Творения - Кирилл Александрийский

П. Ты сказал весьма правильно.

К. Хочешь ли теперь, чтобы, присоединяя к сим и другие способы разумения, изъяснили мы и происходящие от осквернений пороки, и поставленные на каждый случай законы об очищении?

П. Конечно, хочу: ибо таким образом рассуждение о сем может принести нам еще большую пользу.

К. Написано в книге Чисел: «И сказал Господь Моисею, говоря: повели сынам Израилевым выслать из стана всех прокаженных, и всех имеющих истечение, и всех осквернившихся от мертвого, и мужчин и женщин вышлите, за стан вышлите их, чтобы не оскверняли они станов своих, среди которых Я живу» (Чис.5, 1–3). Каждому, думаю, явно, что закон показался бы несправедливым, если бы в сих словах вменял нам в вину совершающееся по необходимости и против воли: ибо за что наказывать страдание тела, и справедливо ли было бы, если бы нареканию от закона подвергался впадший в телесный недуг? Таким образом, разумно и необходимо принимать телесные недуги за образы и отображения душевных болезней: ибо так только может быть духовен закон и может считаться праведным решением то, что изречено Богом на каждый случай в то время, как подвергающее наказаниям не тех, которые впали в невольные недуги, но тех, прегрешение которых служит основанием к справедливому наказанию.

П. Как хорошо говоришь ты!

К. Итак, Господь повелел высылать прокаженного из стана, но при сем заповедует делать тщательнейшее испытание о нем, исследовать точно болезнь его, так говоря: «И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: когда у кого появится на коже тела его опухоль, или лишаи, или пятно, и на коже тела его сделается как бы язва проказы, то должно привести его к Аарону священнику, или к одному из сынов его, священников; священник осмотрит язву на коже тела, и если волосы на язве изменились в белые, и язва оказывается углубленною в кожу тела его, то это язва проказы; священник, осмотрев его, объявит его нечистым. А если на коже тела его пятно белое, но оно не окажется углубленным в кожу, и волосы на нем не изменились в белые, то священник [имеющего] язву должен заключить на семь дней; в седьмой день священник осмотрит его, и если язва остается в своем виде и не распространяется язва по коже, то священник должен заключить его на другие семь дней; в седьмой день опять священник осмотрит его, и если язва менее приметна и не распространилась язва по коже, то священник должен объявить его чистым: это лишаи, и пусть он омоет одежды свои, и будет чист. Если же лишаи станут распространяться по коже, после того как он являлся к священнику для очищения, то он вторично должен явиться к священнику; священник, увидев, что лишаи распространяются по коже, объявит его нечистым: это проказа» (Лев. 13, 1–8). Тонкое нечто, Палладий, заключается в сих словах, и не легко постигнуть смысл их; и я считаю необходимым, сосредоточив в немногих словах смысл их, сказать, что хотел обозначить закон. Но теперь пока я предызъясню особенность этой болезни. Проказа самая тяжкая болезнь в человеческих телах, не легко исцелимая, всепожирающая, соединяется же с омертвением плоти: ибо тотчас образуется глубокая язва, причем кожа разрушается и постоянно оседает в глубь, потому что нетление проникает все глубже и глубже. Посему–то, как я мая, и волос, растущий в пораженных местах, иссушаемый, белеет, подобно как растение истлевает вместе с лежащею под ним землею. Такова болезнь проказа. Белая же сыпь есть телесный недуг весьма подобный проказе; только она не проводит болезнь в глубину и не простирает ощущения недуга внутрь, а держится как бы на окраине, едва лишь появляясь на поверхности тела, и волоса не изменяет в белый, также и не распространяется неудержимо, но весьма незначительными лечебными попечениями легко задерживается, и покрывшаяся сыпью плоть возвращается в здоровое состояние. Таким образом проказа есть несомненное омертвение; а представляющаяся как бы проказою белая сыпь еще не есть одно с нею на самом деле, — не есть проказа и омертвение. Итак, закон объявляет прокаженного нечистым, как уже подвергшегося омертвению; но освобождает от обвинения в том же заболевшего белою сыпью, как подвергшегося только подозрению в одержимости проказою, но еще не прокаженного действительно. Поэтому «аще, — сказано, — будет струп знамения и язва прокажения», и впалый вид кожи, а также и изменение цвета волоса в белый, так как волос вероятно умирает вместе с лежащею под ним плотию: то это будет во всяком случае проказа: ибо омертвение простирается в глубину. Ели же обозначится некоторая белая сыпь, без углубления в коже и без изменения цвета волоса в белый, — пусть подвергнется опыту, сказано, со стороны священника и отделяем будет двукратно. Ничего нет несообразного, что и самое протяжение дней испытания недуга может иногда показать истину испытывающим: если волос претерпевает изменение цвета, а кожа углубляется, значит белая сыпь перешла в проказу; если ничего из этого не случилось — да будет, сказано, освобожден от обвинения: ибо болезнь эта не есть проказа, а только подобна проказе и очень близка к ней, то есть белая сыпь. Таким образом ближайший смысл и разъяснение дела изложены достаточно. Скажем же теперь о духовном смысле и коснемся подразумеваемого и сокровенного.

