Разбитое небо - Евгения Михайлова

Таня отпадает по понятным причинам. Сергей и Надя, как обычно, на деле и в засаде. Этот шутник даже успокоил меня тем, что мужчина может прожить без пищи двадцать дней, а женщины целых двадцать пять.

— Вот скотина, — возмутилась Катя. — Юко вообще должна питаться не три раза в день, как нормальные взрослые люди, а не меньше пяти. У нее же нет веса. И наш великий адвокат Слава должен был подумать о запасе. Лара, не ищи больше никого и не вздумай срываться с работы. Мне нужно только покормить Колю, измерить ему температуру и запихнуть в него лекарства. Потом закуплю столько продуктов, сколько влезет в сумку-тележку, и отвезу Юко. Мне как раз зарплата на карту упала.

— Катюша, нет слов. Ты даже Колю готова бросить, чтобы кому-то помочь.

— Что значит бросить и что значит кому-то. Юко теперь наша, раз она вляпалась в такие проблемы. Да еще как… По самую макушку. Позвони ей, что я все привезу, я ее наберу уже от дома. Скинь адрес. Обернусь быстро. Коля поспит после еды.

Коля лежал на диване под пледом, на животе ноутбук, лицо слишком розовое, глаза несчастные.

— Ты же сказала, придешь рано, — обиженно произнес он.

— Я и пришла так рано, как смогла. Тебе просто не по себе, потому что ты заболел. Подожди, я быстро все сделаю.

Катя сунула в духовку приготовленные кастрюльки с блюдами на выбор. Коля, наверное, станет капризничать. Долго и тщательно мыла в ванной горячей водой руки и лицо, протерла дезинфицирующим раствором: мало ли какая инфекция прилепится в больнице. Потом присела на край дивана. Обнимала свое сокровище, говорила смешные нежные слова, которые сами рвались из сердца. Когда кто-то может видеть такую сцену, Коля обычно пытается освободиться, отвернуться: «Ну, мама, перестань. Я же не грудной». Но сейчас, когда ему плохо и точно никто не войдет, он сам прижимается, льнет к ее рукам. Тычется носом в щеку. Смотрит так ласково… А глаза у него, как золотисто-коричневый бархат. Они блестят от температуры, а длинные ресницы их томно прикрывают. Все девочки школы завидуют Коле из-за этих ресниц. Многие влюбляются в него, некоторые, понаглее, пристают, даже домой провожают. А мальчику нужна только мамка.

Катя принесла на подносе обед — ранний ужин. Потом сделала большую чашку горячего какао на козьем молоке. Удалось легко дать сыну все лекарства и даже сделать один очень хороший укол. Он теперь и поспит крепко, проснется, а она уже тут.

— Колюнь, — виновато сказа Катя. — Мне по одному делу очень надо выскочить, но я быстро вернусь. Тебе что-то вкусное привезти? Мандарины, пирожные… У меня сегодня зарплата.

— Да ты что! — Глаза Коли опять стали несчастными. — Какие дела? Ты ж сказала, что отпросилась.

У Кати сразу заныло сердце. И правда, почему всегда она? У нее ребенок заболел, она в больнице за день не присела. А у всех такие, блин, проблемы, что помощь другим можно взвалить только на безотказную Катю. Клиент Славы не умер бы оттого, что адвокат не будет вести его под ручку в ментуру. У Татьяны корона и маска трагедии ни с каких мест не упадут, если она поднимет зад и такую ерунду сделает. Наоборот, ей особенно интересно посмотреть на Юко, потом будет неделю об этом думать и обсуждать с ними. Но, вздохнула Катя, она и сама теперь не может отступить, да и доверить уже никому ничего не сможет, раз узнала. Они же все сделают не так. Один детективный Сергей чего стоит: женщина, говорит, может прожить без пищи двадцать пять дней. Вроде порядочный человек, а садист. Нет, надо все хорошо объяснить Коле. Он не Кольцов, он поймет.

— Деточка, — присела она на диван и взяла горячую руку сына. — Я такие вещи стараюсь не рассказывать тебе. Не хочу твои нервы рвать. Но одна девушка, она вообще-то взрослая женщина, но маленькая и тоненькая, как девочка, она попала в большую беду. Я потом тебе все расскажу. Мне просто надо привезти ей продукты. Она не ела целый день, может, и не один день. И я сразу обратно. Хорошо?

— Нет. Не хорошо, — заявил Коля. — Расскажи мне про беду. Я тут со скуки помираю, а так найду эту беду в интернете и почитаю. Вы же с детективами встречаетесь, а я ничего толком не знаю. По телеку только тупые кино, а это же точно про жизнь.

— Никогда, сыночка, слышишь, никогда не говори матери таких слов, как «помираю», — назидательно сказала Катя. — У меня прямо сердце заходится. Ты немного еще подрастешь, окрепнешь, тогда и узнаешь про беды, будь они неладны. А пока просто поспи. Вернусь, найдем хорошее кино.

— Не хочу я это кино, — возмутился Коля. — И уже вырос, одна ты не заметила. Расскажи мне про эту девушку, в чем там дело. И быстрее, зачем нам время терять.

— Ладно. Но даже не знаю, как слова найти.

— Скажи как есть, — нетерпеливо произнес Коля.

— Эта Юко из Японии, — начала Катя. — Она помощник дяди Вячеслава, мужа нашей Татьяны. И она полюбила большого писателя, а он — ее. А у писателя страшные враги оказались. И недавно, когда Юко была у него в гостях, туда ворвались убийцы. Они заперли ее в ванной, убили писателя, а сейчас стараются сделать так, чтоб Юко обвинили в убийстве. Представляешь? — Катя всхлипнула. — А теперь ей полиция не разрешает выходить из квартиры, потому что на нее могут напасть. Она очень много знает. Охрану пока не смогли ей выделить. Мне ей всего лишь еду нужно подвезти. И все. И сразу домой. У нее ничего нет, а она очень худенькая.

— Ни фига себе история, — произнес Коля. — Вот это детектив. Мама, послушай меня. Лекарства подействовали, и я очень хорошо себя почувствовал. Я прошу тебя, возьми меня с собой. Я только в машине посижу. Можешь там печку включить. Иначе я тебя не прощу. Не потому что оставила одного, это как раз ерунда. А потому что не взяла с собой на такое важное дело. Чувствуешь разницу?

— Чувствую. Главное, это выражение лица знаю. «Я вырос и умнее тебя». Ладно. Времени на споры нет. Одевайся по-быстрому. Теплый свитер, шерстяные носки, коричневый шарф и шапку в виде исключения.

— Шапку ни за что. У меня же куртка с капюшоном. Ты не мать, а просто чудо. Выходи, заводи машину, я вылетаю через две секунды.

Катя в машине сначала жутко нервничала и упрекала себя в бесхарактерности. Но когда Коля сел рядом, ей стало