Жена Дракона - Анна Бабина

чувствую себя в суде так уж уютно. Не люблю состояние конфликта.

– 

Так зачем же вы… там?

– 

Мой бывший… друг… говорил, что я мщу своему отцу в лице этих мужчин. Это не совсем так. Я не желаю никому мстить. Просто не хочу, чтобы у кого-то ещё было… так.

Она взяла чашку, и Катя заметила, что длинные пальцы чуть подрагивают.

– 

Что будет на этой экспертизе?

– 

Ничего особенного. С вами всеми побеседуют, Танюше дадут поиграть, порисовать. Не то чтобы я возлагала большие надежды на эту экспертизу, но иных выходов у нас нет. Без экспертизы судья не сможет определить тот порядок, который хотим мы. Нет оснований.

– 

Но ведь… он подвергает опасности ее жизнь!

– 

Свидетели? Документы? Доказательства? Как говорится у нас, фактура.

– 

Какие доказательства? На людях он – образцовый отец.

– 

Что и требовалось доказать. Впрочем, шанс, что психологи отметят его негативное влияние на дочь, тоже минимальны. Они всего боятся, эти эксперты.

– 

И что же делать?

– 

Пытаться. Кроме того, как вы могли заметить, я постоянно его провоцирую. Я хочу, чтобы он показал своё истинное лицо.

– 

Что нужно, чтобы лишить его родительских прав?

– 

Екатерина Алексеевна, мы про это уже говорили… Долг по алиментам он гасит. На учетах не состоит. Агрессивное поведение в том виде, в каком оно есть сейчас, к делу не пришьёшь.

– 

Он должен… попытаться меня убить? – с нервным смешком спрашивает Катя.

Она искала глазами, за что бы зацепиться, но взгляд повис в пустоте.

Дракон

С каждым днём становилось холоднее. Над пустошью носился острый ледяной ветер, свистя, как кнут. Они с девочкой спали в дальнем углу пещеры, тесно прижавшись друг к другу. Драконье тепло немного согревало воздух, но с потолка то и дело срывались холодные капли, и глухой храп в чешуйчатой груди не давал уснуть.

Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к рокоту чудища и тихому ровному дыханию девочки, которая не была драконом, но могла им стать.

Можно решить все разом, навсегда покончить с этим страшным унылым логовом и пепельной пустошью. Она видела на краю долины высокую скалу, с которой можно шагнуть в небытие. Если дракон обнаружит её отсутствие раньше, смерть будет более мучительной… но девочка! Девочка непременно станет драконом. С этими мыслями она уснула.

Проснулась от холода: дракон улетел, и пещера остывала на ветру. У входа хороводил снег.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить девочку, она прошла в глубь пещеры, где беспорядочной кучей громоздились драконьи сокровища: драгоценная утварь, монеты, женские украшения. Переборов омерзение, она протянула руку и взяла маленький золотой браслет с орнаментом, лежащий с краю. Когда-то ей хотелось иметь такой… но не теперь. С чьей руки он сорвал эту красивую безделушку? Жива ли та, кому она принадлежала? Скорее всего, нет. От этой мысли ей сделалось жутко, и она с омерзением отбросила браслет. Он жалобно звякнул, ударившись о каменный пол.

Она хотела найти кувшин взамен разбитого и стала с внезапной злостью швырять драконьи сокровища в стороны. Наконец, под драгоценным хламом показался глянцевый бок расписного кумгана. Сойдёт. Она потянула за ручку кумгана, но он не поддавался: запутался в толстой золотой цепи. Другой рукой она ухватилась за цепь и дернула в сторону. Звякнули, осыпаясь, монеты, откатился в сторону кубок… Она едва не вскрикнула, когда из груды вещей к ногам скользнул изящный кинжал в позолоченных ножнах.

34      

Катя проснулась со смутным ощущением надвигающейся беды. Рассвело, но небо ещё не потухло и сочилось багряным над косыми крестами нагроможденных на крышах антенн. День обещал быть жарким.

Кухня встретила тяжелой летней духотой. Всю прошлую неделю шли дожди, город пропитался влагой, как губка, и внезапная жара не высушила, а только распарила его.

Умыв ледяной водой липкое лицо, Катя села к столу и налила себе холодного чаю. Что-то странное, словно приближающаяся гроза, висело в воздухе, хотя небо сияло чистотой. Есть не хотелось, и Катя села работать. Перевод не клеился: хотелось добавить словам звучания и жизни, но статья выходила сухой, как картон.

Проснувшись, Таня начала капризничать: не захотела завтракать, читать, идти на прогулку. Глаза горели невыплаканной обидой.

К обеду Катя вымоталась так, что места себе не находила. Липкие щупальца тревоги шевелились в животе. Она несколько раз выглядывала в окно, но Дракон не показывался.

Жара не отступала. Воздух с улицы, казалось, не проникал в открытые окна, а висел плотной пеленой – хоть ножом режь. Таня, устав от духоты, уснула в комнате, Катя остервенело клацала по клавишам, стараясь не замечать, что выходит полный бред, когда по нагретому студенистому воздуху полоснул дверной звонок.

Катино нутро сжалось и пошло мертвой зыбью. Настойчивый и резкий, он не предвещал ничего хорошего. К двери она шла, как на Голгофу. В глазок виднелся обыденно-серый квадрат лестницы. Накинув цепочку, Катя, вся подобравшись, толкнула дверь.

Первым, что она ощутила, был запах – сырая и мерзкая вонь меди и свежей могилы. Несло кровью. Она вгляделась: кто-то вывернул тусклую лампочку, и лестница наполнилась синеватыми клубами полутьмы, но повсюду – на стенах, на потолке, на полу – темнели глянцевые маслянистые пятна. Кто-то заляпал лестницу кровью.

В ужасе захлопнув дверь, Катя ткнулась лицом в пахучий дерматин. Тошнота подкатила к горлу, и пришлось сесть на паркет. От сквозняка запах должен был быстро истаять, но, казалось, въелся во в неё самоё.

– 

Мама?

– 

Все нормально, малыш.

Чья это кровь? Чья бы ни была, Катя знала, кто принёс её к дверям их дома. Если хотел запугать, у него получилось. На ватных ногах Катя доползла до кухни, взяла сотовый и набрала номер Сергея. Ожидание показалось вечностью.

– 

Да, Екатерина Алексеевна.

Она едва не взвыла от облегчения.

– 

У нас на лестнице кровь.

– 

Что, простите?

– 

Кровь, везде кровь! Лестница вся в крови!

– 

С вами все в порядке?

Отлично, он принял ее за чокнутую.

– 

Со мной да. Ради бога, приезжайте… или…

Она хотела сказать «пришлите кого-нибудь», но промолчала. Ей хотелось, чтобы приехал именно он.

– 

Я уничтожу тебя, – Дракон сказал это таким будничным тоном, что Катя даже не сразу поняла, что он имеет в виду.

– 

Что?

Гудел блендер: она готовила пюре для дочери.

– 

Я сказал, если ты или твои родители – князья Мышкины – задумают поднять на меня хвост, я вас изничтожу.

Катя выключила блендер, отставила в сторону пластиковую чашу с готовым пюре и посмотрела на него. В груди стало тесно, и она расстегнула пуговицу на кофточке.

– 

Что случилось?

Она не могла взять в толк, что ему не понравилось. Ещё минуту назад они говорили, как ни в чем не бывало, о планах на праздничные дни.

Дракон швырнул на стол перед ней журнал. Накануне Катя купила его в киоске по пути домой, но прочитать так и не успела – её сморило, едва она опустилась на сиденье. Сон по пять часов