Геном бессмертия - Олег Говда

Но, несмотря на все их старание, железные ворота по-прежнему оставались закрытыми, а на громкий стук никто не выглянул и не поинтересовался: мол, что за нежданных гости пожаловали среди ночи в башню?

— Они там уснули что-ли?! — непритворно возмутился Корнеев, входя в роль, и громко заорал на немецком. — Ей, часовой! Немедленно открывай ворота! Завтра же всех на восточный фронт отправлю! Ганс, ты только погляди — у этих тыловых крыс даже петли на створках заржавели!

— Так точно, господин оберштурмфюрер! — как можно громче ответил Пивоваренко.

— Зажрались свиньи! — бушевал во всю силу легких Корнеев. — В окопах сгною! Фельдфебель! Всех арестовать! Завтра же доложу оберштурмбанфюреру Штейнглицу, о том, как несут службу охранные части.

Двойное упоминание довольно высоких в масштабах района, да и не только, эсесовских чинов, в сочетании с возможной отправкой на восточный фронт, похоже, произвело должное впечатление на охрану. Во всяком случае, где-то наверху хлопнула дверь. Послышалось спешное топотание, а еще спустя несколько мгновений, из-за железной створки неуверенный, как бы детский голос спросил:

— Кто там?..

— Ты как несешь службу, скотина?! — не выбирая выражений, тут же рявкнул Корнеев. — Молчать! Смирно, когда к тебе офицер обращается! Сейчас же открывай ворота, идиот! Расстреляю!..

— Пароль?..

— Я тебе покажу "пароль", болван! Ты где должен находиться? У входа на объект или на чердаке вашей голубятни?! Совсем опухли от сна?! Всех на фронт отправлю!.. — разорялся Корнеев.

— Я не… Нам не… — еще более неуверенно заблеяли с той стороны ворот, и Купченко поспешил помочь командиру нарастить психологическое преимущество.

— Прикажете взорвать ворота, господин оберштурмфюрер?! — скороговоркой произнес он, громко и отчетливо выкрикивая только звание.

— Не надо взрывать, господин офицер, — окончательно сорвался на фальцет испуганный голосок. — Пожалуйста, подождите… Я сейчас за ключом сбегаю! Я мигом!

— Кажись, сработало… — показывая большой палец, едва слышно прошептал Пивоваренко.

— Как знать, как знать, — пожал плечами Корнеев. — Молокососа из "Гитлерюгенда" мы, конечно, изрядно припугнули. Да только, вряд ли он тут что-то решает. Подождем кого-нибудь из более опытных солдат.

Словно в подтверждение его слов, входная дверь в башню еще раз натужно заскрипела. Похоже, Корнеев был не так уж и неправ, укоряя охрану заржавевшими петлями.

— Ну, мне долго еще ждать, пока вы проснетесь?! — не дожидаясь вопроса о пароле, сразу же перешел в наступление Корнев. — Соизвольте наконец проснуться и открыть ворота!

— Виноват, господин офицер, не вижу вашего звания… — донесся в ответ более уверенный голос. — Но на территорию объекта вход категорически воспрещен! Особенно, в ночное время.

— Это ты кому говоришь, скотина?! — вполне натурально осатанел Корнеев. — Мне? Заместителю начальника районного отделения гестапо?! Хочешь убедить, что исправно несешь службу?! А я располагаю сведениями, что вы здесь, спрятавшись от начальства, беспробудно пьянствуете! Да я, даже отсюда ощущаю запах перегара в твоем дыхании! Фельдфебель!

— Что прикажете, господин оберштурмфюрер?

— Вы чувствуете этот запах.

— Так точно, господин оберштурмфюрер! — уверенным тоном подтвердил Пивоваренко. — Спутать невозможно… Шнапс.

— Немедленно открыть ворота! — стукнул прикладом автомата в железную створку Купченко. — Это приказ!

— Виноват, господин оберштурмфюрер, — уже не столь уверенно ответил голос. — Но у меня строгий приказ, я обязан доложить, господину гауптману… Разрешите?

— Валяй… Звони хоть самому Господу Богу… — сменил гнев на милость Корнеев.

Как офицер, он не мог не одобрить точное исполнение солдатом предписаний Устава караульной службы.

— Что ж, возможно, вы и в самом деле не так безнадежны. Только не испытывай мое терпение чрезмерно. Одна нога здесь, а другая — у телефона. Бегом!

Судя по заполошному топоту, этот приказ охранник бросился выполнять со всем, надлежащим рвением.

— Господин оберштурмфюрер не любит ждать! — крикнул ему вдогонку Пивоваренко, едва удерживаясь от смеха.

— Похоже, что и второй раунд наш, — подытожил Купченко. — Интересно, засчитают нам победу в связи с явным преимуществом, или только по очкам?

Караульный вернулся минут через пять. Но ожидаемого скрежета в замочной скважине так и не последовало.

— Чего замер, доложил? — вполне добродушно осведомился Корнеев. — Давай, открывай…

— Виноват, господин оберштурмфюрер, — все так же неуверенно ответил немец. — Но связи нет.

— Значит, вот как вы тут службу несете… — зловеще повысил голос майор. — Если б не я, то даже связь не удосужились бы проверить. Кто у вас здесь старший? Немедленно ко мне начальника караула!

— Я здесь, господин оберштурмфюрер! — ответил тот же голос. — Старший солдат Шульц.

— Что?! — Корнеев от удивления едва не перешел на родную речь. Но вовремя опомнился. — Ты хочешь сказать, что охрану такого важного объекта доверили всего лишь паре каких-то недоумков?

— Никак нет, господин…

— Послушай меня, солдат… — нетерпеливо прервал его майор. — Во-первых, я сам знаю, в каком звании нахожусь. Во-вторых, мне надоело разговаривать с воротами. А в-третьих, если ты сейчас же мне не откроешь, я прикажу своим парням перепрыгнуть ваш глупый заборчик и лично выбью тебе пару зубов. Надеюсь, ты поверишь слову офицера СС?

— Но, господин…

— И не хочу слушать больше никаких объяснений. Фельдфебель, считайте до пяти. А если ворота все еще будут закрытыми, вы знаете, как действовать. Время пошло…

Считать не понадобилось. Ключ в замке провернулся едва ли не раньше, чем Корнеев закончил гневную тираду, и "неприступные" железные створки, возмущенно визжа всеми петлями, приоткрылись достаточно широко, чтоб в них мог пройти человек.

Пивоваренко тут же проскользнул во внутренний двор и замахнулся для удара. Корнеев едва успел остановить его руку.

— Хальт! Отставить!

Увидев перед собой офицера и двоих солдат в эсесовских мундирах, прекрасно осознавая, что вот этот оберштурмфюрер сейчас стоит рядом, а все, кто мог бы заступиться за честно исполнявшего обязанности караульного, находятся отчаянно далеко, пожилой солдат, вместо того чтобы отдать честь, испуганно вытянулся в нацистском приветствии.

— Хайль, Гитлер!

— Хайль, — вялым взмахом кисти ответил Корнеев. И чуть удивленно поинтересовался: — Член партии? С какого года? Почему до сих пор рядовой? Разжаловали? За что?