Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева

в полудреме. Поэтому я не сразу обратила внимание на странные звуки. Откуда-то неподалеку доносилось пыхтение, к нему добавились неуверенные шаги и еле слышный сердитый шепот. Я приподнялась на кровати и попыталась сообразить, где бродит неизвестный полуночник: на террасе или за боковой стеной?

Не на террасе и не за стеной. Рот зажала ладонь, в нос шибануло смешенным запахом вина и приторно-сладкого одеколона, а на грудь навалилась отвратительная груда, подмявшая меня под себя и все повторявшая «Тыше… тыше…», пока я отчаянно пыталась вырваться или хотя бы укусить грубую руку.

Пьяный и тяжелый, как мешок с цементом, насильник полностью меня обездвижил, сколько я ни старалась извернуться, жалобно мыча крепко зажатым ртом. Свободной оставалась только одна рука, и ей я пыталась наносить удары по жилистой спине, но из-за неудобной позы все они выходили жалкими и слабыми. Тогда я постаралась нащупать хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие, но под руку попал только перекрученный край простыни. Я почувствовала, как с меня стягивают трусы. Из глаз брызнули слезы, я завертелась и завыла еще отчаяннее, с ненавистью стискивая челюсти.

И тут насильника сорвало с меня одним рывком, будто затянув в гигантскую турбину самолета. Рот освободился, я крикнула: «Андрей!», уверенная, что это мой почти что друг не успокоился и проследил за нажравшимся подонком. Судя по пыхтящим звукам, где-то рядом шла напряженная борьба. Я дотянулась до прикроватной тумбочки и включила лампу. Черноглазый парень лежал на полу, барахтаясь, как перевернутый жук. Его седлал разъяренный Глеб, сдавив бока коленями и ухватив за густые черные волосы. Бдыщ! Отведя голову насильника вверх, Глеб с силой приложил его лицом о пол. Из расшибленного лба полилась кровь, ручейками обегая черные выпученные глаза. Снова удар о пол, и еще раз. Лицо парня сплошняком покрывали ярко-красные потеки, безумные глаза смотрели прямо на меня, похожие на две крупных маслины, угодившие в салат из перетертых помидор.

Краем глаза я заметила движение: через открытую дверь в комнату скользнули две стремительных тени. Телохранители!

— Сзади! — крикнула я, но Глеб не успел обернуться: первая тень кинулась со спины, вторая выхватила пистолет.

Не раздумывая, я сгребла с тумбочки лампу, выдернула шнур из розетки и швырнула ее в вооруженного телохранителя, угодив тому по касательной в бедро. Рука мужчины дернулась, и предназначенный Глебу выстрел, по звуку похожий на вылетевшую из шампанского пробку, прошел мимо. В комнате снова стало темно, но я запомнила положение второго противника и прыгнула ему на встречу, не слишком понимая, что собираюсь предпринять. Просто перед тем, как погас свет, я успела заметить нож в отведенной руке первого телохранителя и ярко-алую полоску крови на голой лопатке Глеба, прибежавшего на выручку в одних штанах.

Через распахнутую дверь с террасы лился разноцветный свет праздничных гирлянд, но его не хватало, и большую часть комнаты накрывал полумрак. Мой соперник отвлекся, переведя взгляд на шумную схватку, и я ударила его ногой по запястью, туда, где обычно щупают пульс. Удача! От неожиданности он выронил пистолет, но тут же попытался схватить меня освободившейся рукой. Я ушла перекатом, подхватила с пола разбитую лампу на тяжелой бронзовой ножке и выставила как щит, встречая новый удар. Телохранитель вскрикнул, одновременно порезав и ушибив костяшки пальцев, завалился вперед. Я размахнулась снизу вверх и с силой долбанула его лампой под горло. А затем, когда мужик начал падать, вскочила на ноги и добавила еще по курчавому виску.

Вспыхнул общий свет, я зажмурилась и прикрыла глаза ладошкой. В центре комнаты продолжали кружить Глеб и последний противник, нанося друг другу быстрые удары. Глеб больше защищался и ставил блоки: руки его были пусты, тогда как телохранитель размахивал ножом. Яркая лампа противника отвлекла, заставив отвести взгляд и выругаться. Хозяин базы ухватил руку с лезвием, до хруста выкрутив локоть, выдернул оружие и одним коротким жестом воткнул лезвие под ребро. Все.

На пороге, все еще держа руку на выключателе, стоял обнаженный по пояс Дамир. Поза его была удивительна для напряженного момента — мужчина прислонялся плечом к косяку, элегантно скрестив ноги.

— Какого хрена так долго? — тяжело дыша, поинтересовался Глеб. Дамир беззвучно хмыкнул.

— Сунь Цзы говорил: «Недопустимы спешка и страх или трусость, а также гнев и ненависть», — первый помощник вошел в комнату, по-кошачьи переступая босыми ступнями. Я невольно сравнила обоих мужчин. Мощное тело Глеба с рельефными мышцами покрывали следы непростой жизни: белые извилистые рубцы, продавленные ямки заживших пулевых ранений. Поросшая жестким волосом грудь равномерно вздымалась и опадала, как автомобильные поршни на малом ходу. Дамир же весь был вытянутый, гладкий, чем-то похожий на то лезвие, что до сих пор торчало у мертвого из груди. Белые волосы веером раскинулись по смуглой, очень загорелой спине.

— Засунь своего Сунь Цзы… — устало выдохнул Глеб и после добавил, куда. Мне кажется, Сунь Цзы бы туда не поместился.

Все как-то забыли про насильника, лежавшего на полу. А он внезапно изогнулся, показав обезображенное лицо, жутко ощерил рот с торчащими осколками зубов и поднял руку. Унизанные кольцами пальцы сжимали черную рукоять. Пистолет телохранителя! Ствол смотрел прямо на Глеба, парень пытался справиться с дрожью в руке и неразборчиво шипел что-то по-русски. Не выдержав, я зажмурилась. Грохнул выстрел, неожиданно громко. Внутри что-то оборвалось. Нет. Нет-нет-нет…

— Твою же мать…

Это был голос Глеба! Я открыла глаза. Хозяин базы, живой и невредимый, смотрел на дверь, где на пороге стоял Андрей с пистолетом в руках. Мой друг встретился со мной взглядом и едва заметно покачал головой, словно говоря: «Ну я же предупреждал, упрямая ты ослица». За его спиной покачивалась на ветру разноцветная гирлянда, окрашивая сгорбленный силуэт желтым и голубым. Насильник все так же лежал на полу, под ним растекалась густо-вишневого цвета лужа.

— Напомни, кем он приходился Тамразу? — бесстрастно поинтересовался Дамир.

— Племянником… — Глеб обессиленно потер лоб и повторил. — Твою же мать… Андрюха, уйди с моих глаз, завтра будем разгребать. И гони всех, кто прибежит.

Дамир шагнул в мою сторону. Я стыдливо натянула подол футболки, закрывая голые бедра. Окинул бесстрастным взглядом моего противника и разбитую лампу, вытащил из-за пояса пистолет с коротким стволом, направил в черноволосую макушку. Тихий чпокающий звук. Я уже слышала такой две минуты назад. Тело даже не дернулось. Вместо этого дернулась я, жалобно заскулив и почувствовав, как по щекам снова потекли противные слезы.

Выругавшись, Глеб шагнул к кровати и подхватил одеяло, сброшенное на пол во время возни с насильником. Я проследила за ним, хлюпая носом и беспорядочно вытирая мокрые