Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » А порою очень грустны - Джеффри Евгенидис

А порою очень грустны - Джеффри Евгенидис

Читать онлайн А порою очень грустны - Джеффри Евгенидис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 106
Перейти на страницу:

— Мы знали, что Леонард в плохом состоянии, — сказал он, — но не знали, что настолько.

Дело дошло до того, что в один прекрасный день телефон Ауэрбаха зазвонил около пяти вечера. Подозревая, что это Леонард, он не поднял трубку. Однако телефон все звонил и звонил — в конце концов Ауэрбах, не выдержав, ответил.

— Кен? — сказал Леонард дрожащим голосом. — Кен, мне не ставят зачет. Я не получу диплом.

— Кто это так говорит?

— Только что звонил профессор Налбандян. Он говорит, я уже не успею нагнать все, что пропустил. Так что зачет он мне не поставит.

Ауэрбаха это не удивило. Но голос Леонарда звучал так потерянно, словно плач заблудившегося в лесу ребенка, и Ауэрбах решил сказать что-нибудь успокаивающее.

— Ничего страшного. Он же тебе не запрещает прийти на пересдачу.

— Кен, дело же не в этом. — В голосе Леонарда послышалась обида. — Дело в том, что я хотел попросить его написать мне рекомендацию. Все пропало, Кен, все насмарку. Теперь я не получу диплом вовремя, вместе со всеми. Раз не получу диплом, меня не возьмут на практику в Пилгрим-Лейк. Денег у меня нет. Родители мне помогать не станут. Не знаю, как быть. Двадцать два года — и вся жизнь насмарку!

Ауэрбах пытался увещевать Леонарда, успокоить, но тот на все доводы продолжал твердить одно: ситуация безвыходная. И все жаловался: денег у него нет, ему, в отличие от большинства студентов, не помогают родители, всю жизнь он был лишен каких-либо преимуществ — это и довело его до душевного кризиса. Они топтались на месте больше часа, повторяя одно и то же, Леонард тяжело дышал в трубку, отчаяние в его голосе росло, Ауэрбах не знал, что еще сказать, начал давать советы, которые ему самому казались глупыми, например поменьше думать о себе, выйти на улицу и посмотреть на магнолии, цветущие в парке — видел, какие там магнолии? — или попытаться сравнить свое положение с по-настоящему отчаянным, как у рабочих золотых рудников в Южной Америке, квадроплегиков, больных рассеянным склерозом, да и вообще вспомнить, что жизнь не так уж плоха, как ему представляется. И тут Леонард сделал то, чего никогда прежде не делал. Он повесил трубку, не дослушав Ауэрбаха. Это был единственный случай за время его телефонного безумия, когда он первым повесил трубку, и Ауэрбах испугался. Он перезвонил — ответа не было. Наконец, переговорив с несколькими людьми, знавшими Леонарда, Ауэрбах отправился на Планет-стрит, где нашел друга в обезумевшем состоянии. После долгих упрашиваний он наконец уговорил Леонарда разрешить ему отвести себя в поликлинику, и врач оставил его там на ночь. На следующий день его перевели в городскую больницу, теперь он лежит в психиатрическом отделении, его лечат.

Будь у Мадлен побольше времени, она сумела бы осмыслить и классифицировать сумятицу чувств, которые ее охватили. На передний план выступала паника. За ней — стыд и гнев: почему она узнает об этом последней?! Тем не менее позади всего прочего пузырьками вскипало странное оживление.

— Я с Леонардом знаком еще с той поры, как ему впервые поставили диагноз, — сказал Ауэрбах. — С первого курса. Если он принимает лекарства, все нормально. Всегда все было нормально. Просто сейчас ему нужна поддержка. В общем, поэтому я и звоню.

— Спасибо, — сказала Мадлен. — Хорошо, что ты позвонил.

— До сегодняшнего дня мы, несколько человек, как-то помогали ему удержаться на плаву — в смысле ходили к нему. Но сегодня все разъезжаются. И потом… не знаю… он наверняка был бы рад тебя повидать.

— Он так говорил?

— Говорить не говорил. Но я его видел вчера вечером. Он наверняка будет рад.

На этом Ауэрбах, продиктовав адрес больницы и номер дежурного поста, распрощался.

Теперь Мадлен точно знала, что ей делать. Положив трубку твердой рукой, она вышла из спальни и вернулась в гостиную.

Оливия все еще сидела, положив ноги на журнальный столик, дожидаясь, пока высохнет лак. Эбби наливала из миксера в стакан розовый фруктовый коктейль.

— Вы, предательницы! — набросилась на них Мадлен.

— Что? — удивилась Эбби.

— Вы все знали! — кричала Мадлен. — С самого начала знали, что Леонард в больнице! Поэтому и говорили, что на вечеринке его не будет.

Эбби с Оливией переглянулись. Каждая хотела, чтобы высказалась другая.

— Знали, а мне не сказали!

— Мы для твоей же пользы. — Эбби сделала вид, будто очень переживает. — Не хотели, чтобы ты расстраивалась и лезла на стенку. Вспомни, ты ведь уже на занятия толком не ходила. Только начала забывать своего Леонарда, вот мы и решили…

— А если б Уитни попал в больницу, а я бы тебе не сказала, тебе понравилось бы?

