Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

Сама того не заметив, я тихо всхлипнула и, вытерев слезы ладонью, что было силы прижалась к телу сестры, ощущая ее тепло, такое родное и любимое. Женщина аккуратно выбралась из объятий и, обхватив своими ладонями мои, заулыбалась.

— Я счастлива быть там, где я сейчас. Возможно, мои тело и душа снова возродятся, но я хочу, чтобы ты знала, — ты самое дорогое сокровище в моей жизни. Ты — моя кровь. Ты — сестра, ставшая мне дочерью. Никогда не отрекайся от своего внутреннего зверя: однажды человечность сломается там, где истинная сущность сможет выжить. Стань той, кем ты поистине желаешь быть. Мне искренне жаль, что я заставила тебя страдать, когда должна была оберегать от внешнего мира и опасностей, которые таились здесь на каждом шагу. Я должна была научить тебя выживать среди людей. Тебе было всего двенадцать лет, когда ты познала, что это такое — приемная семья. Но я благодарна мужчине, приютившему тебя, что он вырастил тебя такой, какая ты есть. И Уильяму, который всегда был рядом.

Я кивнула, стараясь подавить всхлипы, которые норовили перерасти в истерику. Глотая слезы, я спросила:

— Когда ты умерла?

— Когда тебе едва исполнилось семнадцать, моя дочь.

Брид тепло мне улыбнулась и протянула мне тонкий кинжал. Я удивленно вскинула бровь в немом вопросе, на что последовали слова:

— Королева велела тебе его передать. Когда придет время, он подскажет тебе, что делать.

Осторожно взяв кинжал в руки, я коснулась острием подушечки пальца, от чего на месте укола сразу же выступили первые капли крови. Слизнув их, я изучала оружие: рукоятка представляла собой сплав золота и серебра, которые перекрещивались тонкой паутинкой, кинжал был почти невесомым. Внизу была изображена Богиня и рядом с ней сирена, которая напоминала прирученное чудовище.

Я почувствовала, что рука сестры легла мне на плечо и притянула к себе, окутав мое лицо густыми черными волосами:

— Ты достойна стать Королевой, моя маленькая сирена.

— Брид, я…

Прижав указательный палец к моим губам, сестра тепло улыбнулась и слегка наклонила голову, после чего тихо произнесла:

— Не бойся своих чувств к нему. К тому, кто тебя полюбит всем сердцем. Он жаждет быть с тобой, и ничто не сможет этому помешать. Он готов вытерпеть все, что ты ему уготовила, станет твоим без остатка, если ты того пожелаешь. Ваши судьбы были переплетены еще давно, Эмилия.

Внезапный толчок в грудь заставил судорожно задышать. Я проснулась, подскочив на собственной кровати. В руках я почувствовала что-то легкое и опустила взгляд вниз: кинжал. Тяжело задышав, я в сердцах резко засунула его под подушку и уткнулась в нее лицом, стараясь сдержать крики и слезы, из раза в раз вспоминая слова сестры.

***

Проспав весь день, я проснулась, когда сумерки обволакивали морскую гладь и корабль со всех сторон. Приятная ломота в теле вытеснила всю ненависть и гнев, заполняющие мою душу на протяжении долгого времени. Поднявшись с кровати, я подошла к тазу с прохладной водой и, смочив полотенце, начала медленно обтирать себя, смывая остатки грязи и крови, сохранившиеся после ночи. Я закрыла глаза, чтобы вспомнить с наслаждением этот кровавый акт насыщения сирены.

Стоило мне лишь снять и кинуть кулон на кровать, как сирена, протяжно застонав, заполнила все мое естество. Я нагая вышла на палубу и сразу же приметила юнгу, сидевшего в углу и оттиравшего пятно с ведра. Не в состоянии скрыть хищную улыбку, я напрочь забыла про свое обещание не играться с жертвой, а смилостивиться и свернуть его цыплячью шею быстро и безболезненно. Мое нагое тело заставило юнца открыть рот и выпустить из рук ведро, которое с шумом упало на палубу. Сморщившись, будто почувствовав запах сгнивших фруктов, я поцокала языком и пригрозила пальцем, прошептав, чтобы впредь он был осторожен. Тот быстро закивал, не сводя с меня встревоженного взгляда. Протянув ему руку и кивнув в сторону моря, я предложила ему искупаться, смыть с себя пыль, накопившуюся на теле за день. Недоверчиво покосившись на мою ладонь, он сжал губы, борясь с самим собой. Ехидно улыбнувшись и сверкнув клыками, я позволила сирене окутать тело мальчишки любовным флером. Взгляд мальчонки мгновенно остекленел — сейчас он готов был выполнить любую мою прихоть Встав, подобно марионетке, мальчишка крепко обхватил мою ладонь своими пальцами, и мы вместе сделали несколько шагов в сторону бортика и залезли на него, не разжимая сплетенных пальцев рук.

