Аригато - Ричард Кондон

Он передохнул два часа, потом тихой сапой снял по одному охранников, забросил их на автопогрузчик и отвез через весь склад к выезду на Рю-Ломбар, где связал им руки и залепил рты и глаза липкой лентой. Склады «Крюза» тянулись под набережной Ка-де-Шартрон от места погрузки на Рю-Ломбар, через Лю-Пелиссон и Рю-Дениз до Кур-дю-Медок. Основным объектом внимания капитана было хранилище выдержанных вин под зданием правления компании у подъезда N 132 на Ка-де-Шартрон, под улицами Рю-Пелиссон и Рю-Дениз. Это хранилище простиралось на два с половиной городских квартала в длину и на половину квартала в ширину. Выезд из него вел прямо на пирс.

Связав охранников, Фуше сделал каждому из них инъекцию шприцем, который ему дал Бонне, и затих на время, пока издалека до него не донеслись звуки, свидетельствующие о том, что операция началась. Он встал и пошел в хранилище выдержанных вин к выезду на пирс. Там он с помощью связки отмычек вскрыл замок и распахнул ворота.

Капитан подогнал паром точно к пирсу у склада. На набережной появился грузовик с рабочими и оборудованием. За исключением нескольких телефонных звонков, которые он должен был сделать с железнодорожного вокзала, его роль в операции была закончена.

В то время, когда сухогруз «Бенито Хуарес» направлялся в Атлантический океан курсом зюйд-зюйд-вест, увозя девятьсот двадцать пассажиров и сто семнадцать членов экипажа «Бергквист Лауры», сам паром, имея на борту четырех автомехаников, Форда Мак-Генри, Шарля Боннеа, капитана Королевского флота (в отставке) Колина Хантингтона, а также повара Хуана Франкохогара, не покидавшего камбуз, принял речного лоцмана в трех милях от побережья Франции у острова Ла-Тремблад, севернее Руана. На рейде огромный паром был встречен крохотным лоцманским катером. На мостике стояли Бонне и Мак-Генри в фуражках судовых офицеров. Лоцман был молод и любопытен. Он знал, какую линию обслуживает этот паром, и никогда прежде не видел его в этих водах.

«Бергквист Лаура» замедлила ход до самого малого и лоцман отважно перепрыгнул в отданный для него штормтрап.

– Ну, ты и прыгаешь! – сказал Мак-Генри на своем ужасном французском.

Лоцман усмехнулся.

– Зачем ваше судно идет в Бордо в такую рань в воскресенье? – спросил он.

– Вы же знаете, что такое воскресенье, – ответил Мак-Генри. – Делать все равно нечего.

– Я не понял вас.

– Мы идем в Бордо, чтобы сегодня же вернуться, – пояснил Бонне.

– Но вы должны будете уплатить портовый сбор за тридцать часов, прежде чем вам разрешат сгрузить хоть один ящик. Очень странный корабль – снаружи, как авианосец, а внутри, как пассажирское судно.

– Чертовски сложная конструкция – согласился Мак-Генри.

Когда они проходили через пустой салон, лоцман удивился, что все спят.

– Это самое спокойное судно из всех, что я видел!

Пустынным коридором они прошли к трапу, ведущему на мостик.

– Доброе утро, сэр, я – капитан Хантингтон.

– Вы готовы войти в реку, капитан?

– Если вам угодно, мсье.

– Отличный у вас эхолот.

– Да. Ладно. Позвоните мне через три часа тридцать минут, мсье Бонне.

– Есть, сэр! – ответил Бонне. Капитан снова удалился на койку в радиорубке. Бонне и Мак-Генри уселись играть в карты. Лоцман взялся за ручки машинного телеграфа.

Гектор Шраум закончил последние приготовления к пожару в здании номер три и осторожно покрутил часовой механизм, потому что, к сожалению, не мог находиться в трех местах одновременно, так что таймер был необходим. Он не любил эту скучную работу, выполняемую единственно из-за денег. С таким же успехом можно было служить клерком в банке.

Он любил поджигать ради искусства, делая это своими руками – эти поджоги требовали подлинного артистизма и вдохновения.

Огромный восьмиосевой трейлер медленно переехал через мост Пон-де-Пьер в Бордо, свернул на набережную Людовика XVIII, а затем на Ка-де-Шартрон. Когда он подъехал к пирсу, огромный паром как раз швартовался. Капитан Хантингтон управлял швартовкой. Форд Мак-Генри и четверо автомехаников на пирсе заводили швартовочные концы.

На мостике лоцман сказал Шарлю Боннеу:

– А теперь, когда мы отшвартовались у складов Крюза в час сорок пять ночи в воскресенье, что вы собираетесь делать?

– Мы будем отдыхать, – ответил Бонне, ударяя его по голове рукояткой пистолета. Лоцман упал без чувств. Бонне оттащил его в радиорубку, бросил на койку и запер дверь. Затем он взял бинокль и принялся разглядывать подходы к складам, чтобы не прозевать полицейскую машину.

