и

реальней ушедшего. Следующий сон, будто отменяя предыдущие, становится ещё правдивей.

Вот они с Серёгой снова сидят на кухне. В том, что Серёга жив, нет никаких сомнений.

– А ведь я считал тебя умершим, – говорит Роман.

– И ты хочешь сказать, что тебе меня не хватает? – усмехнувшись, спрашивает Серёга. – Ты,

чего доброго, ещё и сны про меня видишь?

Сознаваться в этом неловко. Не хочется открыто показывать, что Серёга значим для него так,

что даже во сны входит – в детстве-то они, напротив, демонстративно игнорировали друг друга,

опасаясь всяких дружеских признаний.

– Бывает, – всё же признаётся Роман, – и, главное, мне иногда кажется, будто ты продолжаешь

жить параллельно со мной, будто твои поступки следуют за моими или наоборот со мной

происходит то, что уже было у тебя. Ну да ладно про это. Чем ты занимаешься-то?

– Да вот купил недавно музыкальный центр и увлёкся электронной музыкой, – рассказывает

Серёга. – Правда, мама тут говорит, что всё это баловство. Жаль, что она не понимает этого

нового.

– Электронная музыка? – удивляется Роман. – Так она же неживая. Я тоже не очень понимаю

её. Инструментальная музыка вызывает чувства, а электронная удивляет, и только. А всё, что лишь

удивляет, тает потом как снег. Удивление – самое не долговечное из чувств…

Утром он лежит, вспоминая их долгий спор о музыке. Кажется, во сне с Серёгой и впрямь

происходят события, которые должны были бы происходить с ним в жизни, да не имеют для этого

возможности, потому что самой жизни нет. Во сне сами собой происходят беседы, которые

обязательно состоялись