Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

Я не заметила, как уже зашла в почти пустой дом. Только прислугу было слышно на кухне, они готовили что-то вкусное для гостей. Жан все так же тащил меня за руку, и теперь я знала, куда мы направлялись. Темная комната ждала меня опять. Зато в колючей тьме легко представить глаза… Стоп! Зачем мне их представлять? Я споткнулась на ступеньке лестницы, по которой мы спускались в подвал. Внезапно закружилась голова, и слабость разом охватила мое тело. Пришлось сесть на нижнюю ступеньку. Жан отпустил мою руку, видя, что я могу упасть.

— Да, теряет Владыка свою силу, раз не сумел загипнотизировать девчонку на большее время.

Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, о чем говорит Жан. И это было страшное озарение. Меня загипнотизировали! Я называла главного у северян владыкой, причисляла себя к северянам, видела кровь, хотя это был всего лишь пунш! Как он это сделал? Почему я позволила это сделать с собой?

— Хватит изображать больную южанку или северянку! Уж не знаю, кем ты себя считаешь. Иди сюда! — рявкнул Жан, открывая при мне дверь в темную комнату.

Я видела, как его рука касается пола и отодвигает маленький, незаметный до этого, квадратик. Так вот как это работает! Но зачем же он показывает мне это теперь? Мурашки побежали от быстрого и верного ответа, молнией появившегося в голове: "Жан показывает тебе, как открывается потайная дверь, потому что ты все равно больше никому об этом не расскажешь. Он убьет тебя!"

Я огляделась в поиске предмета, который сгодился бы для защиты. Но рядом со мной был только стеллаж с картонными коробками, в которых хранились свечи и бытовые предметы. Мне ничего не приходило в голову, кроме как побежать наверх. Но откуда взять столько сил, которые отнял гипноз?

— Сюда иди! — прорычал Жан и, сообразив, что меньше всего я хотела бы подчиниться ему, сделал несколько шагов по направлению ко мне.

"Заколка!" — вдруг догадалась я и в одно мгновение сняла ее с волос, чтобы воспользоваться ее острой частью. Мысленно поблагодарив Ренату за такой правильный и полезный подарок, я вскочила со ступеньки и вытянула руку вперед.

— Только попробуйте сделать еще шаг!

— И что ты сделаешь? — с издевкой спросил Жан и все же остановился. — Ты хочешь заколоть меня вот этой побрякушкой?

— А если да, то что?

Я видела, как Жан побагровел от злости. Это было понятно. Какая-то южанка смеет перечить ему. Но ведь теперь он знал, что я — непростая южанка.

— Ты думаешь, ты выйдешь отсюда живой? Да знаешь ли ты, сколько таких, как ты, я уничтожил собственными руками!

— Зачем?

Заколка в моей руке задрожала, но лишь на секунду. Я не позволю какому-то Жану сделать мне больно. На всякий случай я сделала шаг назад. Успею ли я подняться наверх, прежде чем Жан догонит меня?

— Да сколько вас таких, вызывающих вопросы… А вдруг эта южанка та самая, которая приведет наш мир к краху?

— К краху приводите его вы!

— Я думаю иначе, девочка. — Жан посмотрел на меня уже более спокойным взглядом. — Знаешь, мы могли бы договориться. Все-таки ты наполовину северянка, да и такая хорошенькая… Даже Ник положил на тебя глаз, а уж он знаток девичьей красоты! Я мог бы держать тебя в темной комнате, а Владыке соврать, что я тебя убил.

Меня сковал ужас от понимания, к чему вел Жан. Нет уж, лучше быть мертвой, героически сражаясь с помощью острой заколки, чем быть рабыней в руках северянина.

— Никогда не бывать такому!

— Понятно. Твои мечты о спасении мира стоят выше собственной жизни? — Хочешь открою тайну, скольких южанок я убил? — Не дожидаясь моего ответа, Жан продолжил: — Шестнадцать. Ты будешь семнадцатой!

С этими словами он бросился на меня, каким-то опытным движением руки вырывая заколку. Она с негромким стуком упала на пол, а я была почти во власти Жана.

— На колени! — проревел он, с силой толкая меня на пол.