Лишь когда он прыгнул и коснулся холодной воды, сирена внутри меня отозвала чары, но мы не учли одного: испуг. Переводя ошарашенный взгляд то на меня, то на корабль, громадой возвышающийся неподалеку, мальчишка издал пронзительный крик, который продлился недолго. Шикнув, я резко нырнула под воду и потянула юнгу за ногу ко дну. Я крепко держала отчаянно брыкающегося и захлебывающегося криками мальчишку, предчувствуя наслаждение, которое наполнит меня в эту ночь сполна.

Я наслаждалась приятными прохладными прикосновениями каждый раз, когда влажное полотенце касалось моей горячей кожи. Отложив его в сторону, я подошла к зеркалу и взглянула на себя: раскрасневшееся лицо, блеск в глазах, на губах запеклась кровь. Облизнув их, я удовлетворенно кивнула и вышла нагая на палубу, плотно закрыв за собой дверь.

Я старалась передвигаться по палубе на цыпочках, чтобы не разбудить спящих матросов. Я изредка задерживала дыхание и останавливалась, чтобы прислушаться. Вокруг стояла тишина, лишь волны бились о борт корабля, успокаивая своим мелодичным пением.

Подойдя к каюте Уильяма, я остановилась и, еще раз хорошенько все обдумав, тихо постучала. В ответ я услышала только звук катившейся по полу стеклянной бутылки и недовольное бурчание. Постучав еще, на этот раз громче, я с испугом отпрянула от двери, когда из-за нее послышалось:

— Убирайтесь! Я не хочу видеть никого из вас!

Я выждала несколько секунд и, войдя в каюту, огляделась.

Стол и стул были опрокинуты, на кровати беспорядочно лежали старые вещи, пропитанные кровью убитых в сражении сирен, повсюду валялись бутылки из-под рома. Под ногами неприятно разливалась и хлюпала вода, предназначенная для умывания, резкий запах алкоголя и крови обволакивал стены и пол, создавая непроницаемый купол. Не дожидаясь, когда в меня полетит очередная бутылка, я осторожно ступила босой ногой на осколки, почувствовав тепло собственной крови, и, зайдя в каюту, закрыла за собой дверь на засов. После ночной охоты я почти не испытывала боли, эйфория перекрывала все другие чувства.

Привыкнув к темноте, я обнаружила, что Уильям сидит в углу, сгорбившись над бутылкой, в которой было достаточно рома, чтобы напиться до беспамятства. Он не услышал, как я вошла, поскольку вздрогнул всем телом, когда я произнесла:

— Могу предложить более быстрый способ свести счеты с жизнью, нежели гнить заживо в собственной каюте.

Уильяма вскинул голову и выронил бутылку, а я не могла скрыть улыбку. Подходя ближе, будто к клетке с водяным призраком, я наблюдала за реакцией мужчины: черная пелена заволокла глаза, в них не проглядывалась похоть, лишь любовь и желание обладать мной, ладони сжимались и разжимались в унисон его вздохам, которые стали напоминать гортанный хрип. Уильям медленно, сантиметр за сантиметром, изучал мое тело, будто пытался понять, настоящая я или лишь мираж. Присмотревшись, я увидела, что волосы его, некогда черные, словно ночь, теперь были похожи на жженую солому. Перехватив мой взгляд, он провел рукой по волосам и, шумно выдохнув, молниеносно прижал свободной рукой браслет к запястью. Я мотнула головой, отгоняя наваждение, и волосы Уильяма вновь потемнели.

Встретившись со мной взглядом, Уильям встал и подошел ко мне на неуверенных ногах: от него пахло ромом и табаком, взгляд блуждал по моему лицу, запоминая малейшее движение.

— Ты пришла…

Уильям коснулся моей шеи подушечками пальцев, медленно поднимаясь вверх, после чего я почувствовала мягкое прикосновение ладони на своих волосах. Дыхание перехватило, тело покрылось мурашками и, блаженно прикрыв глаза, я тихо выдохнула. Уильям начал слегка массировать мне кожу головы, заставив меня издать непроизвольный стон. Приоткрыв глаза, я заметила, что в глазах мужчины появилось желание: взгляд скользил по моему лицу в попытках понять, для чего я пришла, руки осторожно опустились на талию. Привстав на носочки, я накрыла губы мужчины легким поцелуем, отчего он шумно выдохнул и прижал к себе всем телом, будто боялся, что я сбегу или растворюсь в воздухе. Почувствовав легкие касания его языка на своих губах, я запустила ладонь в волосы Уильяма, обвила руками его шею и, запрыгнув ему на бедра, обхватила их ногами, слегка выгнула спину и тихо спросила: