Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Выдавая подобные писания за "новое слово" в отечественном японоведении, наши почитатели американской "теории модернизации" в действительности занялись никчемным и школярским повторением того, что когда-то, лет тридцать тому назад, публиковалось в США и других странах Запада, но сегодня уже вышло из моды.

Впрочем, есть в этом тяготении части московских японоведов к американским идеологическим установкам и некоторый политический подтекст. Ведь это тяготение вполне соответствует идейному настрою нынешних правящих верхов России, проводящих курс на перестройку образа жизни и менталитета русского народа по американским и западноевропейским образцам.

Но я не вижу большой опасности в подобных неумных стараниях отвратить российскую общественность от привычных взглядов на Японию и побудить русских людей воспринимать эту страну глазами американских и западноевропейских политологов и социологов. В конце концов, вольному воля, и пусть каждый придерживается той методологии, какая ему по душе. Только вот читаться будут малопонятные нашим людям опусы сторонников "теории модернизации" считанными единицами: кому охота насиловать себя, продираясь сквозь чащу мудреных иностранных слов, за которыми кроются еще более мудреные, заумные и заведомо спорные рассуждения?!

Появились, однако, в публикациях российских японоведов последнего десятилетия и такие искажения японской действительности, такие некритические отзывы о Японии и японцах, на которые я - человек, вернувшийся из этой страны после длительного там пребывания,- не мог не реагировать: уж слишком явственно проступало в этих публикациях стремление авторов к неумеренному восхвалению современной жизни японцев и их действительных и мнимых достижений. Так, в феврале 1996 года в журнале "Азия и Африка сегодня" была опубликована моя статья под заголовком "Есть ли основания у Японии именоваться сверхдержавой?". Поводом для написания этой статьи послужили не в меру восторженные оценки Японии как "сверхдержавы нового типа", якобы вышедшей по сумме различных показателей своего развития "на первое место в мире" и обеспечившей себе тем самым дальнейший рост своей экономической мощи исключительно "быстрыми темпами, опережающими страны развитого мира"175. Принадлежали эти оценки не кому иному, как председателю российской Ассоциации японоведов, заведующему отделом Японии ИВ РАН К. Саркисову, излагавшему с апломбом и пафосом все процитированные выше утверждения в 1995 году, то есть в то время, когда японская экономика уже в течение нескольких лет корчилась в затяжном кризисе, а японская пресса пестрела паническими прогнозами по поводу будущего своей страны. Опираясь на статистические данные японской печати, я показал в своей статье несостоятельность тех панегириков, которые расточались в адрес Японии не только Саркисовым, но и рядом других российских японоведов, упорно не желавших в те годы снять розовые очки и трезво взглянуть на японскую действительность и не вводить в заблуждение общественность нашей страны176.

Оспорил я тогда заодно и настойчивые, но несостоятельные попытки ряда российских японоведов из числа научных работников и журналистов выдавать Японию за "великую державу", а то и "сверхдержаву". Вот что писал я в надежде отрезвить своих коллег-японофилов и побудить их к отказу от никчемного возвеличивания Страны восходящего солнца:

"Да и вообще, может ли претендовать нынешняя Япония на роль "великой державы"? Конечно же, нет! Ведь великая держава, и тем более сверхдержава,это такое могущественное, всесторонне развитое государство, которое способно существовать самостоятельно, независимо даже тогда, когда оно окажется отрезанным от внешнего мира. Это государство, обладающее такой военной мощью, которая гарантирует отражение любой угрозы его границам. Это государство, способное сплотить вокруг себя соседние страны. Это, наконец, государство, способное существенно влиять на ход мировых событий. Таким государством был Советский Союз. Таким государством были и остаются США. Такими государствами становятся Китай и Индия. А удовлетворяет ли нынешняя Япония этим требованиям? Увы, нет.

Во-первых, потому, что японская экономика на 70-80 процентов зависит от внешнего мира, от других стран, откуда она получает всю нефть, большую часть промышленного сырья и половину продовольствия. Стоит только прервать на неделю-другую транспортные и прочие связи Японии с внешним миром, и ее экономика потерпит полный крах, а жизнь населения окажется под угрозой. Во-вторых, несмотря на все усилия, Японии не удалось до сих пор сплотить вокруг себя хотя бы близлежащие страны Азии. Ее роль в ООН и других международных организациях и по сей день остается достаточно скромной. И наконец, в-третьих, о какой великой державе и тем более сверхдержаве можно говорить всерьез, если Япония вот уже полвека находится под каблуком другой державы, Соединенных Штатов, располагающей на японской территории военно-воздушными и военно-морскими базами, на которых постоянно пребывают американские вооруженные силы. Взяв Японию под свой ядерный зонтик и накрепко привязав японские "силы самообороны" к военной машине Пентагона, Соединенные Штаты тем самым установили свой постоянный контроль над японской внешней политикой. Так о какой же сверхдержаве может идти речь при наличии экономической зависимости Японии от внешнего мира, да еще в сочетании с ее военной зависимостью от другой страны - США?

Все это говорит о том, что некоторые наши японоведы в своих восторженных оценках перспектив развития Японии явно заблуждаются под влиянием то ли японской пропаганды, то ли былых писаний американских футурологов, от которых те сегодня сами же отказались. Сомневаюсь поэтому, что статьи таких авторов способны принести пользу нашей научной общественности. В основу японоведческих исследований должна быть положена реальная действительность, а не слащавые прояпонские домыслы"177.

Но за стремлением отдельных московских японоведов к воспеванию взахлеб реальных и иллюзорных достижений Японии и ее мнимого всемогущества крылись не только ошибочные оценки действительности, но и соображения иного порядка, а именно холуйское желание понравиться японцам и получить побольше долларов от Японского фонда, оплачивавшего их писания. Не случайно же и книга "Японский феномен" и подобные ей слащавые публикации субсидировались Японским фондом с оплатой их авторам валютных гонораров. Это позволило распорядителям фонда из МИД Японии взять на короткий поводок некоторую часть российских японоведов и обратить их деятельность на потребу своим интересам, своим политическим целям.