Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Все это говорит о том, что некоторые наши японоведы в своих восторженных оценках перспектив развития Японии явно заблуждаются под влиянием то ли японской пропаганды, то ли былых писаний американских футурологов, от которых те сегодня сами же отказались. Сомневаюсь поэтому, что статьи таких авторов способны принести пользу нашей научной общественности. В основу японоведческих исследований должна быть положена реальная действительность, а не слащавые прояпонские домыслы"177.

Но за стремлением отдельных московских японоведов к воспеванию взахлеб реальных и иллюзорных достижений Японии и ее мнимого всемогущества крылись не только ошибочные оценки действительности, но и соображения иного порядка, а именно холуйское желание понравиться японцам и получить побольше долларов от Японского фонда, оплачивавшего их писания. Не случайно же и книга "Японский феномен" и подобные ей слащавые публикации субсидировались Японским фондом с оплатой их авторам валютных гонораров. Это позволило распорядителям фонда из МИД Японии взять на короткий поводок некоторую часть российских японоведов и обратить их деятельность на потребу своим интересам, своим политическим целям.

Наихудшую роль среди таких японофилов стали играть те исследователи, которые в угоду японцам и при их финансовой поддержке взялись за преднамеренное искажение истории советско-японских отношений, черня при этом без зазрения совести ранее изданные труды советских исследователей старшего поколения. Во второй половине 90-х годов как грибы после дождя появились в России изданные за счет Японского фонда легковесные публикации, в которых огульно пересматривались оценки роли Японии в развязывании второй мировой войны и характеристики японских государственных деятелей, виновных в совершении военных преступлений. Заведомая предвзятость подобных публикаций проявилась в стремлении их авторов снять с Японии ответственность за нападение на Китай и военные провокации против СССР, за вступление в Тройственный военный союз с нацистской Германией и фашистской Италией, за развязывание войны на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана, за гибель в этой войне многих миллионов жителей сопредельных стран. В сущности, подобные писания преследовали своей целью реабилитацию преступлений, совершенных японскими правящими кругами накануне и в годы второй мировой войны. И не случайно основным объектом критики их авторов стали материалы Токийского процесса по делу главных японских военных преступников, проведенного в рамках Международного военного трибунала для Дальнего Востока - трибунала, документы которого, как и решения Нюрнбергского международного процесса над главными немецкими военными преступниками, были совместно подготовлены и утверждены большой группой военных юристов, историков и знатоков международного права, включая специалистов из США, Советского Союза, Англии и других стран мира.

Особое рвение в попытках защиты и реабилитации японских военных преступников проявил в 90-е годы научный сотрудник Института Дальнего Востока, а затем Института мировой экономики и международных отношений РАН Б. Н. Славинский. В своей книге "Ялтинская конференция и проблема "северных территорий", вышедшей в свет в 1996 году, он попытался представить дело так, будто акты агрессии, предпринимавшиеся Японией против Кореи, Китая, Советского Союза и МНР в 30-х - 40-х годах, были не более чем выдумками советской пропаганды, которая якобы ввела в заблуждение судей токийского трибунала. "В советской прессе, а затем и в научных публикациях,- писал Славинский,- доказывалось, что Япония - агрессивное государство, которое всю войну только и делало, что готовилось напасть на Советский Союз... Массовая кампания дезинформации в отношении Японии началась с Токийского процесса над главными японскими военными преступниками, для которого по специальному заданию ЦК ВКП(б) министерство иностранных дел СССР, Генеральный штаб пограничных войск, КГБ, Прокуратура СССР, а также различные научно-исследовательские институты подготовили многие десятки справок, документов и карт, в которых искажались цифры, подтасовывались факты, фальсифицировалась история советско-японских отношений"178. (Обращаю внимание, что все эти обвинения в адрес советских государственных ведомств и научных учреждений были брошены Славинским голословно, без единого подтверждающего их факта.- И. Л.)

И вот еще одна выдержка из той же книги: "Конечно, Токийский процесс был судом победителей над побежденными. Поэтому первые могли себе позволить выдвигать против японцев любую компрометирующую информацию. Основное обвинение с советской стороны заключалось в том, что Япония постоянно нарушала Пакт о нейтралитете, в частности снабжала Германию секретной информацией о советском военном потенциале... Так как в СССР было очень мало специалистов со знанием японского языка, то все эти материалы стали документальной основой для издания учебников истории для школ, высших учебных заведений, а также разного рода публикаций о Японии. В них вырисовывается зловещий образ японского самурая, готового в любую минуту схватиться за меч"179.

Столь же ревностное стремление очернить и труды советских историков и решения Токийского трибунала проявил и другой гражданин России - Василий Молодяков (кстати сказать, сын упоминавшейся выше Молодяковой Э. В.), находившийся в середине 90-х годов в докторантуре Токийского университета. В своей книге "Подсудимые и победители (заметки и размышления историка о Токийском процессе)", вышедшей в свет летом 1996 года, он писал: "Я не могу согласиться со многими высказываниями и оценками Б. Н. Славинского, но то, что он пишет о Токийском процессе и его материалах, на мой взгляд, совершенно справедливо"180.

Не утруждая себя конкретным анализом исторических фактов, Молодяков голословно ополчился на все опубликованные ранее в нашей стране книги о Международном военном трибунале для Дальнего Востока, как якобы порочные с точки зрения "объективности, исторической достоверности и... добросовестности их авторов". Сколь развязен был в отношении своих соотечественников тогдашний стажер Токийского университета, можно было судить по его оскорбительным для наших историков и юристов обвинениям всех их в "тенденциозном подборе приводимых ими фактов и документов". При этом он не постеснялся бездоказательно заявлять, что "показания многих свидетелей обвинения на процессе не заслуживают... доверия и что многие документы были предоставлены Трибуналу в неполном и искаженном виде"181.

Не скрыл Молодяков и цели публикации на русском языке своей книжонки: она сводилась к тому, чтобы заронить в сознание наших соотечественников мысль о том, будто в развязывании войны на Дальнем Востоке и Тихом океане были виновны не правящие круги Японии, а какие-то другие силы, включая Советский Союз, который в противовес Японии клеймился автором как "агрессор". Вот, например, что вещал российским читателям из своего токийского далека Молодяков по поводу вступления Советского Союза в войну с Японией на стороне Соединенных Штатов, Англии, Китая и других стран, подвергшихся японскому нападению: "Какими бы "союзническими обязательствами" Советский Союз не руководствовался, по отношению к Японии он совершил акт агрессии, реально не спровоцированный никакими японскими действиями аналогичного масштаба или значения. Пора заявить об этом со всей ответственностью"182.