— Это другое дело, — ответила Эбби. — Вы с Леонардом расстались. Вы даже не разговаривали друг с другом.

— Неважно.

— А мы с Уитни по-прежнему встречаемся.

— Как вы могли? Знали и мне не сказали!

— О’кей, — сказала Эбби. — Ну извини. Нам очень жаль, что так получилось.

— Вы меня обманывали.

Оливия покачала головой, не желая с этим соглашаться.

— Леонард сумасшедший, — сказала она. — Ты это понимаешь? Извини, Мадди, но это правда: Леонард — сумасшедший. Он из своей квартиры не выходил! Пришлось вызвать охрану, дверь сломать.

Эти подробности ей были неизвестны. Мадлен проглотила их, чтобы проанализировать позже.

— Леонард не сумасшедший, — ответила она. — Просто у него депрессия. Это болезнь.

Она не знала, болезнь ли это. Она ничего об этом не знала. Но то, как быстро ей удалось выхватить этот аргумент ниоткуда, придало ей уверенности в собственных словах.

Эбби по-прежнему стояла с сочувственным видом, изображая печаль, склонив голову набок. Верхняя губа у нее была перемазана коктейлем.

— Мад, мы же просто о тебе беспокоились, — начала она. — Беспокоились, вдруг ты этим воспользуешься, чтобы помириться с Леонардом.

— Ага, значит, вы ради меня старались?

— Ехидничать необязательно, — заметила Оливия.

— Просто не верится, что весь последний год я впустую потратила на вас.

— Ага, а с тобой жить было прямо одно удовольствие! — В голосе Оливии появились жестокие и радостные нотки. — С тобой и твоими «Фрагментами речи влюбленного». Надоело до смерти! Это как та строчка, которую ты все время цитируешь. Как там? Что люди влюбляются лишь потому, что читали о любви. Так вот, ты только и делаешь, что о ней читаешь.

— По-моему, мы тебе оказали любезность, когда позвали жить вместе, — не будешь же ты с этим спорить, — сказала Эбби, слизывая с губы коктейль. — Это же мы нашли квартиру, заплатили задаток и все прочее.

— Лучше бы вы меня не звали, — ответила Мадлен. — Тогда я, может, поселилась бы с людьми, которым можно доверять.

— Пошли, — сказала Эбби, отворачиваясь от Мадлен и давая понять, что разговор окончен. — А то пока доберемся.

— У меня еще ногти не высохли, — ответила Оливия.

— Пошли-пошли. Мы опаздываем.

Дожидаться продолжения Мадлен не стала. Она повернулась, пошла к себе в комнату и закрыла дверь. Услышав, что Оливия с Эбби ушли, она собрала свои выпускные причиндалы — шапочка, мантия, кисточка — и спустилась в холл. На часах было 9:32. У нее оставалось двенадцать минут, чтобы добраться до кампуса.

Кратчайший путь на вершину холма вел по Бауэн-стрит, что имело и еще одно преимущество — ей не грозила опасность обогнать соседок. Однако у Бауэн-стрит были свои недостатки. Там жил Митчелл, а сталкиваться с ним ей не хотелось. Она осторожно прошла за угол, быстро миновала его дом и начала взбираться по холму.

Дорога была скользкая от дождя, и когда Мадлен добралась до вершины, ее туфли были облеплены грязью. В голове опять застучало; продолжая быстро идти, она почувствовала запах собственного тела, поднимавшийся из ворота платья. Она в первый раз исследовала пятно. Происхождение его было невозможно установить. Как бы то ни было, она остановилась, натянула через голову мантию и пошла дальше.

Она представила себе, как Леонард забаррикадировался у себя в квартире, как охрана ломает дверь, и ее охватила нежность, смешанная со страхом.

И все же это оживление не проходило, внутри, несмотря на подступившую тревогу, словно надувался воздушный шарик, придававший равновесия…

Дойдя до Конгдон-стрит, она прибавила шагу. Еще несколько кварталов, и впереди показалась толпа. Полиция перекрыла движение, и люди в плащах начали заполнять Проспект-стрит и Колледж-стрит, собираясь перед зданием факультета искусств и библиотекой. Снова поднялся ветер, верхушки вязов колыхались на фоне темного неба.

Проходя мимо Керри-тауэр, Мадлен услышала, как настраивается духовой оркестр. Выпускники и студенты-медики вытягивались вдоль Уотермен-стрит, а сотрудники в парадной одежде выравнивали ряды. Она хотела было пройти через арку Фонс-хауса на лужайку, но участники церемонии преграждали ей путь. Она не стала ждать, направилась дальше вдоль Фонс-хауса, вниз по ступенькам почты, рассчитывая добраться до лужайки подземным переходом. По дороге туда в голову ей пришла одна мысль. Она снова взглянула на часы. 9:41. У нее еще четыре минуты.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 106
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать А порою очень грустны - Джеффри Евгенидис торрент бесплатно.
Комментарии