Я упала и так и осталась сидеть на холодном полу. Передо мной мелькнул маленький серебристый пистолет. Но встать на колени было выше моих сил. Я могла так сделать перед мамой, прося прощение за все моменты, которые мелькали у меня перед глазами. Как же ей было нелегко со мной! Вот оказывается, откуда это выражение "перед смертью не надышишься"… Ты осознаешь, что твоя жизнь состояла из множества всего, чем ты не особо и гордишься, но наверное было и то, что вызывало гордость.

— Слишком свободолюбивая? Расскажи мне, кто же спасет мир, если тебя не станет! — Жан стоял и смотрел на меня свысока, наслаждаясь своей властью. — Молчишь? Ну и ладно. А я тебе все-таки расскажу, что будет без тебя дальше. На рассвете Николь выйдет замуж за моего друга. Я стану еще ближе к Владыке, может быть, даже его правой рукой. Именно этого я и ждал все эти годы…

— А как же любовь? — выкрикнула я, делая вид, что не замечаю, как появившийся, как чудо и мое спасение, Уилл осторожно спускается по ступеням.

— Вот поэтому вы все на Юге такие отсталые! Верите до сих пор в любовь… Хотя мой брат тоже верил. За это и поплатился. Знаешь, кто его убил? — Жан присел рядом со мной на корточки и покрутил пистолетом прямо перед моими глазами. — Я его убил. И его жену тоже. Я убью всех, кто стоит у меня на пути. — Он коснулся дулом пистолета моего виска. — Сейчас твоя очередь.

Время замедлило свой бег. Невыносимо долго Уилл добирался до Жана, и казалось, он уже не успеет остановить его. Как много я хотела бы успеть в жизни, и самое главное, я должна успеть остановить северян. Мой мир не должен принадлежать таким негодяям, которые спокойно перечисляют совершенные убийства.

Я смотрела на Жана, а перед глазами проплывали картины прошлого, где он причинял мне боль. Ру, пронзительно кричащий от полученной пули; моя брошь, горящая в синем огне; кабинет с чучелами животных, которые могли бы быть живы…

Вдруг я вижу то, что не должна ни коем образом видеть. Родители Николаса и Николь (Я сама не понимаю, откуда я знаю, что это именно они!), в лицах которых неподдельный страх, потому что они наблюдают перед собой то же, что и я — серебристое дуло пистолета. Девушки, много девушек, умоляющих не убивать их, но в ответ каждой слышится лишь лающий смех человека, переступившего все нормы нравственности. Рианна, умирающая в своей постели и произносящая имя Уилла… А он так далеко от нее, уехал выполнять задание Жана…

Не знаю, сколько длились эти видения. Время как будто перестало быть властно надо мной. Жан уже не держал пистолет в руках. Он лежал, скорчившись на полу, и теперь уже Уилл направлял дуло на голову человека, ненависть к которому не знает конца. Это так просто — нажать на курок, но руки Уилла почему-то дрожали.

— Иди в комнату, — произнесла я не своим голосом, твердо вставая на ноги.

Жан непонимающе посмотрел на меня. Он медленно поднялся на колени и произнес:

— Только не в комнату! — И голос его тоже был неузнаваем, таким испуганным он показался мне. — Пожалуйста, я боюсь тесного пространства…

— Пошел туда! — поддержал меня Уилл.

Жан медленно поднялся с колен и, понурив голову, побрел к комнате. Он еще пытался что-то говорить, заходя во тьму, но я уже двигала нужный квадратик на его прежнее место. В голове не было вопросов, правильно ли я делаю. Я просто знала, что темная комната давно ждала своего создателя. И он к ней пришел.

Только когда дверь закрылась до конца, когда ужасающий крик раненого зверя, оставшегося в западне, растворился за стеной, я глубоко вздохнула. Казалось, до этого я не могла даже дышать.

— Ты в порядке? — спросил Уилл, подойдя ко мне и кладя ладонь мне на плечо.

— Не знаю, — честно ответила я, все еще восстанавливая дыхание, как будто я бежала слишком долго.

— Я и не предполагал, что ты так умеешь!

— Что умею?

— Защищаться, — пожал плечами Уилл и лишь когда увидел мой, полный недоумения, взгляд, продолжил: — Ты же отбросила Жана одним только взглядом…

— Я? — спросила я, поднимая свою заколку с пола. Она не помогла мне, но тем не менее я засунула ее в волосы, ведь это подарок Ренаты. — Разве это не ты помог мне?