Восемнадцать рабочих начали сгружать и устанавливать погрузочные механизмы и транспортеры. Ленты транспортеров протянулись из глубины хранилища через аппарель на грузовую палубу парома. Капитан Хантингтон с карманной радиостанцией ушел в хранилище руководить погрузкой вина.

Автомеханики выгнали на берег с парома четыре микроавтобуса «Фольксваген» и один автофургон «Шевроле» и поставили их на набережной. Фуше попрощался с Боннеом на мостике. Автомеханики сели за рычаги автопогрузчиков и въехали на паром. Мак-Генри стал в тени возле ворот, поглядывая на Боннеа на мостике в ожидании сигнала.

Капитан Хантингтон расположился на складном стуле между тремя транспортерами.

Он руководил погрузкой ящиков с вином на бегущие ленты транспортеров, которые уносили их в чрево парома, где четыре автопогрузчика принимали ящики и размещали их на грузовой палубе.

Рабочие по радио сообщали названия и срок выдержки вин, обозначенные на ящиках, и капитан давал или не давал «добро» на погрузку.

– Да, да! Грузите весь «Лафит» тысяча девятьсот шестого года, который найдете. Нет, не надо. Бросьте это. Посмотрите через один ряд. Там будет «Кло-дю-Воже». Прием. Слушаю, третий! Нам нужно это «Хоспис де Бон». Нет, нет. Ничего моложе шестьдесят первого года, клареты и бургундские – моложе шестьдесят четвертого.

На другом конце города Гектор Шраум взглянул на часы, глаза его сияли. Он посмотрел через улицу с летней веранды кафе, где сидел.

Раздался приглушенный взрыв и нарастающий гул. Из окон здания вырвалось пламя. Шраум был возбужден, но держал себя в руках. Он встал, вошел внутрь кафе и крикнул «Пожар»! Хозяин выглянул в окно, выругался и схватился за телефонную трубку. Шраум, стараясь не оборачиваться, вышел из кафе, сел за руль машины, припаркованной в шестидесяти футах от входа, завел мотор и уехал.

Бонне с мостика заметил полицейскую машину через ночной бинокль. Машина свернула с Рю-Араго на Рю-Аршар. Он дал гудок. Мак-Генри вышел из тени и махнул ему рукой. Бонне бросился к лифту, доставившему его на грузовую палубу.

На Бонне была фуражка убитого капитана парома, темносиний свитер и светлый пиджак.

Он чуть-чуть подождал, потом спустился по аппарели, держа руки в карманах.

Патрульная машина остановилась прямо напротив него. Сержант Бюро Общественной Безопасности уголовной полиции направил ему в лицо мощный фонарь. Другой полицейский выскочил из машины и схватил Боннеа за локоть. Сержант с фонарем рявкнул:

– Какого черта вы здесь делаете?

– Мы грузимся, – ответил Бонне.

– Погрузка в два часа ночи в воскресенье? Нас никто не предупреждал.

– Вас не предупредили?

– Отвечайте! Немедленно! – полицейский ткнул Бонне под ребро кулаком.

– Все очень просто, – сказал Бонне. – Мы грабим винные склады «Крюза».

Полицейский глупо уставился на него. Мак-Генри вышел из тени, приставил пистолет к голове сержанта и на своем ужасном французском сказал:

– Вели этому ублюдку заткнутся, или башку разнесу.

Полицейский, стоящий возле Бонне, обернулся и все понял. Сержант окаменел. Полицейский повернулся к Бонне и недоверчиво спросил:

– Вы грабите «Крюза»?

Мак-Генри приказал третьему полицейскому, водителю, выйти из машины и поставил всех троих рядом. Затем он сел за руль полицейской машины и загнал ее на грузовую палубу.

Потом Бонне и Мак-Генри оглушили полицейских, связали и запихнули в машину.

– Отлично, – сказал Бонне, – теперь иди туда и посмотри, что там у капитана. Мне тут надо кое-что сделать с этими фургончиками.

Капитан Хантингтон наблюдал, как мимо него проплывают тысячи ящиков прекраснейших вин. Он знал, что с полицией вопрос улажен, поскольку все идет нормально. Он ощущал некоторую неловкость оттого, что семейство Крюзов всегда хорошо к нему относилось и, конечно, заслуживало лучшего к себе отношения. Он в глубине души надеялся, что они допустят какую-нибудь ошибку. Если их схватят на этом этапе операции, пока никому еще не нанесено никакого ущерба, это будет смягчающим обстоятельством. Битси будет плакать на суде, а Папочка обеспечит самого лучшего адвоката, которого только можно нанять за деньги. Битси поймет, что он пошел на это единственно ради спасения своей чести и ее денег, и все еще может кончиться благополучно… Но тут он вспомнил обвинение в пиратстве и встречные иски девятисот с лишним пассажиров о возмещении ущерба. Нет, подумал капитан, пусть уж лучше все идет своим порядком. Размышляя, он не забывал отдавать команды по радио и прикидывать в уме стоимость грузимого вина. Впрочем, был еще один момент в этом деле: если верить компьютерам, партнеры попытаются его убить, чтобы завладеть деньгами. А это была уже игра, увлекательная и опасная. Он воспрянул духом. Все было не так уж плохо.