Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы - Геннадий Левицкий

Александр ухитрился в этот знаменитый день и после битвы подвергнуть себя смертельной опасности и совершить подвиг. Во главе немногих спутников македонский царь возвращался в лагерь, когда ему навстречу появился отряд вражеских всадников. Увидев малочисленность недавних победителей, персы не замедлили напасть на македонян, а их предводитель непременно желал сразиться с царем. Опасность была велика, и Александр, бесстрашно бросившийся в бой против всей армии Дария, теперь ехал впереди знамени, пытаясь скрыть свой страх.

Но и здесь не оставило в беде его обычное счастье. В самом деле, жаждущего сразиться начальника неприятельской конницы и потому неосторожно на него наседавшего он пронзил копьем, а когда тот упал с лошади, он тем же копьем сразил следующего воина и еще многих других.

Бросились на них также и его приближенные. Но и персы не гибли неотомщенными: и в общем бою всего войска не было столько горячности, как в этой стычке небольших отрядов.

После Гавгамел Дарий так и не смог оправиться. «Этой битвой он (Александр) захватил власть над Азией на пятый год после принятия царской власти», — так оценивает Юстин значение Гавгамел. Всего же Александру было 25 лет.

В столице разврата

Царь задержался в этом городе дольше, чем где-либо, но ни в каком другом месте он не причинил большего вреда военной дисциплине. Нет другого города с такими испорченными нравами, со столькими соблазнами, возбуждающими неудержимые страсти.

После поражения Дарий бежал в Мидию, надеясь укрыться в гористой части своих владений и собрать новое войско. С ним оставалась часть бактрийской конницы и его родственники. В пути к беглецам присоединились, как сообщает Арриан, 2 тысячи наемников-чужеземцев, которыми командовали Патрон фокеец и Главк этолиец. Странное дело: греки, которых Александр пришел освобождать в Азию, хранили верность персидскому царю в самые трудные для него времена; наемники следовали за беглецом, лишившимся не только войска, но и казны, и, следовательно, не могли рассчитывать на выплату жалованья.

Александра немного волновало то, что цели его похода расходятся с желаниями тех, ради кого он появился в Азии: он даже отпустил на свободу некоторых пленных наемников и вернул Афинам статуи, вывезенные персами чуть ли не 200 лет назад. Впрочем, он отложил на некоторое время и месть персам за то, что те пытались завоевать когда-то Грецию, и даже не стал преследовать Дария, ради которого оставил одного Пармениона сражаться под Гавгамелами.

Македонский царь решил воспользоваться плодами победы; возможно, его принудили это сделать македоняне, которые привыкли обладать реальными вещами и все меньше желали добывать для царя мифическое мировое господство.

Александр направился в Арбелы — здесь находилась основная база миллионного войска Дария, и, естественно, добыча досталась неплохая. Там он нашел «великое изобилие съестных припасов, немало драгоценностей и варварскую сокровищницу, в которой находилось 3 тысячи талантов серебра».

Надолго Александр в Арбелах не задержался по причине того, что его македоняне изрядно пошалили в городе и окрестностях. Юстин пишет, что «он снялся с места и со всей армией направился в Вавилон», поскольку сообразил: от множества трупов распространится зараза.

Древний Вавилон был одним из самых укрепленных городов Персидского царства. Его опоясывали стены высотой в 50 локтей, а ширина их была такая, что на поверхности стен могли свободно разъехаться две колесницы. Вавилоняне все предусмотрели на случай длительной осады: в черте города находились даже продовольственные поля, предназначенные для того, чтобы кормить защитников и горожан в случае внешней опасности.

Однако вавилоняне знали о безумном упорстве Александра, известна была и жестокость его воинов. Им оставалось только одно: сразить непрошенных гостей небывалым радушием.

Городом управлял Мазей, который весьма неплохо сражался с Александром при Гавгамелах, после поражения бежал в Вавилон, но лишь для того, чтобы сдать его как можно торжественнее. Едва Александр приблизился к городским стенам, как Мазей широко распахнул ворота и вышел навстречу со своими сыновьями. Курций Руф рассказывает:

Приход его был приятен царю, иначе предстояла бы трудная осада столь укрепленного города. Казалось также, что столь знатный, столь опытный и прославленный в недавних сражениях муж может своим примером побудить к такой же сдаче и других…

Много вавилонян стояло на стенах, ожидая скорее увидеть нового царя, еще больше их вышло навстречу. Среди них был и хранитель крепости и царской казны Багофан; чтобы не отстать в усердии от Мазея, он устлал весь путь цветами и венками, поставил с двух сторон серебряные алтари и возжигал на них не только фимиам, но и всякие другие благовония. За ним следовали подарки: стада мелкого скота, табуны лошадей, в клетках везли львов и барсов.

Вавилон сдался Александру без боя, но город завоевал его войско соблазнами. Больше месяца не мог царь вытащить македонян из этой развратной западни. Курций Руф описывает нравы вавилонян:

Царь задержался в этом городе дольше, чем где-либо, но ни в каком другом месте он не причинил большего вреда военной дисциплине. Нет другого города с такими испорченными нравами, со столькими соблазнами, возбуждающими неудержимые страсти. Родители и мужья разрешают здесь своим дочерям и женам вступать в связь с пришельцами, лишь бы им заплатили за их позор. Пиршества и забавы по душе царям и их придворным во всей Персиде; вавилоняне же особенно преданы вину и всему, что следует за опьянением. Вначале вид у пирующих женщин бывает скромный, потом снимается верхняя одежда, понемногу обнажая тело, а под конец — не знаешь, как и сказать, — они сбрасывают с себя и нижние одежды. И этот позор в обычае не только у распутниц, но и у матрон и девушек; предоставление своего тела считается у них любезностью. Войско, покорившее Азию, пробыв среди такого распутства в течение 34 дней, конечно, оказалось бы слишком слабым для предстоящих ему испытаний, если бы перед ним был настоящий враг.

Развлечения Александра в Вавилоне были несколько другого рода. Здесь он познакомился с нефтью и был поражен ее свойствами. Желая показать природные особенности этого материала, горожане провели по улице, где остановился Александр, дорожку из этой вязкой жидкости. Когда стемнело, нефть зажгли, и мгновенно посреди улицы возникла огненная полоса.