П. Как прекрасно будет это дело и полезно!

К. Итак, должно нам, оживотворяемым во Христе, — оживотворение же разумею духовное, — удаляться от мертвых дел и как можно далее держаться от них; а они суть, думаю, Те от которых бывает омертвение души и обессиление ума, и которые необузданно стремятся к плотскому и мирскому Ибо если истинно, что «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление» (Гал.6, 8), и что «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8, 8): то как или откуда может быть сомнительно, что они и умрут? Итак, мертв и делами мертвости одержим оскверненный душою и умом, а также и исполненный мирского непотребства; и если б кто захотел назвать таковое состояние истинною духовною проказою, то не погрешил бы против правильности. Посему нечист таковый в очах Христа: ибо «да осквернит, — сказано, — его жрец». Поставленный пред Божественным судилищем в числе весьма грехолюбивых, он услышит: «отойдите от Меня все делатели неправды, не знаю вас» (сн.: Мф.25, 41; Пс.6, 9; Лк. 13, 27). А имеющим белую сыпь и «струп знамения» (опухоль) должно уподобить тех, которые остаются пока при одних только похотениях и еще не приступили к замышленному делу. Не признаешь ли ты истинным того, что прежде совершения дел в нас возникают и как бы воздвигаются похоти и помыслы, призывающие к чему–либо из отверженного законом?

П. Признаю; ибо помню блаженного Давида, говорящего: «Прежде страдания моего я заблуждался» (Пс.118, 67).

К. Весьма правильно ты сказал: потому что прежде совершения дел прегрешения существуют конечно в духе, предзачавшем похоть, причем, впрочем, грех заключается в одних еще только похотениях; дух стоит между двумя воюющими сторонами, взирая на ту и другую из них и имея еще свободным стремление обратиться туда, куда бы захотел; он еще не подвергся омертвению, но весьма близко находится от этого зла и уже одержится муками рождения недуга. Такое нечто ясно возгласил нам и ученик Спасителя. «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак.1, 13–15).

П. Правда.

К. Итак, умирание как бы в проказе, то есть мысленной, и как бы в болезни, соединенной с омертвением, происходящим от греха, не в похотениях одних состоит, но в исходе дел совершаемых, и доколе дух находится еще в муках рождения зла, оно еще не есть омертвение, еще не есть смерть: ибо не всякий «грех к смерти», как сказал ученик Спасителя (1 Ин. 5, 16–17), но еще только наводит на подозрение в недуге, приносящем с собою смерть. Мы говорили, что кажется как бы проказою или близка к ней белая сыпь. «Узрит, — сказано, — жрец» одержимого этою болезнью, именно белою сыпью, и если она не представляется изменяющеюся в проказу, то «да не осквернит его, а лучше отлучит»: ибо не безукоризненно пред Богом приближение ко злу, даже и в похотениях. Если же болезнь, сказано, не претерпевает изменения, не склоняется к худшему, то «речист будет», сказано. Самое лучшее, посему, и истинно спасительное — избегать омертвения, разумею — состоящего в делах, и самими уже делами совершаемыми как бы убивающего дух. Кроме того мудрое также дело — тщательно стараться отклонять страсти, хотя бы они являлись состоящими и в простых еще лишь похотениях: это, думаю, значит удаляться и от самой проказы, и от белой сыпи. Ты знаешь, что тщательнейшего надзора удостаивает все до нас касающееся Еммануил, Который есть Бог по естеству и великий наш Архиерей, и допускает к себе лишь омовенных от непотребства, а если которых усмотрит оскверненными, тех высылает из стана святых.