Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Волосы лежали на ее груди, закрывая ребенка, который покоился там. Я подумал, что ему это не нравится, что волосы лезут ему в лицо, и я убрал их. Я увидел его, моего крошечного братика, свернувшегося в ее руках, с головой на ее груди, под покрывалом ее волос.

— И тут я понял: он будет более счастлив, если я оставлю все, как есть, так что я пригладил ее волосы, снова накрыв ими его голову.

Он глубоко вздохнул, и я почувствовала, как его грудь поднялась под моей щекой. Его пальцы медленно двигались по моим волосам.

— У нее не было ни одного седого волоса, сассенах.

Эллен Фрейзер умерла во время родов в возрасте тридцати восьми лет. Моей матери было тридцать два. А я… я потеряла все богатство этих лет во время нашей разлуки.

— Видеть, что годы оставляют на тебе след, доставляет мне радость, сассенах, — прошептал он. — Ибо это означает, что ты жива.

Он поднял руку и позволил прядям моих волос упасть с его пальцев, они коснулись моего лица, губ, опустились мягкой тяжелой волной на шее и плечи, легли перышками на вершины моих грудей.

— Мо nighean donn, — прошептал он, — mo chridhe. Моя каштанноволосая. Мое сердце.

— Иди ко мне. Укрой меня. Приюти меня, bhean [197], излечи меня. Гори со мной так же, как я горю с тобой.

Я лежала на нем, укрыв его, моя кожа, его кости, и все еще — все еще! — яростная сердцевина плоти соединяла нас. Я позволила волосам упасть, накрыв нас обоих, и в пещере, пронизанной вспышками пламени, прошептала в ответ:

— Пока оба не сгорим дотла.

Глава 86

На дне моря есть яма [198]

Фрейзерс-Ридж

Октябрь, 1771 г.

Роджер проснулся внезапно; его тело все еще было погружено в сонную расслабленность, но ум уже бодрствовал, а уши настороженно прислушивались к тому, что разбудило его. Он еще не понял, плакал ли Джемми, но плач отдавался в его внутреннем ухе, смешиваясь с надеждой и покорностью, характерными для разбуженного родителя.

Сон все еще лип к нему, затягивая в свою пучину, как десятитонный валун на ногах. Шуршащий звук, однако, заставил его приподнять голову.

«Засыпай, — подумал он отчаянно, направляя мысли к колыбели. — Шшш. Тихо. За-сы-пай». Этот телепатический гипноз редко срабатывал, но это давало ему несколько драгоценных секунд покоя. А иногда чудо случалось, и сын действительно засыпал, расслабившись в теплых мокрых пеленках и вернувшись к своим детским снам.

Роджер задержал дыхание, цепляясь за исчезающий сон, ловя вожделенные секунды неподвижности. Потом раздался еще один тихий звук, и он сразу же вскочил на ноги.

— Бри? Бри, что случилось? — звук «р» странно вибрировал в его горле, но он проигнорировал сей факт. Все его внимание было направлено на нее.

Она стояла возле кроватки, как призрачная колонна в темноте. Он дотронулся до нее, опустил руки на ее плечи. Она прижимала к себе мальчика и дрожала от холода и страха.

Он инстинктивно притянул ее к себе, заражаясь ее холодом, и почувствовал, как его сердце замерло при взгляде на пустую колыбель.

— Что? — прошептал он. — Джемми? Что случилось?

Дрожь пробежала по всему ее телу, и он почувствовал гусиную кожу под тонкой тканью ее рубашки. Несмотря на тепло в комнате, он ощутил, как волоски приподнялись на его руках.

— Ничего, — произнесла она. — Он в порядке.

Ее голос был хрипловатым от беспокойства, но она была права. Проснувшийся Джем обнаружил себя зажатым между родителями и возмущенно заорал, размахивая руками и ногами, как взбивалка для крема.

Эти крепкие удара заполнили Роджера потоком теплого облегчения, смывая холодные мысли, которые захватили его ум при виде жены. С некоторым трудом он забрал Джемми из ее рук и прижал его к своей груди.

Он тихонько похлопал по плотной спинке, успокаивая его — успокаивая себя в той же мере — и стал что-то тихо шептать. Джемми, обнаружив эту знакомую процедуру комфортной, широко зевнул и расслабился мягким отяжелевшим телом. Уткнувшись носом в ухо Роджера, он стал напевать, поднимая и опуская голос, как далекая сирена.

— Папа-Папа-Папа…

Бриана все еще стояла возле пустой колыбели, обхватив себя руками. Роджер протянул свободную руку и погладил ее голову, плечо с твердыми костями и притянул ее к себе.

— Шшш, — сказал он им обоим. — Шшш. Все в порядке. Шшш.

Она обхватила его руками, и он ощутил влагу на ее лице сквозь свою льняную рубашку. Его другое плечо намокло от сонной потной теплоты Джемми.

— Ложись спать, — сказал он мягко. — Залазь под одеяло… холодно.

В хижине было тепло, но она послушно пошла к кровати.

Прежде чем улечься, она взяла сына на руки, приложив его к груди. Никогда не отказывающийся от возможности подкрепиться, Джемми с готовностью принял предложение и уютно свернулся, прижимаясь тельцем к ее животу.

Роджер скользнул в кровать позади нее и повторил позу своего сына, обвившись вокруг тела Брианны запятой. Оказавшись в защитном кольце, Брианна начала медленно расслабляться, хотя Роджер все еще мог чувствовать ее напряженность.

— Все в порядке? — мягко спросил он. Ее кожа была липкой на ощупь, но теплой.

— Да, — она глубоко вдохнула и выдохнула с дрожащим звуком. — Плохой сон. Извини, что разбудила тебя.

— Все в порядке, — он погладил выпуклость ее бедра, словно успокаивая нервную лошадь. — Хочешь рассказать?

Он наделялся, что она расскажет, хотя ритмичные звуки сосания, производимые Джемми, и возрастающее ощущение тепла погружали его в сон, и он таял, как воск свечи.

— Мне было холодно, — сказала она тихо. — Я думаю, одеяло сползло, но во сне я видела, как будто открыто окно.

— Здесь? Это окно? — Роджер указал на слабо освещенный прямоугольник в дальней стене. Даже в темной ночи промасленная кожа, натянутая на оконные рамы, была несколько светлее окружающей темноты.

— Нет, — она глубоко вздохнула. — Это было дома в Бостоне. Я спала, и холод разбудил меня во сне. Я встала, чтобы посмотреть, откуда дует.

В кабинете ее отца были французские окна. Холодный ветер дул из них, развевая длинные белые шторы. Колыбель стояла возле старинного антикварного стола, и белое одеяльце поблескивало в темноте.

— Его не было, — ее голос уже не дрожал, но на мгновение прервался от воспоминания об испытанном ужасе. — Джемми не было. Колыбель стояла пустая, и я знала, что нечто проникло через окно и украло его. — Она прижалась к нему в поисках утешения. — Я боялась этого существа, чем бы оно ни было, но я должна была найти Джемми.